Ночь с принцем - Сабрина Джеффрис

— Не забивайте этим свою хорошенькую головку, — с улыбкой ответил ей Стокли. — Просто играйте, чтобы выиграть, моя дорогая. Играйте, чтобы выиграть.

— Я всегда так играю, — передернула плечами леди Кингсли.

— Начнем? — спросил Гэвин.

— Через минуту, — ответил Стокли, — но сначала… — Жестом он подозвал двух лакеев, стоявших у двери. — Мистер Берн обычно носит нож за голенищем сапога. Освободите его от этой ненужной тяжести. И малютку обыщите тоже — у нее особое пристрастие к пистолетам.

— Неужели ты не доверяешь нам, Стокли? — криво усмехнулся Берн. Лакей обыскал его и достал из-за голенища нож.

— Ни на секунду, — иронично ответил Стокли. Горничная, вызванная для того, чтобы обыскать Кристабель, обнаружила веер в ее кармане.

— Можете оставить его, — криво ухмыльнулся барон. — Он пригодится вам, когда игра станет жаркой.

Леди Кингсли, кажется, хотела сообщить что-то о веере, но Кристабель бросила в ее сторону угрожающий взгляд, и женщина благоразумно промолчала.

— Теперь моя очередь обыскивать тебя, Стокли, — сказал Гэвин.

Барон принял оскорбленный вид:

— Я джентльмен и не ношу ножей за голенищем.

— Тем не менее я предпочел бы убедиться в этом лично. После некоторого колебания Стокли согласно кивнул. Убедившись, что у него действительно нет оружия, Гэвин поинтересовался:

— Те же правила, что и обычно? Играем два лучших роббера из трех?

— Разумеется. — Стокли жестом указал на стулья и проговорил: — Дамы, прошу.

Приблизившись к столу, Кристабель почувствовала, как ее пульс начинает биться с удвоенной скоростью. Так многое стоит сейчас на кону: письма, честь отца, даже ее с Гэвином будущее. Если лорд Стокли выиграет и письма останутся у него, нельзя предугадать, на кого обрушится гнев его высочества. Возможно, он не ограничится генералом и самой Кристабель, Согласившись при любом исходе стать женой Гэвина, она и его подвергает опасности. Принц уже причинил ему слишком много зла, но, возможно, он и на этом не остановится.

Значит, они должны выиграть. Вот и все.

Дрожащей рукой Кристабель взялась за спинку стула и тут же почувствовала, как сверху на нее опустилась рука Гэвина. Помогая выдвинуть стул, он слегка сжал пальцы. Кристабель села и подняла на Гэвина глаза.

— Удачи, любимая, — улыбнулся он.

Когда, обогнув стол, Гэвин подошел к своему месту, Кристабель успокоилась. Сейчас главное — сосредоточиться на игре. На этой неделе ей уже приходилось играть на пару и с леди Кингсли, и с самим Стокли. Кристабель силилась вспомнить все их привычки, маленькие тактические хитрости и любимую стратегию, чтобы использовать это против них же.

Первый роббер Кристабель и Гэвин проиграли. Лорд Стокли и леди Кингсли проиграли второй. Оставался последний.

В середине партии у них все еще было примерно одинаковое количество очков. Неожиданно Стокли сказал:

— Полагаю, вы рассказали Берну о нашем маленьком приключении сегодня утром, леди Хавершем?

— Разумеется. — Если он хочет вывести Кристабель из себя, то ему это не удастся.

— И о ласках, которыми мы обменялись? О них вы тоже ему рассказали?

А сейчас он старается вывести из себя Гэвина.

— Слово «обменялись» подразумевает участие как минимум двух человек, лорд Стокли. Насколько я помню, единственная ласка, которой вы дождались от меня, оказалась довольно болезненной.

Гэвин расхохотался:

— Ухватила тебя за самое чувствительное место, да? С ней надо быть осторожным, Стокли, а то можно чего-нибудь недосчитаться.

В итоге единственным человеком, которого вывел из себя этот короткий обмен репликами, оказался сам Стокли. Кристабель почувствовала злорадное удовольствие. В дальнейшем барон предпочитал держать язык за зубами, давая тем самым возможность остальным целиком сосредоточиться на игре.

Они по-прежнему шли почти ровно, хотя у их соперников, Гэвина и Кристабель, все-таки было небольшое преимущество по очкам.

Внезапно удача отвернулась от Кристабель. Она в отчаянии смотрела на плохие карты, полученные во время последней сдачи, и мысленно молилась, чтобы Берну повезло больше, чем ей.

Она медленно подняла на Гэвина глаза, но не смогла ничего прочитать по его лицу. Неужели хоть на секунду он не может приподнять эту ледяную маску и хотя бы намекнуть ей, какие карты держит в руках? Но нет, конечно, нет. Противники тоже могут заметить что-то, а это слишком опасно.

Они отстают от лорда Стокли и леди Кингсли всего на каких-то четыре жалких очка. Но с такими картами четыре очка — все равно что сотня. Кристабель почувствовала, что впадает в панику.

Но тут откуда-то из глубины подсознания всплыли слова Берна, сказанные в ту памятную ночь, когда они впервые сели за карточный стол: «Сколько бы ни было на кону — десять фунтов или десять тысяч, — нельзя допускать в игру эмоции. Ни когда вы выигрываете, ни когда проигрываете. Просто играйте теми картами, которые у вас есть. И только».

Так Кристабель и сделала. Усилием воли она заставила себя не думать ни о чем, кроме карт.

Леди Кингсли наверняка попытается приберечь бубны, которые объявлены козырями, значит, и Кристабель должна сохранить свою самую крупную карту. Она позволила уйти трефовому валету, которого легко могла бы перебить бубновой двойкой, и с трудом скрыла вздох облегчения, когда Гэвин убил его своим трефовым королем.

Так они и играли — подстраиваясь под партнера, словно много лет проигравшие вместе супруги, наизусть знающие слабости и сильные стороны друг друга. Они забрали эту взятку и еще одну, а потом леди Кингсли с торжественным видом выложила на стол бубновую даму.

И тогда Кристабель покрыла ее своей единственной козырной картой, которую так тщательно сберегала: бубновым королем.

— Мы выиграли, любимая. Мы выиграли, — широко улыбнулся ей Гэвин.

— Этого не может быть, — с ошеломленным видом прошептала леди Кингсли. — Я была уверена, что он у лорда Стокли. Вы же играли так, словно… Я просто не могу поверить…

— Не волнуйтесь, дорогая, — наклонился к ней лорд Стокли. Он выглядел на удивление невозмутимым. — Мы изменили условия игры, и главный приз все-таки достанется нам с вами. Они получат только это. — Он швырнул на стол пачку, перевязанную желтой ленточкой.

Его спокойствие заставило Кристабель заподозрить что-то неладное. Схватив письма, она быстро пересчитала их — и радость от победы сменилась яростью.

— Что? — тревожно спросил Гэвин, увидев, как изменилась в лице Кристабель.

— Трех не хватает, — она гневно взглянула на Стокли, — и, зная вас, могу догадаться, что эти три — самые важные.

Барон снисходительно пожал плечами: