1000 лет русского предпринимательства Из истории купеческих родов - Олег Платонов

Между прочим, крупное тянувшееся около 10 лет, дело возникло с обществом Московско-Рязанской железной дороги, которое незаконно захватило городскую землю для проведения ветки на фабрику братьев Хлудовых и под постройку станции Егорьевск.

Выяснив через землемеров количество этой земли, дума 15 февраля 1873 года постановила пригласить для ведения дела поверенного К. И. Порозова, с которым условия заключены были довольно внушительные: он должен был вести все дело на свой счет с тем, чтобы после его выигрыша взысканная сумма была разделена пополам; в случае же проигрыша он не получал ничего. Через несколько лет разных проволочек выяснилось, что дело клонится в пользу города и железнодорожные сооружения придется снести. Тогда правление фабрики братьев Хлудовых обратилось к городу с предложением продать товариществу как арендуемую у города землю под их фабриками, так равно и занятую веткой железной дороги с тем, чтобы город затем от претензий к обществу железной дороги отказался. Дума согласилась, и по ее постановлению от 17 февраля было решено продать землю братьям Хлудовым в количестве 23 десятин за 50 000 рублей, на чем и закончилось это дело, одно время сильно обострившее отношения между Никифором Михайловичем и братьями Хлудовыми.

Еще более крупное дело, по пустоши Самгино, тянувшееся в суде с 1818 года, было также удачно закончено Никифором Михайловичем. Эта самая обширная городская пустошь находилась в общем нераздельном пользовании городского общества, крестьян деревни Русанцевой и купца В. Д. Клопова. Возникали всевозможные пререкания, и городу почти невозможно было пользоваться землей. Никифор Михайлович поднял вопрос об упорядочении такого положения дел; через того же поверенного возбуждено было судебное дело, и в 1888 году по полюбовному размежеванию составлен был план и полюбовная сказка, утвержденная Рязанским окружным судом, после чего во владении города оказалось 466 десятин 1 800 квадратных саженей под лесом и лугами.

Почти в таком же положении, как Самгино, были и другие пустоши города. Везде приходилось вновь размежевываться с другими владельцами, так как планы, составленные в 1812 году, не сходились с действительными городскими владениями. На все пустоши были составлены новые планы, и после восстановления границ город оказался владельцем ценных угодий в 8-ми пустошах, всего 982 десятины, стоимостью до 300 000 рублей.

Закрепив таким образом за городом его земельные имущества и упорядочив их доходность, Никифор Михайлович с первых же лет своего управления городом значительно поднял и другие его доходы. При его вступлении в должность головы эти доходы едва достигали 10 000 рублей. В 1876 году, т. е. в конце первого же четырехлетия, они возросли почти в десять раз, дойдя до 96 937 рублей. Эти цифры говорят сами за себя.

Теперь в руках Никифора Михайловича были уже некоторые средства, чтобы оправдать расходы на дела самые важные, от которых зависит все благоустройство города. Необходимо было упорядочить торговлю, защититься от пожаров, улучшить санитарное состояние Егорьевска. И вот с первого же года управления Никифора Михайловича начинается непрерывный ряд городских сооружений.

Базарная торговля велась раньше кое-как, в передвижных деревянных лавочках на Соборной площади, которые также были разбросаны и в других местах города. 17 ноября 1872 года Никифор Михайлович предложил думе построить на Соборной площади два каменных корпуса лавок для сдачи в аренду. На следующий же год это было осуществлено. Впоследствии, в 1876 году, сооружены были еще по ограде каменного собора 46 лавочек; расходы на это произведены были пополам с собором; также пополам разделяется и получаемый с этих лавочек доход. Позже было устроено еще несколько помещений для магазинов в городских зданиях.

Торговля и промышленность Егорьевска сильно страдали от совершенно невозможного сообщения со своей станцией, затруднявшего и доставку, и отправление товаров, и проезд пассажиров, ибо дорога по обе стороны переезда через реку не только весною и осенью обращалась в топкую грязь, но и летом нередко затрудняла перевозку тяжестей. 29 сентября 1872 года Никифор Михайлович поднял в думе вопрос об устройстве к станции мощеного подъездного пути. Для этого нужно было соорудить новый мост через речку, сделать насыпь и устроить шоссе, что было исполнено. Для покрытия сделанной на это затраты был установлен сбор за проезд по новому шоссе с каждого груженого воза по 2 копейки.

Затем естественно было позаботиться об устройстве мостовых в городе, о которых до того помину не было: грязь повсюду была невылазная. Особенно чувствовалась эта беда на площадях в базарные дни, а осенью по городу местами были почти непроходимые болота, как, например, на Сенной площади. Устройство мостовых в управление Никифора Михайловича шло непрерывно в широких размерах. Ежегодно мостовые удлинялись, ремонтировались, а временами прокладывались вновь сразу в нескольких местах, как это видно из целого ряда постановлений думы.

С 30 ноября 1875 года поднимается вопрос об устройстве уличного освещения, которого также не существовало. По ночам город погружался в полную тьму. Так как нужда в освещении была велика, то сеть фонарей расширялась безостановочно и быстро. Так, когда жители Огородной улицы просили поставить им хоть один фонарь, у них поставлен был 31.

Самым крупным делом по внешнему благоустройству города было сооружение водопровода, который Никифор Михайлович задумал в первое же четырехлетие своей службы. В то время едва ли какие города, кроме столичных, имели у себя водопроводы. Но Никифор Михайлович ясно понимал, какое это будет иметь огромное значение и для здоровья жителей, и для защиты их имущества от пожаров. Кроме того, это полагало предел эксплуатации трактирщиками тех жителей, которые, не имея своих колодцев, были вынуждены брать воду у них за плату. 17 февраля 1875 года были впервые возбужден в думе вопрос о водопроводе; в докладе, составленном по поручению Никифора Михайловича, были приведены все доводы, какие только можно было выставить, до экономических выгод в расходе чая, мыла при стирке и т. п. включительно. Никифор Михайлович понимал нерешительность горожан, не привыкших еще к расходам на такие крупные сооружения. Дума постановила составить проект и смету и представить подробные соображения. 19 ноября все это было управой представлено, и дума определила: построить водокачку, главный резервуар и бассейны на трех центральных площадях, с употреблением на это из городских сумм до 25 000 рублей. Никифор Михайлович предложил еще обратиться к частным пожертвованиям, и тут же по подписке было собрано 7 607 рублей, в числе которых 5 000 рублей подписал он сам. 28 ноября постановление думы было уже утверждено губернатором. В том же году выхлопотано было разрешение на беспошлинный ввоз машин и приобретены были котел, паровая машина и насосы, дававшие 4 000 ведер воды в час. На реке Гуслянке, выше города, устроен был пруд и на берегу его каменное здание для машин. Все постройки велись без всяких подрядов, хозяйственным способом, и в этом деле огромную помощь оказали Никифору Михайловичу: фабрикант Осип Кондратьевич Князев своими энергичными трудами по надзору за технической частью, которую он хорошо знал, и Иван Семенович Карцев, которого Никифор Михайлович всегда ценил, как верного и трудолюбивого помощника по должности товарища головы. В 1877 году водопровод уже был успешно и благополучно пущен в ход. Немедленно начали проводить воду по заявлениям жителей на прочие улицы города, и скоро ее можно было иметь почти на всех перекрестках.

Первоначальное пожертвование Никифора Михайловича в 5 000 рублей было только некоторою официальною долею того, что им было лично израсходовано при постройке. Во всех городских сооружениях всегда находился во главе строительной комиссии; пользуясь этим, он строил по своему усмотрению, всегда гораздо шире, чем было положено в думе, и обыкновенно перерасход уплачивал из своих средств. Все знали это свойство его, и потому, обыкновенно, никто не вмешивался в его распоряжения, в полной уверенности, что это его «самоуправство» окажется городу только выгодным. Случалось, что когда у города не оказывалось наличных средств на какое-либо предприятие, задуманное Никифором Михайловичем, он кредитовал город сам, предоставляя возвращать ему деньги по мере возможности, не связывая сроками и не начисляя процентов. Возвращалось, конечно, не все; остальное считалось пожертвованным.

Впоследствии водопроводное дело было еще усовершенствовано. Так как вода в пруду часто загрязнялась, то Никифор Михайлович на свой счет устроил возле пруда 5 артезианских скважин. Из одной из них, глубиною в 45 саженей, и подается теперь вода в город; остальные — 11-саженные — остаются в запасе на случай ремонта главного источника. Прежние машины уже не могли подавать воду из таких глубоких колодцев; поэтому был установлен воздушный элеватор системы «Мамут», подающий в час 8 000 ведер, а прежние машины с прудом остались резервными на случай каких-либо поломок в действующей системе.