Режиссер. Дилогия (СИ) - Яманов Александр

Интерлюдия 2

Сегодня у него было отличное настроение. Он закурил, выдохнул ароматный дым и прошёлся вдоль своего просторного кабинета. Взгляд опять зацепился за деревянный стенд с надписью «50 лет Великой Октябрьской Социалистической Революции», фигурой Ленина и изображением народов, населяющих великую страну. Подарок рабочих, которые заранее прислали его в знак уважения и с обязательством выполнить VIII пятилетний план на год раньше срока.

Хорошие всё‑таки люди живут в Советском Союзе, подумал хозяин кабинета и опять мысленно вернулся к прошедшим событиям. Смещение Семичастного стало первым и главным ударом, который он нанёс по «комсомольцам» во главе с Шелепиным. Просто так бывшего главу КГБ за шкаф не задвинешь, поэтому тот получил почётную должность Зампреда министров УССР. Не бог весть что, но и не явная опала. С «Железным Шуриком» тоже всё решено. С июля его убирают из Совмина и переводят на Профсоюзы. Синекура чистой воды, зато будет поближе и под полным контролем. Хотя чистка всех структур от его людей займёт немало времени. Надо детально разобраться, кто из товарищей идейно поддерживал «комсомольцев», таких жалеть нет смысла. Обыкновенных попутчиков трогать нельзя, это же грамотные кадры, которые должны приносить пользу обществу и экономике СССР.

Ещё раз, улыбнувшись, хозяин кабинета сел в кресло и нажал кнопку на столе. Через пару секунд дверь приоткрылась и в проёме показалась голова помощника.

– Арвид Янович ждёт, – ответил на немой вопрос своего шефа Цуканов.

– Приглашай, и сам давай присоединяйся. Надо будет записать кое‑какие моменты.

– Добрый день, Леонид Ильич, – с лёгким акцентом произнёс Пельше, и сел за длинный стол для совещаний.

Через одно место от него присел Цуканов и приготовил толстый блокнот для записей.

– Что там за непонятное бурление, которое уже и до меня дошло? Будто мне заняться больше нечем, чем лезть в подобные мелочи. Но ведь ходоки никак не угомонятся. Ты разобрался, Арвид Янович? – спросил Брежнев.

Латыш преданно посмотрел на своего благодетеля и открыл принесённую папку для бумаг.

– На Каннском кинофестивале произошёл конфликт между замом главы советской делегации и режиссёром, чей фильм участвовал в конкурсной программе. Замминистра культуры Кузнецов и ещё группа уважаемых товарищей обвиняют режиссёра Мещерского в поведении недостойном гражданина СССР. К жалобе на имя товарищей Фурцевой и руководителя Госкино Романова, приложены запротоколированные факты нарушений. Создана специальная комиссия, которая должна дать оценку неадекватного поведения режиссёра.

– Это я и так знаю. Георгий уже составил справку по этому вопросу, – Генсек кивнул в сторону помощника, – По идее человека награждать нужно. Шутка ли – такой успех советского фильма! А его чуть ли не во вредительстве и антисоветской деятельности обвиняют. Сам ты чего думаешь? Не нравится мне, что некоторые товарищи выступили единым фронтом против молодого человека. Потому и попросил твоих ребят разобраться, так как нужен нейтральный взгляд со стороны.

– Я бы назвал поведение товарища Мещерского вызывающим и дерзким. Вот только никакой антисоветчиной там не пахнет. Есть к нему некоторые вопросы, но серьёзных выводов делать не стоит. Был сигнал о подарках со стороны иностранных граждан. А также установлен факт распития режиссёром спиртных напитков в компании с оператором фильма. Молодой, глупый и самоуверенный, так лучше охарактеризовать нашего героя. Насчёт вредительства вообще клевета – человек привозит награды уже со второго фестиваля подряд. Если это не прославление отечественного кинематографа за рубежом, то я не знаю, что ещё нужно сделать. Плюс на Западе у фильма и самого режиссёра очень хорошая пресса. Даже американцы снизошли до весьма положительных эпитетов. Французы, итальянцы и западные немцы так вообще пишут исключительно в восторженных тонах. Кроме пары французских газетёнок и британцев, все хвалят советский фильм, режиссёрскую работу и игру актёров.

– Мда. Смотрели фильм всей семьёй в Завидово. Я сам был в недоумении, когда увидел Валечку Серову в таком образе. Вроде вчера была молоденькая девушка, а сегодня играет пожилую мать. Подумал тогда, что время никого не щадит. Зато как она сыграла! Так мне тут же прилетело от Виктории Петровны и Галочки. Мол, ничего ты не понимаешь в кинематографе – это грим. И вообще, не лезь туда, где ни в зуб ногой. Бабы! – Брежнев начал задорно смеяться, а присутствующие сразу поддержали вождя.

– А что за подарки? Ну и выпивать можно по‑разному. Были ли жалобы на недостойное поведение или дебоширство? – спросил Генсек отсмеявшись.

– Никак нет. Наш герой воспользовался автомобилем, который предоставил ему итальянский атташе. Но с этим итальянцем не всё так просто. Он связан с делами Внешторга и приносит Советскому Союзу ощутимую прибыль в валюте. Второй подарок – это алкоголь, который два балбеса собственно употребляли, но без разного рода эксцессов. Есть ещё один вопрос, – продолжил глава КПК, – нам поступила жалоба от самого товарища Мещерского, – Если кратко, то он обвиняет ответственных за работу советской делегации в некомпетентности и даже барстве. По его словам, руководство и актёры жили в роскошной гостинице. А основной состав делегации был размещён в скромном пансионате, наподобие наших общежитий. Информация частично подтверждена. Мне кажется, что это мелочность и склочность со стороны Мещерского. Поэтому я глубоко в эти вопросы не погружался. Насколько я знаю, режиссёр написал второю жалобу в Минкульт, где просил разобраться с систематическими унижениями его достоинства со стороны товарища Кузнецова.

– Значит, наш молодой талант – пьяница, фанфарон ещё и склочник? А Кузнецов, это который из ждановских? – Генсек поморщился, увидев кивок Пельше.

Некоторое время в кабинете не было слышно ни звука. Брежнев закурил очередную сигарету и о чём‑то размышлял.

– У товарищей с Лубянки есть какие‑то претензии или замечания по поведению нашего героя? – наконец произнёс хозяин кабинета и страны.

Пельше отрицательно покачал головой.

– Тогда сделаем так. Займись этим делом лично, Арвид Янович, – глава КПК опять молча кивнул, – Не нравится мне вся эта катавасия вокруг молодого дарования. Если виновен, то накажем. Но так, чтобы товарищ осознал тяжесть своих проступков и далее трудился на благо нашей страны. Фильм он снял хороший – душевный. А вот коль имеет место травля и факты подтвердятся, то мы будем делать выводы в отношении некоторых товарищей. Если же кто‑то заигрался в бояр и прочих бар, то реакция просто необходима. Но в любом случае поговори с этим Мещерским. Не дело так вести себя за границей. Да и вообще, можно променять свой талант на водку – примеров хватает. По‑отечески пожури, люди искусства они мнительные и ранимые. После заседания комиссии доложишь. Мне уже самому интересно, чего вы там нарешаете. Говоришь, иностранные журналисты хвалят советский фильм? А вот это можно занести товарищу режиссёру в актив. Только награждать его рано – сначала проведём воспитательные мероприятия. Далее пусть своим трудом доказывает, что мы не зря с ним нянчимся. А вот Валечку надо наградить. Георгий подумай, на какое мероприятие её пригласить. Или всю съёмочную группу зови. Нехорошо это выделять кого‑то одного из целого коллектива. Не по‑нашему это – не по‑советски!

* * *

– Таким образом, я считаю поведение товарища Мещерского позорящим гордое звание гражданина СССР, – Кузнецов закончил свою пафосную речь, уставившись на президиум комиссии.

Свою непосредственную начальницу он особо не боялся. Проверенные товарищи убедили его, что мнение Фурцевой сейчас не пользуется прежним весом в Кремле. И вообще, многие будут рады, если эту вздорную бабу поставят на место. Ведь режиссёр – это её креатура, вот пусть отвечает за его выходки. Но наличие в составе комиссии главы КПК пугало его до нервной дрожи в коленках. Он думал, что всё пройдёт в более узком кругу, где большинство участников заседания займут правильную сторону. Только пойдут ли они против товарища Пельше, если тот будет придерживаться противоположного мнения?