Дети Империи - Олег Измеров

– Здесь есть фернзеер… по-русски телевизор, и радио. – Лиза отодвинула створку, за которой оказались экран, шкала и ручки настройки «блаупункта». – Телевизоры здесь есть еще в спальне и в комнатах для гостей. Это простые, а цветной вы видели в гостиной, он большой, и здесь такой поставить неудобно. Вот здесь, в столе, есть такая машинка печатать маленькая и этот… у нас он называется «диктиргерет». – Она выдвинула ящик стола, где, словно кошка, свернувшаяся клубком, устроился маленький катушечный «Стуцци» цвета молочного шоколада. – Герр Виктор говорит, он записывает, потом можно слушать. Диктиргерет заменяет стенографистку.

– Понятно.

– Бар вот здесь. – И Лиза раскрыла створки бара, заполненного дорогими винами и коньяками. На одной из полок также лежали сигаретные и сигарные коробки, трубка и принадлежности для курения. – Герр Виктор хотел бы выпить с дороги? Вино, коньяк, водка?

Виктор замотал головой:

– Не надо, я сам потом. Знаете, я пока хотел бы побыть здесь, освоиться с обстановкой. Спасибо за экскурсию, Лиза, вы можете быть пока свободны.

– Тогда мне принести бутерброды? – Виктор отрицательно покачал головой. – Кофе? У нас хороший бразильский. Сигары, папиросы или герр Виктор любит трубку?

– А кальян у вас есть?

– Кальян… Он был в шкафу в гостиной. Господин хочет кальян?

– Нет-нет, я так поинтересовался. Большое спасибо.

– Если что-то понадобится, я всегда в доме. – Лиза широко улыбнулась, сделала книксен и упорхнула за дверь.

Оставшись один, Виктор прошелся взад-вперед по кабинету, затем из любопытства открыл створки бара. Там он увидел…

Автор после долгих размышлений решил не описывать, что там увидел Виктор. Ибо описывать все это великолепие, что скрывалось за дверцами из полированного дуба, надо ярко и захватывающе. Настолько ярко и захватывающе, что это, пожалуй, подвигнет кого-нибудь из читателей к пьянству и алкоголизму. Будь на месте Виктора человек, питающий слабость к спиртному, он тут же пал бы, побежденный искушением и дьявольским соблазном.

Виктор вздохнул и закрыл створки бара. Может быть, так специально подстроено, чтобы он все это увидел и надрызгался. Он подошел к письменному столу и сел: кресло уютно приняло его в свое лоно, в настольных часах с шарами мерно крутился балансир. Окружающие вещи возвышали его самолюбие и верно служили ему. В душе зашевелилась потаенная мечта стать хозяином такого кабинета, сидеть по вечерам за различными бумагами в шелковом домашнем халате, а фройляйн Лиза будет приносить бутерброды на подносе, наливать в чашку свежеприготовленный кофе из белого фарфорового кофейника и добавлять туда немного хорошего коньяку. А платье ей надо мини. Но для этого еще надо лайкру изобрести…

«Разлагают незаметно», – подумал Виктор. Он подметил, что его с начала поездки все время стараются соблазнять то одним, то другим: красивыми машинами, роскошным суперпоездом, титаническими постройками, по сравнению с которыми человек чувствует себя потрясенным и раздавленным, барской роскошью, бездельем и, наконец, прелестями фройляйн Лизы. Правда, что-то было не так во всем этом с самого начала, что-то выглядело подозрительным, ненастоящим. Что-то здесь есть странное, слишком странное. Хотя чего тут непонятного? Бесплатный сыр в мышеловке – это предсказуемо… много бесплатного сыра…

«Слишком много бесплатного сыра, – вдруг мелькнуло в голове у Виктора. – Так, что не на мышей, а на слонов». Что он такое в этой игре? И что от него такое зависит, что его так обхаживают?

«Может, боятся, что я откажусь? А смысл? Смысл мне отказываться? И это они понимают. Тогда зачем? Зачем столько всего этого? Ну не будут в спецслужбах зря пыль в глаза пускать. Они каждому цену знают».

Он встал с кресла, походил по комнате, подошел к встроенному телевизору и, разобравшись в ручках и надписях, включил и подождал, пока кинескоп нагреется. Передавали футбол. Виктор переключил канал и попал на малобюджетную музыкальную комедию. Действие было понятно практически без перевода – на экране пели и танцевали девушки с зонтиками.

«А может, они просто тут свою выгоду имеют? И под меня заодно деньги прокручивают. Например, при строительстве этой виллы через какие-нибудь подставные фирмы долю поимели, а мной теперь прикрыть можно».

Мысль о том, что в ведомстве Гиммлера может процветать казнокрадство, как-то успокоила. Все-таки оно как-то понятней и привычней. Виктор выключил телевизор и, решив поподробнее осмотреть дом, открыл дверь.

Глава 14

Андрий Бульба и его роль в нашей истории

Прямо перед собой в коридоре он увидел Лизу, которая смахивала кисточкой пыль с настенных светильников; точнее, в этот момент не смахивала, а поправляла темный перлоновый чулок, приподняв платье и обнажив практически полностью стройное бедро.

– Ах! – вскрикнула Лиза от неожиданности, глядя на него, и остолбенела в той самой позе, в которой ее застали.

– Извините… – пробормотал Виктор и сделал шаг назад.

Лиза очнулась и стремительно оправила платье, вспыхнув от волнения.

– Это вы простите меня, герр Виктор, я… так получилось…

– Да ничего, все нормально, не волнуйтесь.

– Нет, я должна была спуститься к себе, но боялась, что вдруг вы в это время увидите непорядок в одежде… Мы, женщины, всегда боимся, что в нашей одежде заметят небрежность… будут считать нас неаккуратными… в приличном доме с этим очень строго…

– Все в порядке. Слушайте, вы просто вся дрожите. Зайдемте в кабинет, я вам налью немного коньяку, успокоитесь.

– Нет-нет, герр Виктор, не надо, уже все прошло.

– Надо. Это я вас напугал, так что не лишайте возможности загладить вину перед вами.

Виктор открыл бар, взял наугад какую-то плоскую бутылку, наполнил две маленькие коньячные рюмки и развернул плитку шоколада.

– Берите. Тем более что вы предлагали мне коньяк, а я никогда не пью один.

– Спасибо… – Лиза выпила рюмку и скромно отломила от плитки пару долек закусить. – Герр Виктор очень добрый. Уже время ужина. Где герр Виктор прикажет накрывать – в столовой или кабинете?

– Как обычно, в столовой, наверное.

– Сейчас будет подано. Еще раз спасибо, все совершенно прошло!

Она резво ускакала за дверь, стуча каблучками-шпильками. Виктор аккуратно протер бокалы и бутылку бумажной салфеткой (хрен им, а не качественные отпечатки пальцев) и заглянул в смежную библиотеку. Была она похожа по интерьеру на кабинет, только шкафы до потолка высились по всем стенам, у одной из стен стояла деревянная наклонная лестница на колесиках, а посредине был столик, у которого расставлены диван и два кресла. В нише одного из шкафов Виктор обнаружил переносной магнитофон «Телефункен», а рядом на нескольких полках – записи каких-то аудиокниг, спектаклей и опер. Обычные бумажные книги были на разных языках; в одном из шкафов он обнаружил и русские. В художественной литературе авторы были в основном революционные, предреволюционные и эмигранты, включая Северянина, Гиппиус, Бунина, Брюсова, Сологуба и Бальмонта; зато среди политических Виктор неожиданно обнаружил четырехтомник Сталина, несколько книг Троцкого, мемуары Деникина, Краснова и Врангеля и толстую книженцию какого-то Белокодова под названием «Русский фашизм: путь, предначертанный Богом». «Пропаганда», – отметил он про себя. Из того, что бы почитать перед сном, наметил томик Есенина.

За дверью послушался стук каблучков.

– Кушанья поданы, герр Виктор может идти ужинать! – пропела фройляйн Лиза.

Столовая была более светлой комнатой, чем кабинет и библиотека, с отделкой стен шелком серо-стального цвета и кофе с молоком. Посредине стоял длинный стол с закругленными концами, возле которого разместилось восемь стульев; на стене напротив этого стола висело зеркало в деревянной раме, покрытой сусальным золотом, и такой же позолоченный резной пристенный столик с цветами. Кроме этой мебели, был старинный резной сервант, несколько кожаных кресел у журнального столика и приземистый шкафчик консольной радиолы, которую фройляйн Лиза включила и поставила долгоиграющую пластинку с мягкой релаксационной музыкой. Звучание агрегата оказалось сочным и приятным, и даже легкие шорохи и щелчки придавали ему некую ностальгическую душевность. Испытание сладкой жизнью продолжалось.

Принимаясь за еду, Виктор подумал, что фрау Вайс, незаметно трудившаяся на кухне, вне всякого сомнения, достойна благодарности и поощрения в приказе. Сделанное ею мясо в горшочках по-орловски просто приводило в состояние умиления. Дополняли ансамбль простые, но с любовью приготовленные салат из свеклы с черносливом и маленькие гречневые блинчики с икрой. К вспотевшему от холода графинчику с водкой Виктор решил не притрагиваться – не испортится, начнешь «для аппетита», а от безделья тут потихоньку и спиться можно. Неизвестно еще, сколько здесь торчать.