Наследники Фауста - Елена Клещенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На улице, наполовину белой от солнца и пыли, наполовину черной от теней, прохожие мрачно косились на иноземцев. Небось, фламандцы проклятые, ишь, говорят на своем поганом наречии и людей не стыдятся. Двое в кирасах и третий между ними — со следами побоев на лице.
— Что, господин доктор, не удалась твоя затея? — спросил сопровождающий. Второй солдат был молчалив и в разговоры не вступал.
— Не удалась.
— Не хочешь, стало быть, на корабль?
— Не хочу.
— Так чего ты подряжался, раз плыть не хочешь?
— Я не подряжался.
— Во врет! Да ты не горюй. Вернемся богачами, всех плясать заставим! Я вот сам почему решился — жениться собираюсь.
— И для этого едешь в Новый Свет? — доктор через силу улыбнулся. — Немецкие девушки тебе не по нраву?
— Дурак ты, я на соседке хочу жениться. Да она не пойдет за простого солдата. А там, куда мы плывем, — там ведь Золотая Страна, Эльдорадо на испанском. Там золото под ногами валяется, вот как этот камень, бери да в сумки складывай.
— Вот сам ты дурак и есть, коли веришь.
— Это почему еще?
— Где прошли испанцы, там на земле не то что золота, но и гроша медного не валяется. Может, раньше в этой стране золото и было, да теперь из него уже сделали колечки для мадридских девок.
— Нет, испанцы там и сами еще не были.
— Ах так? А откуда же они знают про эту страну?
— Откуда-откуда, тоже еще умник. От самих индейцев, вот откуда.
— Ага. Это как мы в ту войну выходим к хутору, а хозяин причитает: ничего, мол, нету, милостивые господа, все забрали до вас, а вот у соседа моего и куры, и кабанчик, и корова с быком… Все бы хорошо, одно плохо: не было у старого хрыча никаких соседей, ничего мы не нашли.
— Иди ты в задницу со своим враньем! — обиделся конвоир. — Так я тебе и поверил. Трус ты, и больше ничего. Вот приплывем туда, увидишь, что я прав.
— Если будем живы, — негромко договорил доктор.
— Да ты не трусь. Думаешь, испанцы тебя убьют? Брось, итальянцев мы били, французов били, их тоже будем бить. А темнокожие — они нагишом бегают, уж их-то не бойся. А ты сам воевал, что ли?
— Лекарем был в отряде.
— А-а. Ну, значит с ремеслом нашим знаком. Не трусь, говорю, там легче будет, чем с нашими мужиками. У наших-то вилы, цепы, а у тех-то одни камни да дубинки. Ну, луки еще, правда. А у нас аркебузы, клинок у каждого, опять же пушки. Так что ты не тоскуй.
Глава 17
Оживить кристалл нам так и не удалось. Гомункул бранился.
А чего вы хотели, гусыни? Он был болен, а больного-то легче найти. Пока у тебя печень не болит, ты знаешь, где у тебя печень?.. Да ни шиша ты не знаешь, тоже еще, доктор медицины в чепце. Зато когда заболит, не ошибешься. Так и с этой штукой.
— Значит, теперь он?..
Или выздоровел, или помер, одно из двух. Но скорее первое. Вижу, большего прока от вас не дождешься.
С тем мы и остались. Через некоторое время после этого снова явился управляющий, господин Фогель, с известиями об урожае. Я сказала ему подождать и послала Ханну за Альберто, как мне было велено. Тот пришел и сам повел разговор. Вскоре управляющий стал беспокойно улыбаться и кланяться, и тут же выяснилось, что он по странной случайности сделал ошибку в расчетах, а на деле расходы в нашем имении не превышают доходов, и нам с мужем причитается не менее ста гульденов, которые он, господин Фогель, предоставит мне вскорости.
Вместе с Альберто я опять навестила нотариуса. Юридически все оказалось безупречно: я и мой муж имели равные права на все наше имущество, и любой из нас мог распоряжаться им как пожелает. За будущее нашего сына я могла не бояться.
По крайней мере, за ближайшее будущее. Я продолжала заниматься математикой так усердно, как позволяло «Наставление для беременных», и Альберто говорил, что я достигла удивительных успехов. Я надеялась, что он не преувеличивает из пристрастия и южной пылкости. Если я сумею стать действительно хорошим астрономом, мы с сыном не будем бедствовать, хотя бы все золото Фауста обратилось в черепки. Астрономам платят за составление карт, за прогнозы затмений. А то, что астроном — женщина… может, Альберто подскажет, как это скрыть от заказчиков? В самом крайнем случае можно будет заняться астрологией, хотя сути этой науки я по-прежнему не постигала.
От письма и чтения у меня начали уставать глаза. На одной из полок в библиотеке я нашла ларчик с флорентийскими стеклами — две линзы, оправленные в одну оправу, которая приспособлена для того, чтобы надевать ее на нос, линзы же при этом приходятся напротив глаз и облегчают их труд. Все это я знала из книг и от господина Майера, но, должно быть, делала что-то неправильно — как я ни надевала стекла, буквы только хуже расплывались. Пришлось обходиться простым стеклом для чтения.
Я рассказала Альберто, что мне был сон, будто Кристоф в Испании. (И вправду, чем это не сон?) К пророческой силе женских сновидений он, как я уже знала, относился с почтением, и слова мои поэтому воспринял вполне серьезно. Альберто, впрочем, долго разъяснял мне, что сон не так уж дурен и предвещает не одно плохое. Сама я не чувствовала ничего, не провидела ни плохого, ни хорошего. Только ночью, после молитвы, я повторяла, обращаясь уже не к Господу, но к тому, кто был еще дальше: «Я верю, я жду, ты вернешься». Я не плакала о любимом и не растравляла себя воспоминаниями о нашем коротком счастье. Воспоминания приходили сами, и я свыклась с ними, как больные свыкаются с привычной болью. Бывало, мне хотелось плакать от моей новой любви — к нерожденному ребенку. Разрыдалась я только один раз, когда в комнатке при библиотеке ни с того ни с сего, в безветренное утро, лопнуло и осыпалось витражное окно. Стекло заменили на простое, но в комнатке все равно было холодно.
Миновала осень, и в конце ноября, в ночь на воскресенье выпал ранний снег. Сад наш, похожий на лес, из черного стал черно-белым. Кошка прошлась по пороше, поджимая лапы; Ауэрхан кутался в мой платок, как старуха-нищенка в драную шаль, натягивал ткань на себя здоровой лапкой и старался не слезать с каминной полки. В этот день в церкви мы встретили Марту Шток. Она ни разу не заговорила со мной с того самого дня, как пропал Кристоф. А теперь вот подошла на церковном крыльце и, поздоровавшись, с обычным для сиделок и повивальных бабок бесстыдством спросила, не в тягости ли я.
— Да, тетушка Марта.
— А он?
— От Кристофа нет известий.
— Вот оно как. Что ж ты сразу мне не сказала?.. Ну хоть теперь надо тебе бабку найти, не врачам же деньги зря отдавать. Срок-то у тебя когда, не весной ли?.. Марихен, ты зла не держи на старую дуреху. Не думала я… и т. д.