История упадка. Почему у Прибалтики не получилось - Александр Носович

Для финской культуры же очень важно быть самостоятельными во всех отношениях, и уж тем более никому не делегировать заботу о своей безопасности. Привычка защищать себя самим, помноженная на пресловутое сису и позитивную для национального самосознания историческую память о советско-финских войнах, определяет фундаментальную роль армии в финском обществе. Армия в финском обществе — не менее важный социальный институт, чем школа. Это социальный лифт, без которого в Финляндии почти невозможно занять высокое положение в обществе.

Эти соображения, а также нежелание терять выгоды от хороших отношений с Россией вызывают резко негативное отношение и населения, и политической элиты Финляндии к попыткам затащить их страну в НАТО.

Финляндия не вошла в НАТО ни после Карибского кризиса, ни во время гонки вооружений в первой половине 1980-х годов — поэтому особенно смешны попытки напугать «старшего брата» украинским кризисом и затащить-таки его в Североатлантический Альянс, которые предпринимала в 2014 году Эстония. В июне 2014 года две трети депутатов финского парламента высказались против членства их страны в НАТО. Согласно опросу, проведенному в марте того же года компанией «Taloustutkimus», три четверти финнов не считали Россию угрозой для безопасности Финляндии, а почти 60 % опрошенных заявили, что Финляндии не стоит поддерживать направленные против России санкции, поскольку значение России для финской экономики очень велико. В конечном счете президент Эстонии Тоомас Хендрик Ильвес, решивший взвалить на себя историческую миссию приобщения братского народа к евроатлантической интеграции, надоел финским коллегам со своими разговорами про НАТО так, что нарвался на публичную отповедь. Глава МИД Финляндии Эркки Туомиоя заявил, что «взгляды Ильвеса сформировались в Мюнхене и Соединенных Штатах, в то время как остальные жили и справлялись здесь», и подчеркнул, что политика России на Украине никак не влияет на безопасность Финляндии и государственную политику обороны страна менять не будет.

Что получается в итоге?

У России в итоге сложились замечательные отношения со своей бывшей провинцией, ставшей независимой страной, которая её уважает, но не боится.

Впрочем, то же относится к отношениям Финляндии с другим бывшим имперским центром — Швецией.

Финляндия и Швеция являются друг для друга главными союзниками и ближайшими стратегическими партнерами. В Финляндии два государственных языка: финский и шведский, и для поступления на государственную службу нужно сдать экзамены по обоим госязыкам, что создает шведскому меньшинству даже некоторые преимущества.

Финские шведы (проживающие преимущественно в северо-западном приграничье) составляют 5 % населения Финляндии. Они официально зарегистрированы как автохтонное национальное меньшинство со всеми положенными ему правами. Законодательно прописано право ребенка получать образование на родном языке: в шведских школах финский является обязательным иностранным языком, а остальные предметы преподаются на шведском. В финских школах главный и обязательный к изучению иностранный язык — шведский.

Шведское культурное наследие, равно как и наследие Великого княжества Финляндского в составе России, тщательно поддерживаются и охраняются. Вместо политики исторической памяти и официально навязываемой версии истории — объективный и бесстрастный подход к прошлому: что было, то и было, отвоевали.

Никто не «расчесывает гондурас», нет никакой шпиономании, никакой «пятой колонны» — дискриминируемых национальных меньшинств.

Наоборот, для нацменьшинств Финляндии государственная политика не несет угрозы исчезновения, а является гарантом сохранения их культурной традиции.

В 1992 году, например, вступил в силу «Закон о саамском языке», согласно которому саамский язык обладает в стране особым статусом. Решения парламента Финляндии, декреты и постановления правительства, которые касаются саамских вопросов, должны быть переведены также и на саамский язык. Защищены права саамского населения Финляндии на сохранение и развитие своего языка.

Что касается больших народов («оккупантов» в прибалтийской терминологии) — шведов и русских, которым исчезновение не грозит, то, например, Аландские острова (территория компактного проживания шведского населения) являются автономией со шведским языком как единственным официальным. В 2012 году правительство Финляндии объявило о создании Фонда поддержки в стране русской культуры, а в 2015 году министр иностранных дел Эркки Туомиоя разругал эстонскую идею общеевропейского «контрпропагандистского» телеканала на русском языке, назвав её априори провальной. «Это связано с националистической политикой, проводимой балтийскими государствами, которая предусматривала отказ от производства русскоязычных новостей. Мы в Финляндии пошли другим путем», — подчеркнул глава МИД Финляндии, отметив, что в Финляндии телекомпания «Юле» уже давно выпускает новостной блок на русском языке.

Наконец, законодательством Финляндии для русскоязычных школьников гарантировано преподавание русского языка в качестве дополнительного иностранного. Государство стимулирует распространение русского языка даже несмотря на негативные воспоминания о попытках насильственной русификации финнов в последние десятилетия Великого княжества Финляндского. Несколько лет назад в приграничных с Россией городах Финляндии стали принимать рубли…

Всё это поведение сильного, взрослого и прагматичного народа. И европейского: если посмотреть на политику Финляндии в какой угодно отрасли, то всё в ней соответствует европейским нормам и стандартам, выдает европейскую идентичность. Для подтверждения европейской идентичности Финляндии не нужно формальных оснований, как странам «новой Европы», которые вступили в Евросоюз в том числе ради ощущения себя «настоящими европейцами». Правда, Финляндия тоже вступила в Евросоюз — в 1995 году, скорректировав тем самым свою внешнеполитическую доктрину постоянного нейтралитета. Однако в случае Суоми вопрос был не в формальном присоединении к Европе, а в открытии рынков ЕС для финского экспорта.

В результате — ещё одно проявление уникальности Финляндии.

Бывшая национальная окраина Российской империи умудрилась стать страной «ядра» Евросоюза, являющейся наряду с западно-европейскими странами, основавшими ЕС, стратегическим выгодополучателем от европейской интеграции.

Географически Финляндия не относится к Скандинавии, однако в культурном плане она добилась звания скандинавской страны: там построена скандинавская модель общества. В контексте общественного развития Финляндия добилась права принадлежать к Северной Европе не только географически. Три балтийских государства, в силу географического положения также претендующие на статус северных стран, в историко-культурном плане таковыми не были и не стали, оставшись типичной Восточной Европой. Финляндия же обладает рядом исключительно скандинавских характеристик. Важнейшее место социальной сферы в политике государства. Семейная политика с только скандинавским странам свойственным стилем вмешательства государства в семейную жизнь и отношения родителей и ребенка. Уникальная даже по меркам других северных стран система образования, делающая Финляндию мировым лидером в международных рейтингах систем образования. В политической жизни в послевоенный период ведущую роль в правительственных коалициях чаще всего играли социал-демократы.

Всё это отличительные черты скандинавской страны. Многие из этих черт могут не нравиться, вызывать раздражение из-за очень большой разницы культур, однако построенное в Финляндии общество невозможно не признать эффективным. Население с 2000-го по 2011 год выросло на 3,5 %, средняя продолжительность жизни — 79 лет, страна привлекательна для иммигрантов.

Как двойная периферия России и Швеции смогла стать успешной скандинавской страной и частью европейского «ядра», частью «старой Европы» — предмет отдельного изучения. Высказанные здесь предположения: отсутствие в социальной истории крепостного права, повлиявшее на менталитет, многовековой опыт автономии и самоуправления, особая роль в международных отношениях периода холодной войны — это именно предположения, а не объяснения. Но факт в том, что Финляндия попала-таки в закрытый «гольф-клуб» ядра ЕС, такой вожделенный для прибалтийских стран и такой недоступный.

Балтийские страны не стали ни успешными эффективными обществами, ни полноценной частью Европы. Те же эстонцы за четверть века постсоветского развития так и остались у финнов бедными родственниками. А построенное ими общество оказалось во многом противоположным европейскому обществу вообще, скандинавскому обществу в частности и финскому обществу в особенности.