Скарлетт - Александра Риплей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Потом придется долго идти.
— Ну и что. Это полезно.
Он глубоко вдохнул свежего воздуха.
— Да, действительно. Иди и займи место, а я скажу маме.
Ехать было не особенно далеко. Завернули на Брод-стрит, проехали один квартал. Там уже город спал. Проехали мимо почты. В пролетке решили попеть и подхватили веселую песню про длинные дороги в Ирландии и про острова.
Музыкальное исполнение песни оставляло желать лучшего, но никто особенно не переживал. Когда они сошли, Скарлетт еще долго продолжала напевать, вторя уносящей певцов пролетке, которая поехала обратно за гостями, не успевшими разъехаться.
— Как ты думаешь, они знают какую-нибудь другую песню? — спросила Скарлетт.
Ретт засмеялся.
— Они и эту-то не знают. По правде сказать, я тоже. Да это и не имеет значения.
Скарлетт захохотала. Но вовремя закрыла рот рукой, слишком громко прозвучал ее смех в ночной тишине. Она долго смотрела вслед удаляющейся пролетке, пока она не завернула за угол. Теплый ветерок приятно обдувал лицо. Свет лампы около почты разливал желтизну по всей улице.
— Так тепло, — прошептала Скарлетт.
Ретт пробурчал что-то невнятное, затем достал часы, посмотрел и сказал:
— Слушай.
Скарлетт даже затаила дыхание, чтобы лучше слышать.
— Сейчас! — сказал Ретт.
Колокола на колокольне Святого Майкла пробили раз, два. Звук долго лился в ночной тишине.
— Половина, — сказал Ретт и положил часы в карман.
От выпитого пунша они были близки к состоянию полета. Ночь становилась темнее, а воздух теплее. Тишина резала слух. Такие вечера запоминаются лучше, чем сами балы. Каждый чувствует какое-то приятное внутреннее тепло. Скарлетт взяла Ретта под руку. Они молча приближались к дому. Шаги глухо отдавались в темноте. В такой темноте Скарлетт не узнавала привычных глазу улиц. «Так тихо и пустынно, как будто мы единственные на всей земле».
Высокая фигура Ретта была частью этой темноты. Скарлетт обвила свою ладонь плотно вокруг его руки. Чувствовалась сила, сильная рука сильного мужчины. Скарлетт прижалась к нему. Она чувствовала тепло его тела.
— Прекрасный праздник получился? — спросила она очень громко. Ей самой показалось так. — Я смеялась так громко над Ханной, что, по-моему, она заметила, она так часто оборачивалась. Ей было непривычно видеть, как веселятся южане.
Ретт сочувственно произнес:
— Бедная Ханна. Может быть, она никогда больше в жизни не почувствует себя такой привлекательной. Таушенд не дурак. Он сказал мне, что хотел бы перебраться на Юг. Этот визит заставит Ханну согласиться. В Филадельфии по колено снега.
Скарлетт мягко засмеялась. Когда они проходили мимо очередного фонаря, она заметила, что Ретт тоже улыбается. Ни о чем не хотелось больше говорить. Было достаточно того, что им было хорошо, оба улыбались, шли вместе, и некуда было спешить.
Они проходили мимо доков. Вдоль пирса стояли корабли и лодки. В маленьких приземистых домиках с магазинами на первых этажах, с темными окнами, многие из которых были настежь раскрыты. Заслышав их шаги, гдето залаяла собака. Они пошли медленнее. Собака еще раз залаяла и замолчала.
Они молча шли от одного фонаря к другому. Ретт уже автоматически замедлял свои огромные шаги, чтобы Скарлетт успевала за ним. В тишине одновременно раздавалось «клак, клак — свидетельство единства и гармонии этого момента.
Один фонарь не горел, и Скарлетт вдруг показалось, что небо совсем близко. А звезды, казалось, слепили глаза. И до них можно было рукой дотянуться.
— Ретт, посмотри на небо. Звезды так близко.
Ретт остановился и взял ее за руку, чтобы она тоже остановилась.
— Это из-за близости к морю. Слышишь его дыхание?
Они стояли очень тихо. Скарлетт напрягла слух. До нее донеслись тихие всплески воды где-то в темноте. Постепенно они становились громче. Следующий всплеск мог бы сравниться с шумом реки. Это была музыка. Она непонятно почему наполнила ее глаза слезами.
— Ты слышишь? — тихо спросила она.
Вдалеке еле слышно действительно раздавалась какая-то музыка.
— Да. Это мелодия «Через широкую Миссури». Моряки сами делают дудки. У некоторых есть настоящий талант музыканта. Смотри, там фонарь, его зажигают, чтобы суда не натолкнулись друг на друга. И всегда стоит вахтенный и следит за этим. И всегда есть маленькие лодки с людьми, которые покажут путь к бухте в полной темноте, настолько хорошо они ее знают. Или те, кто предпочитает передвигаться ночью, чтобы его никто не видел.
— А какой смысл?
— Много причин. Беглецы, нечестные люди.
Ретт рассказывал это так, как будто говорил сам с собой.
Скарлетт смотрела на него, она не могла разглядеть его лица. Она вновь посмотрела на фонарь, который она приняла за звезду, и стала слушать неизвестного музыканта. Часы пробили три четверти третьего. Скарлетт почувствовала соль на губах.
— Ты скучаешь о тех блокадных временах? Ретт засмеялся.
— Лучше сказать, хотел бы быть лет на десять моложе. Я плавал на судах. Мне доставляло радость качаться на волнах и чувствовать вольный ветер. Только там мужчина по-настоящему чувствует себя мужчиной.
Он потянул Скарлетт за собой. Шаги убыстрились, но все так же в такт друг другу.
Скарлетт чувствовала морской воздух и представляла себя в лодке.
— Ретт, я хочу поплавать. Возьми меня как-нибудь с собой. Погода еще хорошая. И совсем не обязательно тебе ехать в Лэндинг прямо завтра.
Ретт на минуту задумался. Скоро она навсегда исчезнет из его жизни.
— Почему бы нет. Было бы глупостью упускать погоду.
Скарлетт потащила его за руку.
— Пойдем. Уже поздно. А мне нужно рано вставать.
Ретт приостановил ее.
— Если у тебя будет сломана шея, то я тебя не возьму. Смотри под ноги.
Она опять пошла с ним в ногу. Это так приятно — го-то.
Перед самым домом он ее остановил.
— Подожди. — Он прислушался. Часы пробили три раза. Гул долго раздавался над спящим городом.
Три… часа… и все так прекрасно!
Глава 31
Ретт критически осмотрел ее костюм, и его лицо слегка перекосилось.
— Так, я не хочу снова обгореть на солнце, — сказала она однозначно.
Она надела широкополую малиновую шляпу, которую Элеонора повесила у двери в сад, чтобы надевать ее, когда она обрезает кустарник в саду. Она поверх шляпы повязала голубую ленточку и закрепила ее на подбородке. Скарлетт казалось, что эта шляпка ей очень идет. Она взяла с собой маленький зонтик от солнца. Ее любимый, с голубенькими цветочками.
«Почему Ретт считает, что имеет право всех критиковать? Пусть сам на себя посмотрит. В старой полинялой рубашке, не говоря уже о его куртке».