Глубокая, как река - Ширл Хенке

— Я уже пережила революцию, эпидемию холеры и несколько покушений на мою жизнь, — ответила Оливия и не преминула добавить: — А также попытку меня продать. Переживу и это.

Шелби вскинул бровь.

— Если бы ты пришла ко мне и рассказала всю правду, когда Вескотт пытался тебя продать, это избавило бы нас от массы хлопот.

— Так просто? — фыркнула Оливия. — Ведь ты принимаешь правду, только когда расшибешь об нее лоб, причем желательно до крови.

Сэмюэль вспомнил следы крови на простыне наутро после их брачной ночи, покраснел, снял сорочку и принялся рвать на лоскуты, чтобы перевязать жене израненные ноги.

— Я бы отдал тебе свои сапоги, но они будут тебе настолько велики, что, боюсь, ты себе в них ноги переломаешь, — пробормотал полковник, насухо вытер ноги Оливии, присыпал порошком из травы и наложил повязки.

Потом они двинулись вниз по течению ручья, который должен был вывести к реке, а когда вышли на открытое место, усеянное камнями, Сэмюэль вручил жене свое ружье, взял ее на руки и ступил в воду.

— Сейчас же опусти меня на землю, я сама могу идти, — запротестовала Оливия. — Ты еще недостаточно окреп, тебе надо беречь силы.

— Сил у меня достаточно. Не хватало только, чтобы ты порвала повязки. Второй сорочки у меня нет, — сухо оборвал ее Сэмюэль.

Оливия покорилась. Она чувствовала себя в полной безопасности в крепких руках мужа, жар его обнаженной мускулистой груди передался ей, в голове неотступно стучало: «Глупая! Его тебе следует опасаться больше, чем Парди со всеми его краснокожими сподручными».

Сэмюэль прошагал примерно с милю по дну ручья, пояснив на ходу:

— Надеюсь, теперь им будет не так-то просто нас выследить. Как ты думаешь, сколько еще идти до бобровой плотины?

— Если взять напрямик к югу, может, еще миля или чуть больше, но не можешь же ты…

— Могу, — заверил он, перепрыгивая с камня на камень в сторону от ручья и стараясь не оставить следов. — С другой стороны, теперь Буяну будет очень трудно нас найти, если Микайя пойдет по нашему следу.

— Буян нас обязательно разыщет, — убежденно сказала Оливия, мысленно пожелав скорейшего воссоединения с Микайей и Буяном.

Через час они вышли к месту слияния Миссури с ее притоком, где возле запруды, построенной бобрами, скопилась масса плавучего мусора и деревьев, а по другую сторону торчали бобровые хатки, среди которых имелись помещения внушительных размеров. Сэмюэль опустил Оливию на плоский камень и забрал оба ружья.

— Я бы, — сказала Оливия, — предложила разместиться вон там. — И указала на большой купол, возвышающийся над остальными хатками. — Только пока не ясно, как мы туда заберемся, — призналась девушка, закатывая штанины.

— Если мне не изменяет память, плавать ты не умеешь, — насмешливо вскинул бровь Сэмюэль.

— Теперь умею, не хуже рыбы, — спокойно сообщила она.

— Надеюсь, что и не хуже бобра. — Сэмюэль все еще колебался, взвешивая все «за» и «против».

— Если мы поплывем, то рискуем подмочить порох и не сможем стрелять, — предупредил он; но он уже понял, что у них обоих нет сил искать иной выход.

— Пороха у нас все равно почти не осталось, — пожала плечами Оливия. — Парди оказался плохим охотником, с самого начала в его пороховом рожке было практически пусто.

Полковник нашел подходящее место и затопил ружья с боеприпасами в мутной воде у края запруды в надежде забрать их, если удастся избавиться от погони. Затем оба осторожно вошли в воду. Вначале Сэмюэль старался держаться поближе к жене, наблюдая за тем, как она справляется с течением, но вскоре понял, что причин для беспокойства нет. Оливия плыла так, будто родилась в воде; они быстро достигли цели, оставалось только нырнуть и найти вход в бобровую хатку, что оказалось совсем не просто, но и это препятствие они успешно преодолели.

— Черт! Не понимаю, почему бобры не догадались сделать более просторный вход, — ворчал Сэмюэль, отплевываясь и осматриваясь. Тонкий луч света, пробивавшийся сквозь щели, с трудом позволял разглядеть утомленное лицо Оливии.

— Когда я нырнула и не сразу смогла отыскать вход, я уж было подумала, что зря втянула тебя в эту авантюру, — призналась она.

— Похоже, выбора у нас не было, — сказал Шелби. — Даже если индейцы выследят нас до плотины, откуда им знать, куда мы пошли дальше? По моим расчетам, они могут здесь проторчать день или два, так что мы успеем отдохнуть. — Он взглянул на жену, увидел, что она дрожит от холода, и предложил: — Надо снять мокрую одежду. — И принялся снимать брюки и сапоги, которыми обзавелся в лавке форта перед отъездом.

Оливия оглядела новое убежище. Высота потолка в верхней точке достигала десяти футов, круглое основание в поперечнике — сорока футов, пол устроен из толстых перекладин и плотного настила из прутьев, щепок и стружки, скрепленных илом и мхом. Дно хатки было прочным, как камень, но влажным от соприкосновения с водой.

— Как ты думаешь, — спросила Оливия, нервно облизывая губы, — вечером бобры вернутся домой?

— Вряд ли они обрадуются посторонним. Думаю, когда обнаружат нас, то воспользуются другими хатками. — Сэмюэль также оглядел помещение и подметил, что место для спанья оборудовано несколько выше влажного пола. Он постучал по своду и заключил:

— Непогода не страшна. Бобры — отличные строители, так что устроимся со всеми удобствами.

Полковник перевел взгляд на жену, несколько удивился, что она все еще сидит в мокрой одежде, а потом понял деликатность ситуации, прокашлялся и сказал:

— Пойду раздобуду что-нибудь на ужин, а тебе не помешает снять и просушить одежду, иначе простудишься.

— Какой «ужин»?

— Если Сантьяго и его друзья-охотники меня не обманывали, вон через тот проход можно выйти к продовольственному складу.

— Понятно, — пролепетала Оливия, не зная, что еще сказать. Во рту неожиданно пересохло, и трясущимися пальцами она стала расстегивать пуговицы рубашки. Едва Шелби направился к проходу в другую хатку, Оливия легла на спину и принялась стягивать промокшие брюки. Во всяком случае, в этом полумраке ее нагота не будет слишком бросаться в глаза, понадеялась девушка.

Сэмюэль вскоре вернулся и гордо продемонстрировал свою добычу — ягоды, грибы и прочие радости любителей вегетарианской пищи.

— Нельзя сказать, что мы будем пировать, но и с голода не умрем, — с улыбкой заметил он.

При виде еды пустой желудок тут же дал о себе знать, и Оливия засунула в рот пригоршню ягод.

— Кажется, ничего вкуснее не пробовала, — призналась она.

— Попробуй грибы, они не хуже мяса и очень питательные, — промычал Сэмюэль с набитым ртом.