Борис Березовский. Человек, проигравший войну - Александр Бушков

Рузвельта часто упрекали в том, что Управление – это «социализм». Он отвечал: «Называйте его хоть рыбой, хоть мясом, но оно удивительно вкусно для жителей долины Теннесси».

Абсолютно нерыночным учреждением была и «Администрация по электрификации сельских районов», чье предназначение ясно из самого ее названия. Результат? В одной фразе: в 1930 году менее 10 % ферм имели электричество, а в 1945 году трудами данной «Администрации» было электрифицировано более половины ферм.

И, наконец, система социального обеспечения.

Сегодня в это верится с трудом, но до Рузвельта социального обеспечения рабочих не существовало вообще. Ни пенсий по старости, ни выплат по больничным листам (и самих больничных листов не было), ни пенсий по инвалидности, не говоря уже о пособиях для безработных… Прежние американские стандарты выражались циничной поговоркой: «Каждый сам заботится о себе, а об остальных пусть дьявол думает». Рузвельт предложил другой принцип: забота государства о своих гражданах, пусть и ограниченная.

Забавная деталь: во время обсуждения в конгрессе закона о социальном обеспечении с мест для публики выскочила какая-то дамочка и завопила:

– Закон слово в слово списан с восемнадцатой страницы «Коммунистического манифеста», который я держу в руке!

Аргументация не подействовала – закон был принят подавляющим большинством голосов…

Можно еще бегло упомянуть и о повышении налогов для богатых (прогрессивная шкала), и о мерах по государственному регулированию частного бизнеса. Рузвельт так и не покончил ни с монополиями, ни с олигархами, но создал сильную и эффективную систему, серьезно ограничившую их стремления драть три шкуры с большинства и распоряжаться в стране как в собственной вотчине…

Он не был, строго говоря, ни правым, ни левым – просто-напросто энергичным и смелым реформатором. Хотя его и называли публично коммунистом…

Знаете, за что? Хотя бы за комиссию конгресса, расследовавшую методы ведения дел на бирже. Именно эта комиссия вскрыла потрясающие по цинизму и наглости проделки финансовых королей страны. Выяснилось, например, что в двадцатые годы банк Моргана, «финансового флибустьера с Уолл-стрит», оптом и в розницу скупал влиятельных, занимавших видное положение лиц. В этом малопочтенном списке, как узнала страна, числились и президент Кулидж, и многие министры, и национальный герой генерал Першинг, и знаменитый летчик Линдберг, и даже министр финансов в правительстве Рузвельта У Вудин.

Именно тогда один из крупных банкиров заявил касаемо Рузвельта: «Он коммунист наихудшего сорта… Кто, за исключением коммунистов, сможет осмелиться подвергнуть расследованию дела господ Моргана и Меллона?»

Логика железная: кто дерзнет расследовать махинации финансовых олигархов, тот и коммунист. Мы это уже проходили у себя на родине: всякий, кто дерзнул сомневаться в деловых качествах и порядочности «молодых реформаторов», автоматически зачислялся в «сталинистов», «врагов реформ» и «красно-коричневых».

О светлом облике помянутого г-на Меллона мы подробно поговорим в следующей главе, а пока что следует непременно внести важные дополнения…

Соль в том, что Рузвельт начал свои реформы отнюдь не на пустом месте, не с чистого листа! Серьезнейшей ошибкой было бы полагать, что он явился этаким первопроходцем, что именно он первым создал теорию и практику.

На самом деле Франклин Делано Рузвельт просто-напросто продолжал, творчески развивая, те мощные тенденции и проработанные идеи, что появились на свет практически сразу после провозглашения независимости Соединенных Штатов.

Слово одному из крупнейших американских историков Артуру Шлезингеру:

«Миф о том, что своим развитием Америка обязана неограниченной свободе частного предпринимательства, оказался на редкость живучим».

И далее: «Американцы свято верят в миф о том, что экономическое процветание США является результатом ничем не ограниченного частного предпринимательства – можно подумать, что мощнейшая экономика ХХ в. – плод непорочного зачатия, при котором роль Богородицы выпала на долю Адама Смита».

Вот так сюрприз! По мнению столь авторитетной и крупной фигуры, как Шлезингер, все было совершенно иначе! Давайте читать его работы вдумчиво…

Так вот, из книги Шлезингера узнаешь прелюбопытнейшие вещи. Оказывается, практически сразу после провозглашения независимости появились две концепции развития государства, которые разработали Гамильтон и Джефферсон, фигуры в американской истории, как говорится, знаковые, «отцы-основатели». Первый был министром финансов, второй – президентом.

Гамильтон не имел ничего против капитализма, технического прогресса и частных корпораций. Однако считал, что сильное федеральное правительство прямо-таки обязано играть роль внимательного надсмотрщика (эта теория была названа «федерализмом»). Утверждение о том, что экономика способна к саморегулированию (та самая «невидимая рука рынка», о которой распинался Гайдар) Гамильтон называл «бредовым парадоксом». И писал: «Ничем не ограниченный дух предпринимательства ведет к нарушению законов и произволу, а в итоге – к насилию и войне». В «Докладе о промышленности» он подытожил свои взгляды следующим образом: «Беспокойная натура американцев, присущая им живость, ум и деловая предприимчивость, будучи направлены в нужное русло, пойдут им на пользу. Но, развиваясь бесконтрольно, те же свойства приведут к пагубным последствиям». В своей так называемой «Великой программе», написанной в 90-х годах XVIII в., Гамильтон призывал государство предоставлять средства «лишь тем, кто готов использовать их под контролем общества на развитие национального производства».

Противоположной точки зрения придерживался Джефферсон, оспаривавший руководящую роль государства в экономике. Правда, он до конца жизни считал, что США совершенно не нужны ни биржа, ни частные банки, поскольку главная угроза исходит как раз «от всевластия банкиров» (пожалуй, именно у него заимствовал впоследствии свою «антибанковскую» теорию Генри Форд). Но в своих взглядах на роль правительства был непреклонен: «Самое хорошее правительство – то, которое менее всего управляет».

А впрочем, Джефферсон – в отличие от Гайдара – никогда не был упертым догматиком. Когда он стал президентом и его единомышленники сменили у руля «федералистов» Гамильтона, Джефферсон не стал ломать унаследованную от предшественников систему. Наоборот, он соглашался, что «правительству надлежит оказывать помощь сельскому хозяйству, торговле и промышленности в период временных затруднений». А во время своего второго президентского срока неоднократно предлагал конгрессу «использовать имеющиеся полномочия или внести соответствующие приемлемые для Штатов поправки в Конституцию для финансирования за счет растущих федеральных доходов строительства дорог, каналов, водных путей, а также народного образования и прочих основных компонентов нашего благосостояния и единства».