Желтые небеса - Антон Орлов

– Вот здесь ворота. Здесь у них столбы с гамаками, здесь они в большом котле варят похлебку. Дальше ручей, на той стороне туалеты редкой паршивости… Склад орудий труда. Вот она, арка. Достаточно далеко и от гамаков, и от туалетов. Если входом пользуются по ночам, полная гарантия, что борешанисты ничего не заметят.

– Спасибо. – Запомнив схему, он улыбнулся денорке. – Эджен, у меня к вам разговор.

Она присела на подлокотник соседнего кресла. В свете фонарика слабо мерцали нанесенные на веки серебристые контуры. Мартин оглянулся: дверь в коридор плотно закрыта.

– Я не знаю, когда вернусь. За руководителя останетесь вы. Сотимара и Аблес возражать не будут, но есть еще Мадина. Очень прошу вас, не обижайте ее.

На лице девушки застыло неопределенное выражение: вероятно, она уже подумывала о том, что хорошо бы разобраться с Мадиной в его отсутствие.

– Она неплохой человек, но оказалась не на своем месте, – добавил Мартин. – Руководство Арелского университета, послав ее сюда, либо сглупило… либо нарочно ее подставило, чтоб избавиться. Иногда такое бывает.

– Я знаю, что у вас так бывает, – согласилась Эджен (Мартин про себя усмехнулся, отметив это «у вас»). – Это ее не оправдывает. Ей не нравится Денор и не нравлюсь я – это ее личное дело. Но она все время демонстрирует, как ей противно находиться в одном помещении со мной, а сегодня высказалась насчет странного вкуса Сотимары. Мое терпение не беспредельно.

– У вас железное терпение. Вы – будущий олигарх, вы умеете держать в узде свои эмоции, если это нужно для дела, и вести себя цивилизованно, несмотря на любые провокации. Мадина так не может.

Эджен молчала, слегка покачивая ногой. Он понял, что на голую лесть ее не купишь.

– Предлагаю вам сделку. Юстан ваш. Если у меня будет выбор, я его не убью, даю слово. А взамен я хочу застать Мадину живой и невредимой, когда вернусь из рейда. Согласны?

– Идет, – усмехнулась Эджен.

– Одна маленькая формальность. Дайте слово.

– Даю слово.

Вот теперь она связана. Если соискательница нарушит слово и олигархи об этом узнают, вожделенного социального статуса ей не видать. При всех негативных качествах денорской олигархии, понятия о чести там очень жесткие, иначе это сообщество давно уже развалилось бы.

– Спасибо. Когда совсем стемнеет, проветрите машину, а то дышать невозможно. Только сначала пусть Аблес проверит, нет ли кого рядом.

– Вы доверяете Аблесу?

– Да. Сейчас мы заодно. Да и потом, когда победим… Смотрите, ведь он за все эти годы не пытался прибрать к рукам Гефаду, хотя мог бы, я думаю. Тринадцать лет назад, когда на Кадм прилетели люди извне, тьессины ничего против них не предприняли. Никаких диверсий. Да и древним колонистам не мешали жить. Разве что тормозили прогресс, вот это наверняка их работа! А потом здесь объявился Юстан, случайно набрел на Гефаду – и поехало… Тьессины согласились на контакт с нами только потому, что возникла крайне опасная для всех ситуация, в противном случае они бы до сих пор сохраняли свое инкогнито. Все это убеждает меня в том, что Аблес не лукавит. Мы можем доверять ему… а также друг другу.

Выражение ее лица неуловимо изменилось, словно легкая рябь прошла по воде.

– Наши мнения насчет икс-объектов совпадают, – невозмутимо продолжил Мартин. – Никто не должен занять место Юстана. Пусть Аблес законсервирует эти штуки и сделает их недоступными для людей. А после этого нужно добиться снятия блокады.

– Денор справится с этими задачами лучше, чем любой другой мир, – уверенно заявила девушка.

– Лучше всех справится Аблес. Экстрасенс его уровня мог бы обладать громадной властью, но он не хочет власти.

Эджен хмыкнула и промолчала. Посмотрев на нее сбоку, Мартин с улыбкой заметил:

– А вы бы классно выглядели с длинными волосами!

– У меня были длинные. – Она совсем по-девчоночьи прищурилась. – Я здесь постриглась, в жару так удобней.

Мартин глянул на фосфоресцирующий циферблат часов: пора. Аблес заверил его, что ищеек Юстана поблизости нет. Днем тьессин несколько раз сканировал окрестности и определил, что поиски ведутся, но далеко, на порядочном расстоянии. Видимо, Юстан не допускал мысли, что база врагов находится у него под боком, в двух шагах от лагеря борешанистов. Мартин открыл дверцу кабины, поднырнул под тент, с наслаждением вдохнул свежий воздух. Ополоснув потное лицо водой из ручья, вволю напился и полез на гребень. Надел кошки и перчатки с загнутыми когтями, тускло сверкнувшими в звездном свете. Снизу доносились голоса: борешанисты еще не спали. Скала была старая, неровная, исполосованая трещинами, Мартин полз по ней, как большая ловкая ящерица. Ночное небо медленно удалялось.

Когда ноги встали на твердую землю, он не стал тратить время на передышку. Снял кошки и перчатки, сунул все это в серый, шершавой фактуры пакет, положил у подножия скалы и завалил сверху камнями. Потом извлек из кармана безрукавки серо-белый, в разводах, плащ с капюшоном. На капюшоне имелись прорези для глаз: можно опустить его на лицо и наблюдать, притворяясь валуном. Но сейчас темно, нет нужды в совсем уж глухой маскировке. Защелкнув на шее пряжку, он откинул капюшон и направился в ту сторону, где мерцал умирающий костер.

Мы плыли по светлеющей воде,Туда, где мир раздался вширь и вглубь,Где ожили все наши песни, гдеЕсть берег, как изгиб зовущих губ.Сияли в небе солнца и мечи,И наш корабль ветер обгонял,И звезд далеких блудные лучиСходились там, у икрадийских скал…

Мартин не разобрал, мальчишеский голос или девичий. Некоторое время он стоял и слушал песню, потом, обогнув окруженный темными силуэтами костер, пошел дальше, ориентируясь по журчанию невидимого ручья. Пахло жидким овощным супом и нагретым камнем. Он бесшумно отступил с дороги, пропуская ребят, которые вчетвером волокли мокрый котел. Песня борешанистов звенела, отражаясь от стен каменной западни. Несмотря на паршивые условия и происки Юстана, жизнь продолжалась. Мартин с грустью подумал, что все могло бы сложиться иначе для этих ребят, успей они эвакуироваться с Кадма. Потом у него забрезжила догадка: Юстан, вот кто сорвал им эвакуацию! Спецслужбы и домохозяйки, которых с такой обидой поминал Игно Косталес, тут ни при чем. Равно как и тьессины, тигонские фундаменталисты, бекры, политики, активисты общества «Спасем космос от человека», денорские олигархи, фаянийские аристократы… Юстан – единственный, кому это было выгодно. Он одинок и нуждается в человеческом обществе: применительно к Юстану сие означает, что ему очень нужен кто-нибудь, кого можно тыкать лицом в дерьмо, унижать, сбивать с толку иррациональными нравоучениями, и кто при этом (важный момент!) будет признавать правоту Юстана. С помощью Х-объектов вывести из строя современную технику – пустяковое дело. Вот вам и диверсия.

Сняв ботинки, Мартин вброд перешел неглубокий ледяной ручей, на том берегу обулся и, вызвав в памяти схему, двинулся вдоль скальной стены. Миновал трехметровой ширины просвет, намертво заштопанный колючей проволокой. Нагромождение валунов. Бледную в звездном свете площадку, усеянную мелкими камнями. Хоть он и двигался бесшумно, примерно треть камней бросилась наутек: ночные ящерки. Естественный грот, забитый встрепанным колючим кустарником.

Арка.

Мартин долго ощупывал шероховатую каменную поверхность, нежно скользя по ней подушечками пальцев. Строго посередине проходит тонкая, как волосок, вертикальная щель. Так и есть, вход. Присев возле арки, он накинул на голову капюшон и приготовился к долгому ожиданию.

Ожидание и впрямь оказалось долгим. Этой ночью никто входом не воспользовался. На рассвете, когда борешанисты начали вылезать из гамаков, Мартин наскоро позавтракал подслащенной плиткой питательного концентрата, напился из ручья, сбегал в туалет (еще гаже, чем бесплатные общественные туалеты на Ите, Юстан даже здесь всех переплюнул!) и, опустив на лицо капюшон, затаился среди валунов неподалеку от грота.

Вначале его осеняла тень, и он смог выспаться. Потом солнце, передвинувшись, начало его поджаривать. Он забился в промежуток меж двух валунов, но это его не спасло. Ничего, бывало и хуже… Потом неподалеку послышались голоса, заскрипел гравий под чьими-то ногами. Потом на Мартина сели.

– Вадим, пойдем! – позвал тонкий и печальный девчоночий голос. – Если все время отдыхать, не успеем.

– Почему Габри не дал нам досок для мостика? – устраиваясь на боку у Мартина поудобней, пробормотал Вадим.

– Потому что мы должны все сделать своими руками и построить мостик из камней, иначе в наших душах не прорежется доброта! А если будем рассуждать и анализировать – мы конченые люди. Так сказал Габри!

– Лика, иногда меня тянет рассуждать и анализировать, – понизив голос, будто речь шла о чем-то постыдном, признался юноша.