"Фантастика 2023-181". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Ахманов Михаил Сергеевич

— Не обижай остальных богов, — сказал Дженнак. — Все они равны, и все сойдут на новую землю вместе со мной.

— Да, но без меня! — Надув пунцовые губы, она повернулась к О’Каймору: — Тидам!

— Нельзя, моя госпожа! День сегодня плохой. Грозный день! — Словно ища поддержки, О’Каймор взглянул на Чоч-Сидри и не дождавшись его кивка, сказал: — Опасный! В такие дни женшинам лучше оставаться под защитой воинов.

И верно, подумал Дженнак, опасный день и грозный месяц! Может, подождать с высадкой до завтра? Но завтрашний день, находившийся под знаком Каймана, тоже не сулил ничего хорошего.

Арсоланку, впрочем, такие мелочи не смущали. Она повторила тоном выше:

— Тидам! Берег пуст и безопасен. А я уже много дней не была на твердой земле!

— Пуст? Безопасен? — ОКаймор снова сунул девушке свою трубу. — Погляди, госпожа, — здесь и здесь… и вон у того камня… Видишь ложбинки в песке? Будто каймана вперед хвостом протащили?

— И что с того?

— Лодки. Тут были лодки, а теперь нет их! Только следы, и ведут они к деревьям. Не духи же их проложили!

Чолла насмешливо прищурилась:

— Ты не веришь в духов, тидам? А как же Паннар-Са? Морской Старец, которого ты узрел в бурю?

— Клянусь черепахой Сеннама, госпожа! Я верю в Шестерых, я верю в демонов, я верю в духов! Но еще больше я верю в то, что вижу своими глазами. Где лодки, там люди, а где люди…

Оставив их препираться, Дженнак соскользнул по канату на палубу. Грхаб, обвешанный оружием, следовал за ним по пятам. Друг за другом они спустились в челн, где ждали воины; Дженнак устроился на носу, на месте вождя, сеннамит скорчился на корме. Казалось, суденышко сейчас просядет и развалится под его грузным телом, но челн лишь покачнулся: строить корабли и лодки кейтабцы умели.

Четыре воина, отложив копья, макнули весла в прозрачную воду; еще четверо, сжимая взведенные арбалеты, с привычной настороженностью оглядывали песчаный пляж. Эти бойцы, лучшие из лучших в Очаге Гнева, умели многое — и стрелять, и метать копья, и рубиться в сомкнутом строю, и высаживаться на незнакомые берега, и лезть на стены вражеских цитаделей. Но главным их достоинством являлась привычка к дисциплине — то, что дают лишь возраст и время, когда пыл юности сменяет зрелый опыт. Каждый из них был на пять, десять или пятнадцать лет старше Дженнака, но подчинялись воины ему с охотой. Он был не только их повелителем и вождем, но прежде всего членом их боевого братства, объединявшего всех в Очаге кровной порукой; и цвет крови, алой или темно-багровой, тут значения не имел.

Весла в сильных руках погнали лодку к берегу. Три челна с вооруженными людьми плыли слева и справа, чуть приотстав; на одном из них Дженнак заметил Итарру, молодого таркола-ротодайна с «Ареоланы». Ростом он почти не уступал Грхабу, но казался не столь массивным и громадным: грудь и плечи поуже, вместо доспеха из кости и металла — плотно облегающая кожаная туника. Увидев, что вождь глядит на него, Итарра с лихостью отсалютовал клинком.

Берег приближался, чаруя полузабытыми запахами свежей зелени и нагретого солнцем песка. Недолгое время преодолеть сотню локтей, размышлял Дженнак, но эта последняя сотня — словно рубеж между прошлым и будущим; по одну сторону Ось Мира, одинокий материк, омываемый двумя океанами, а по другую весь мир, в коем Эйпонна является лишь частью. И так будет теперь всегда! Он вдруг ощутил, с внезапной и острой радостью, что границы мира как бы раздвигаются, текут, уходят вдаль; необозримое пространство суши и вод открылось перед ним, смешав мысли стайкой вспугнутых чаек. Он думал сразу о многом: о приближавшейся неведомой земле, о том, сколь она велика и обильна; и о том, можно ли обогнуть ее на кораблях и, как мечталось Джиллору, достичь берегов Эйпонны с запада; и о том, каких людей предстоит ему повидать, мирных или немирных, диких или искусных в ремесле, обитающих в жалких лачугах или в просторных городах, за высокими стенами каменных дворцов и башен. И еще одна мысль не давала покоя — о Книге Тайн, о синих и голубых Листах Сеннама, загадочных, не расшифрованных, не понятых до конца за целых пятнадцать столетий. Но Великий Странник не обманул и не ошибся; на востоке, как обещалось, лежала земля, Бескрайние Воды не были бескрайними, а значит, сопоставив божественные меры расстояния и пройденный кораблями путь, можно было исчислить эти меры, перенести их в тысячи локтей, в полеты стрелы или сокола.

И тогда — тут Дженнак задохнулся от волнения — можно раскрыть великие тайны! Например, сколь велика мировая сфера и где встретится твердь, если идти на кораблях не к солнечному восходу, а в Океан Заката…

Нос лодки коснулся песка, и мягкий толчок прервал мечты Дженнака. Подхватив с днища копье с трепетавшим на ветру украшением, он спрыгнул на берег. Украшение-талисман было сплетено из серых пушистых перьев керравао и имело форму большого круглого щита; в центре его, как на ларце с Чилам Баль, были вывязаны цветными шнурками шесть символов, с которых начинались божественные имена. Сотворив священный жест, Дженнак отступил от воды и с силой воткнул древко в мокрый песок. Обнажать меч было нельзя — кто же приветствует новую землю стальным клинком, знаком войны? Копье с талисманом тоже не являлось-оружием — его наконечник был снят и заменен маленьким золотым диском с теми же шестью знаками. Перья недолговечны, но металл, не подверженный времени, отметит место — то место, где человек Эйпонны сошел на Землю Восхода, коснулся ее и даровал ей милость своих богов.

Дженнак наклонился. Ладони его зачерпнули горсть песка, точно такого же, как на хайанских берегах; крохотный золотистый водопад медленно тек меж пальцев. Оглянувшись на воинов, ждавших в лодках, он поднял голову и воздел руки к солнцу, приняв священную позу. Голос его раскатился над водами и песками, долетел до кораблей, до пальмовых рощ и прибрежных утесов, пробудив звонкую трель эха.

— Во имя Шестерых!

— Да свершится их воля! — откликнулись воины.

— Милостью их мы достигли земли на тридцать девятый день плавания, преодолев Бескрайние Воды; Сеннам вел нас, Арсолан и Коатль дарили свет и тьму, Тайонел и Одисс вселяли мужество, Провидец Мейтасса заботился о грядущем. Милостью их мы пришли сюда! Пришли с миром!

Дженнак помолчал, прислушиваясь к посвисту ветра и шелесту пальмовых крон, но человеческий голос не ответил ему; лишь эхо от скал, замирая, таяло вдали. Решив, чти сказано достаточно, он махнул рукой воинам:

— Хайя!

Одиссарцы, взбивая коленями пену, ринулись к берегу. Не прошло и десяти вздохов, как лодки были вытащены на песок и рядом с ними встал караул: трое с арбалетами и трое с копьями и щитами. Восемь разведчиков отправились к устью речушки, выбрать место для лагеря; двое часовых — к высокому утесу-трезубцу; остальные, числом более двадцати, столпились вокруг Дженнака. Солнце палило, но прохладный ветер с моря умерял зной, и воины не слишком маялись в своих плотных туниках; впрочем, они были привычны и к жаре, и к холодам. Что касается Грхаба, облаченного в тяжкий доспех, то он будто бы не замечал ни ветра, ни жгучих солнечных лучей.

— Следы, — сказал Дженнак, — следы от лодок. Мы пойдем вдоль них и посмотрим, куда они нас приведут. Возможно, в поселок рыбаков. — Помолчав, он вспомнил слова О’Каймора и повторил их: — Где лодки, там и люди.

Грхаб молча кивнул и двинулся к зеленой стене, то посматривая на деревья, то бросая быстрый взгляд на неглубокую выемку в рыхлом песке. Если тут и протащили челны, то сделали это недавно, после отгремевшей бури, — след был четким и ясным и вел к ближайшей пальмовой рощице. Либо обитатели сих краев устрашились, заметив чужие корабли, подумал Дженнак, либо имели обычай прятать свои суденышки после ночного лова. Первое вероятней, тут же промелькнула мысль; кто рискнет промышлять рыбу в темноте, когда только что пронесся ураган? Да и зачем отправляться за ней в лодках? В каждой луже на берегу полно и моллюсков, и рыбы: бери голыми руками.