Сын Архидемона. (Тетралогия) - Александр Рудазов

Спускаться по канализационной лестнице оказалось неожиданно трудно. Мои ноги для этого не приспособлены, ибо у меня нет ступней, как у человека. Только пять пальцев, три спереди и два сзади, сплетенные в некое подобие птичьей лапы. Они не настолько гибкие, как на руках, да и когтям на ногах далеко до их коллег на руках. Эти ноги очень полезны, когда приходится лезть по стене или потолку, но, если нужно двигаться по такой вот лестнице, толку от них немного — не удается как следует ухватиться за скобы.

Впрочем, эту проблему я преодолел. Ноги так и не захотели держаться на узких металлических перекладинах, но ведь у меня целых шесть рук! Они с успехом заменили взбунтовавшиеся ноги. И еще хвост — по цепкости он не уступает обезьяньему и серьезно помогает при лазанье. Через некоторое время я спустился на каменный склизкий пол и подозрительно осмотрелся вокруг. Согласно Направлению, до искомого диггера оставалось километров пять. Я огляделся. Канализация везде канализация. Темно, мокро, грязно, везде какие-то трубы и что-то капает. Вероятно, и пахнет очень плохо, но запахов я не чувствую. И в темноте вижу не хуже, чем на свету. Стены на сантиметр покрыты каким-то зеленоватым илом, а на полу кое-где растут грибы. Городские власти не обращают внимания на то, что таится под мостовой, пока подземная жизнь не начинает слишком сильно докучать верхним. Тогда они проводят несколько чисток и снова забывают об этих местах. До следующего раза…

— Не нравится мне здесь, — поделился Рабан. — Чуешь, патрон? Направление показывает, что за тем поворотом гигантская крыса…

— Всего-то? Крысы — фигня. И вообще, это еще не сами катакомбы, они еще ниже. Нужно искать путь вниз…

— А может, вернемся?

— Молчи, шизофрения. Где ближайший ход в подземелье?

— В километре к югу, — вяло сообщил Рабан. — Там есть провал.

Я уже шагал в указанном направлении. Жаль, что под землей затруднительно пользоваться крыльями. Правда, я и пешком могу двигаться с очень хорошей скоростью, особенно если становлюсь на восьмереньки. Крыса, о которой упоминал Рабан, даже не успела сообразить, что это такое мимо нее пронеслось. Зато я ее разглядел очень даже хорошо. Гигантских крыс Терраполиса мне прежде видеть не доводилось, и зрелище оказалось не из приятных. Размером с крупную свинью, почти слепая, но зато с огромными ушами и очень чутким носом. Но самым отвратительным в этом радиоактивном мутанте было то, что на крысе почти не было кожи. Так, тоненькая пленочка, почти прозрачная.

Мерзкое зрелище. Для взрослого эта тварь не слишком опасна, особенно если иметь при себе что-нибудь огнестрельное, но вот ребенка она загрызет запросто, а если они собираются в стаю, то становятся настояшим бедствием. В прошлом месяце в одном из старых домов эти крысы прорыли ход в подвал, и первой же ночью несколько сотен таких вот уродов вылезли на поверхность. Газетчики целую неделю сочились ядом и требовали принятия каких-нибудь мер. Вообще-то меры были приняты в первый же день, но об этом ни одна газета сообщить не соизволила. Здесь, как и в моем мире, во всех бедах обвиняли правительство.

— А кто еще обитает в канализации? — поинтересовался я.

— Черепашки ниндзя, — не замедлил отреагировать Рабан.

— Угу. Очень смешно. А если серьезно?

— Из опасных животных только гигантские крысы и едкие слизни. Но этих поблизости нет, они только в северных областях. Из людей… Ну тут много кто гнездится. Скажем, в километре к северу живет банда рокеров. Вылезают по ночам, буянят. Еще немного дальше и чуть на запад — воровская шайка. Тоже по ночам вылезают, но не буянят, а потихоньку воруют. Город-то большой, пятьсот миллионов населения…

Я удивился. Нет, я и раньше знал, что Терраполис не деревня Кукуево, но не предполагал, что настолько…

— А еще?

— Ну вот в паре километров к востоку живут культисты. Молятся какому-то черту, жертвы ему приносят… Не человеческие хотя бы — и то хлеб. Домашних животных воруют, на гигантских крыс охотятся. Подземный Терраполис — это совсем не то же самое, что наземный…

— Угу. Хорошо, с канализацией я понял. А еще ниже спустимся… вон, кстати, и провал показался… Там кого можно встретить?

— Тоже от этажа зависит. Катакомбы здесь многоярусные, и чем ниже спускаешься, тем чудища жирнее. Как в компьютерных играх. Играл в «Diablo»?

— Не играл.

— А зря, кстати, нам с Волдресом понравилось… Так вот. Диггеры ниже второго уровня обычно не суются — на третьем такие субстанции попадаются, что без автомата с ними лучше не общаться. А на пятый даже самые рисковые не спускаются — верная смерть. Низший уровень — шестой, но про него я вообще молчу…

— А Борух-то наш еще жив? — спохватился я, проверяя сигнал парня. Направление сообщило, что с объектом поиска все в порядке. По крайней мере, сердце все еще бьется. — Так кто же там живет, такой гадкий?

— Да много всякой дряни… Вот, например, лет пятьдесят назад на пятом уровне жил один сумасшедший ученый — беженец из ЦАНа. Типа местного доктор Моро — хотел создать совершенного человека. Лет двадцать всяких кадавров плодил, пока один его все-таки не прикончил. Многие из них, конечно, передохли, но кое-кто все еще жив. Есть там, например, один — размером больше слона, пасть как у акулы и тысяча щупальцев. Да еще плодится почкованием — за полвека размножился изрядно, теперь их там не меньше сотни. Хорошо, что они по стенкам лазить не могут, а то бы ты с ними уже встретился — один сейчас как раз под тобой. Метров на сто опустишься — и вот он, ждет. Так что ты лучше не опускайся.

— Угу. А откуда ты так точно все знаешь? Неужели Направление и прошлое показывает?

— Да сам не пойму, патрон… — замялся Рабан. — Знаю откуда-то, и все тут… Может, все-таки показывает?

— Может, и показывает… — неохотно согласился я, припомнив, как сам неизвестно откуда узнал о судьбе вертолетчика, разорванного мертвецами.

Я наклонился над провалом и заглянул внутрь. Канализацию и верхний ярус катакомб разделяло около двадцати метров пустоты. А там, внизу, начинался лабиринт — бесчисленные ходы, тянущиеся во все стороны. Переплетающиеся и заканчивающиеся тупиками, ведущие вверх и вниз, населенные разнообразными тварями. До войны это была просто подземная улица — старый Терраполис на треть располагался под землей. Теперь-то он весь был на поверхности…

Я прыгнул, полуоткрыв крылья ровно настолько, чтобы смягчить падение. Мои ножные когти на сантиметр вошли в каменный пол, и я встал на ноги. Повернулся. И мне в лицо уставилось дуло устаревшего, но довольно мощного стрекалера — ручного оружия, стреляющего короткими болевыми лучами. Сильный разряд вполне может убить человека. Как насчет яцхена, не знаю, но проверять это я не спешил.