Еретики Дюны - Фрэнк Херберт

~ ~ ~

Помню войны, забытые всеми, и наших друзей боевых.

Наши раны болят, словно вечная память о них.

Словно вечная боль, что от битв нам досталась былых.

Были славные битвы, хоть мы и не жаждали их.

Что утратили, что обрели мы в тех днях роковых?

В составлении своего плана Бурзмали опирался на все лучшее, чему научил его башар, самостоятельно продумывая различные варианты, заковырки и возможности отступления. Такова прерогатива командующего! Естественно, он никак не мог не изучить, поелику возможно, всю топографию планеты.

Во времена старой Империи и даже под управлением Муад Диба, область вокруг Оплота Гамму была лесным заповедником — высокогорьем, вознесшимся высоко над остатками нефтепромыслов, которые покрывали земли Харконненов. В этом заповеднике Харконнены выращивали свой чудеснейший пилингитам — дерево, являвшееся твердой валютой, всегда ценившееся необыкновенно высоко. С самых древних времен понимающие толк предпочитали окружать себя его чудесной древесиной, а не искусственными материалами массового производства, известными тогда, как поластайм, полаз и пормобат (позже: тайн, лаз и бат). Отсюда, еще во времена Старой Империи появилось уничижительное прозвище для толстосумов средней руки и Малых Домов, оценивавшее их по ценности этой редкой породы дерева. «Он — три ПО», — говорили о них, имея ввиду, что такой человек окружает себя дешевыми копиями, сделанными из никчемных суррогатов. А богатей из богатеев, когда только они бывали вынуждены использовать одни из таких «трех ПО», то маскировали это где только возможно под ЕП (единственное П) — пилингитам.

Бурзмали узнал этой еще многое другое, направив своих людей на исследование расположенного стратегически важно пилингитамника, возле не-глоуба. Лес из этих деревьев обладал многими качествами, которые привлекали к нему искусных мастеровых: свежесрезанный, он позволял работать с ним, как с мягкой древесиной. Высушенный и состарившийся, он сохранялся, как твердые породы дерева. Он впитывал многие краски и по завершении работы краска выглядела естественной частью фактуры дерева. И, что еще важнее, пилингитам обладал антигрибковыми свойствами, и не было известно насекомых, которые когда-либо посчитали бы его подходящим обедом. И последнее, он был устойчив к огню. Старые деревья росли, вверх и вширь, в внутри них расширялось пустое трубчатое пространство.

— Мы должны сделать неожиданное, — сказал Бурзмали своим разведчикам.

Он отметил отчетливую линию зеленой листвы пилингитама во время своего первого облета региона. Леса Гамму всегда подвергались набегам, вырубались во все времена Голода, но почтенные ЕП постоянно имели заботливый уход среди всех вечно-зеленых и деревьев твердых пород, заново посаженных по распоряжениям Ордена.

Разведчики Бурзмали выяснили, что один такой ЕП возвышался над гребнем, неподалеку от не-глоуба. Он распростер свои листья почти на три гектара. В полдень решающего дня Бурзмали расставил там приманки для отвода глаз на отдалении от этой позиции и проложил тоннель из мелкого низинного болотца в просторную пустоту внутри ствола пилингитама. Там он обосновал свой командный пункт и предпринял все необходимое для ухода.

— Дерево — это форма жизни, — объяснил он своим людям. — Оно закроет нас от жизнеопределителей живого.

Неожиданное. Развивая свой план Бурзмали не надеялся, что его действия пройдут незамеченными, он насколько мог расширял свою неуязвимость.

Когда началось нападение, он увидел, что оно как-будто развивается по предсказанному варианту. Он предвидел, что нападающие будут полагаться на не-корабли и свое численное превосходство, как это было при их нападении на Оплот Гамму. Аналитики Ордена заверили его, что угроза будет исходить от сил Рассеяния — потомков Тлейлакса, направляемых зверскими жестокими женщинами, называвшими себя Преподобными Черницами. Он видел в этом сверхсамоуверенность, а не дерзость. Настоящая дерзость была в арсенале каждого ученика башара Майлза Тега. Помогало также то, что Тег мог полагаться на небольшие изменения в пределах плана.

Через свои дисплеи Бурзмали наблюдал отчаянное бегство Данкана и Лусиллы. Воины в боевых шлемах с линзами ночного видения, размещенные на отвлекающих позициях, начали активные действия, пуская врагу пыль в глаза, в то время как Бурзмали и его отборные резервы вели тщательное наблюдение за нападавшими, никак не выдавая своих позиций. Передвижения Тега легко прослеживались по его яростному отпору, данному атакующим.

Бурзмали с одобрением отметил, что Лусилла не замедлила, когда услышала, что звуки боя усилились. Данкан, однако, порывался остановиться и чуть не загубил весь план. Лусилла уловила момент, чтобы пальцем ударить Данкана в болевую точку и прорычать: «Ты не можешь ему помочь!»

Достаточно ясно слыша ее голос сквозь усилители в своем шлеме, Бурзмали выругался под нос. Другие ее ведь тоже слышат! Нет сомнения, однако, что они ее уже и так выслеживают.

Бурзмали отдал субголосовую команду через вживленный в шею микрофон и приготовился покинуть свой пост. Он сосредоточил большую часть внимания на приближении Лусиллы и Данкана. Если все пройдет, как планировалось, его люди спустятся к этой паре, в то время как двое воинов, одетых так же, как беглецы, продолжат бег по направлению к ложным позициям.

Тем временем, Тег продолжал свои уничтожения, прокладывая восхитительную дорожку, через которую мог бы пробраться граундкар.

Помощник доложил Бурзмали:

— Два нападающих совсем близко позади башара!

Бурзмали отмахнулся от докладывающего. Он не мог много думать о шансах Тега. Все должно быть сосредоточено на спасении гхолы. Мысли Бурзмали были напряжены до предела, пока он наблюдал:

«Ну, давай же! Беги! Беги! Беги, черт тебя подери!»

Мысли Лусиллы были схожими, когда она понукала Данкана продвигаться вперед, держась вплотную позади него, чтобы прикрыть его с тыла, полностью готовая к самому отчаянному сопротивлению. Все из ее подготовки и тренинга было задействовано в эти моменты. «Никогда не сдаваться!» Сдаться — перелить свое сознание в Жизни-Памяти своей Сестры по Ордену или в забвение. Даже Шванги освободила себя под конец, обратившись к полнейшему сопротивлению и умерла восхитительно в традициях Бене Джессерит, сопротивляясь до конца.

Бурзмали доложил об этом через Тега. Лусилла собрав все свои бессчетные жизни, думала:

«Я могу сделать не меньше!»

Она последовала за Данканом в неглубокое низинное болотце рядом со стволом гигантского пилингитама, и когда на них выскочили из темноты люди, чтобы их уволочь, она чуть не отреагировала на манер берсеркеров, но голос произнес в ее ухо на чакобсе: «Друзья!» Это на секунду ее притормозило — ив это время она увидела, что переодетые беглецами воины-приманки подхватили их бег от болотца. Затем произошло то, что больше всего другого явило ей весь замысел и дало возможность разобраться, кто же держит их прижатыми к богатой запахами листьев земле. Когда эти люди спихнули Данкана и ее в тоннель, ведущий к гигантскому дереву и (все также на чакобсе) велели им прибавить ходу, Лусилла разглядела в этом перехвате дерзость, достойную самого Тега.

Данкан это тоже понял. На выходе из тоннеля он узнал ее по запаху и постучал по ее руке, передавая ей сообщение на древнем боевом языке Атридесов.

«Пусть они нас ведут».

Этот способ передачи посланий на мгновение ее поразил, пока она не осознала, что как же гхоле не знать этого способа связи.

Ничего не говоря, люди вокруг них забрали увесистые древние лазерные пистолеты Данкана и поторопили беглецов в люк к какому-то транспортному средству, которого она не могла опознать. Короткий красный огонек вспыхнул в темноте.

Бурзмали субголосом сообщил своим людям: «Движутся!»

Двадцать восемь наземных машин и одиннадцать флиттертоптеров стартовали с отвлекающих позиций. «Отвлечение на уровне», — подумал Бурзмали.

Лусилла ощутила давление на барабанные перепонки и поняла, что это захлопнулся люк. Опять вспыхнул и погас красный огонек.

Взрывы потрясли огромное дерево вокруг них и их средство передвижения, теперь она поняла, что это бронированный граундкар, взмывавший вверх и прочь на своих суспензорах и реактивных двигателях. Лусилла могла следить за курсом только по вспышкам огня и по крутящимся созвездиям, видимым через овальные иллюминаторы, забранные плазом. Окружающее суспензорное поле делало все движения сверхъестественными, воспринимаемыми только зрением. Они сидели, запихнутые в пластальные сидения, а их аппарат на всей скорости, виляя и петляя на ходу, несся вниз, прямо туда, где держал оборону Тег. Ничего из этих диких движений не передавалось людям, находящимся в корабле. Они видели только танцующие расплывчатые пятна деревьев и кустарников — некоторые объяты огнем — и звезды.