Курский излом - Валерий Замулин

Несмотря на то что части генерала И. Микла в ходе боя 4‑го и в ночь на 5 июля в основном заняли исходный район, уже утром непосредственно перед началом атаки время наступления пришлось переносить. В 5.20 штаб дивизии сообщал, что она не готова выступить вместе с мд «Великая Германия» из–за мощных инженерных заграждений перед позициями полков, и запросил дополнительные силы саперов. Через час две саперные роты были переданы дивизии. Тем не менее расчистить путь под огнем советской артиллерии удается не сразу. Процитирую отчет инженерных войск Воронежского фронта:

«Для пропуска танков через свой передний край противник устраивал широкие проходы в минных полях. Для пропуска 11‑й тд через боевые порядки 167‑й пд, по показаниям военнопленного 209‑го сапбата 11‑й тд И. Штюценберга, ширина проходов достигала 300 метров, по бокам ставились указатели [315] «мины», границы обозначались белой лентой, которая у саперов находилась на катушке сбоку и при их передвижении разматывалась.

Преодоление наших минных полей, установленных на переднем крае обороны, производилось после мощной артиллерийской и авиационной обработки местности. Вводимые в бой танки держали курс по воронкам.

На ряде участков… при подрыве одного танка из танка, следующего за ним, вызывалась авиация, которая бомбила указанный район, деминируя таким образом необходимое направление.

Противотанковые рвы и эскарпы на переднем крае преодолевались танками лишь после предварительного обстрела из пушек этих танков крутостей рва или эскарпа.

Указанные выше методы деминирования минных полей и преодоления противотанковых рвов отмечены по показаниям пленных, в первые два–три дня наступления и в дальнейшем не наблюдались»{245}.

Несмотря на трудности, обе дивизии правого крыла 48‑го тк вовремя перешли в атаку. 11‑я тд нанесла удар по левому флангу 196‑го гв. сп в направлении выс. 244.5, в стык с 199‑м гв. сп, а 167‑я пд из района лог Крутой, с. Драгунское атаковала позиции 201‑го гв. сп 67‑го гв. сд. Часть ее сил двинулись вместе с подразделениями правого крыла 11‑й тд в направлении отм. 237.8. Этот холм обороняли правофланговые батальоны 199‑го гв. сп.

Путь частям 11‑й тд с юга к Черкасскому был перекрыт все теми же широкими, заболоченными противотанковыми рвами, на которых застряла «Великая Германия». Строительство переходов под огнем русских заняло бы много времени. Поэтому генерал И. Микл попытался обойти препятствие справа через лес, севернее Бутова, стремясь вырваться на дорогу, идущую из Ямного через Бутово в северо–восточном направлении. Но, приступив к выполнению этого плана, дивизия с первых минут встретила очень сильное сопротивление. Штаб 48‑го тк отмечает:

«11‑я тд и 167‑я пд в 8.30 приступили к планомерному наступлению. И здесь вражеские бомбардировщики, волна за волной, бомбят позиции войск. Корпус требует немедленного прикрытия истребительной авиации. До 10.00 167‑я пд левым флангом перешла овраг южнее отм. 237.8»{246}.

В это же время в штаб 167‑й пд командование ее частей доносило: [316]

«8.50. Докладывает 339‑й грп, что левый сосед несет потери от контратак противника и налетов вражеской авиации и не может продвинуться вперед. Поэтому левый фланг 339‑го грп не может развернуться. Последний батальон полка двигается за левым крылом»{247}.

Оба передовых батальона 11‑й тд в течение первых двух часов двигались с одинаковой скоростью и прошли чуть больше 2 км.

«… 196‑й и 199‑й гв. сп вели ожесточенный бой с наступающим противником, — отмечается в журнале боевых действий 67‑й гв. сд. — Ружейно–пулеметным огнем пехота противника была отсечена от танков, залегла перед проволочным заграждением. Неоднократные попытки противника ворваться на передний край обороны отражались ружейно–пулеметным и артиллерийским огнем с большими для противника потерями. Отбито 4 атаки. Подбито 3 танка, 1 танк сожжен и уничтожено до 600 солдат и офицеров противника.

В 10.00 противник вклинился на передний край обороны 199‑го гв. сп в районе отм. 237.8»{248}.

Прорыв «Великой Германии» и 11‑й тд смежными флангами обороны на стыке 196‑го гв. и 199‑го гв. сп имел очень важное значение для противника, хотя этот рывок и дал эффект не сразу. Немцы довольно долго расширяли его, превращая из «тонкого ручейка в полноводную реку». Смяв в конце концов фланги полков Бажанова и Дегтярева, 11‑я тд при поддержке пехоты 167‑й пд приковала к себе значительную часть полковых и дивизионных резервов, в том числе и подвижного противотанкового комдива, и тем самым дала возможность закрепиться и отразить все контратаки 196‑го гв. сп гренадерам и фузилерам «Великой Германии». Кроме того, после обеда часть ее сил нанесла удар по левофланговому батальону 196‑го гв. сп навстречу боевой группе 3‑й тд, находившейся у скотомогильника юго–западнее Черкасского.

Обращу внимание на то, что эту брешь враг сумел пробить, лишь сконцентрировав здесь наиболее подходящие для этого подразделения. Совместно с частями Микла и Триренберга, которые задействовали, помимо артиллерии и самоходок, огнеметные танки, в этом районе действовали штурмовые орудия дивизиона «Великой Германии», а затем подошла часть тяжелой роты «тигров» капитана Вальрода. Этот мощный огненно–бронированный клин буквально прожег коридор, в который и вошла мотопехота на БТРах. Прикрывшись броней и дымовой завесой, гренадеры преодолели зону заградительного огня нашей артиллерии и по проложенным саперами [317] прокатам вклинились в рубеж 67‑й гв. сд.

«Важную роль в сражении за Черкасское сыграла 11‑я тд, действовавшая на правом фланге дивизии «Великая Германия», — писал П. Карель. — Боевая группа графа Шиммельмана вклинилась в советские позиции с танками, гренадерами на борту десантных бронемашин, противотанковыми орудиями, саперами и штурмовыми орудиями, а часть ее затем своим флангом двинулась в направлении Черкасского. Огнеметные танки, эти огнедышащие монстры, подавили на расстоянии советские опорные пункты в бункерах и укрепленных зданиях.

Огнеметные танки являлись самым удобным оружием для такого рода сражения. Два огнемета, установленных на башне танка Т-3, могли направлять огненные копья прямо в амбразуры окна и двери на расстоянии шестидесяти метров. Шипящая 3–4 секунды струя огня убивала и обугливала все при температуре 1000 градусов по Цельсию»{249}.

В результате прорыва 11‑й тд группа автоматчиков просочилась к позициям 2‑й батареи (6 45‑мм ПТО) 73‑го гв. оиптд в районе выс. 244.5 (юго–восточнее Черкасского) и окружила ее. Несмотря на это, расчет сержанта Хайбулина развернул орудие на 180 градусов и открыл огонь по танкам, вышедшим на опушку леса юго–восточнее села. Три танка задымили, остальные повернули обратно. Расчет прекратил огонь из пушки и, как и другие артиллеристы, вступил в бой с наседавшими автоматчиками. Через некоторое время танки вновь появились, теперь их обстрелял расчет ст. сержанта Михайловского, но неудачно, прямым попаданием вражеского снаряда орудие оказалось разбитым, а три артиллериста погибли. Вместе с артиллеристами храбро дрались, защищая свои позиции у отм. 237.8 и выс. 244.5, расчеты 135‑го об ПТР.

В 10.00, после настойчивого требования командира корпуса, наконец, перешла в атаку против 71‑й гв. сд в направлении с. Восход и 332‑я пд. Таким образом, 48‑й тк всеми пятью дивизиями приступил к прорыву первого армейского рубежа обороны 6‑й гв. А через четыре часа после начала атаки 2‑го тк СС.

Сообщение о начале вражеского наступления командующий 6‑й гв. А получил уже на рассвете. Этот момент довольно колоритно описывает в своих воспоминаниях генерал–лейтенант Н. К. Попель, член Военного совета 1‑й ТА:

«Командующего 6‑й гв. армией генерал–лейтенанта Чистякова мы{250} застали за завтраком. Вернее, завтрак уже подходил к концу, и генерал, прихлебывая чай, отдавал приказания. [318]

Многочисленные тарелки и миски свидетельствовали о том, что дородный, любивший покушать командарм не изменил своему обыкновению. Это действовало успокоительно на окружающих. Чистяков сокрушался из–за нашего опоздания к завтраку и приказал ординарцу снова накрывать на стол: «Надо же покормить братьев–танкистов».

— А что вам еще делать, как не продукт переводить! Во втором эшелоне, как у Христа за пазухой, — рассуждал генерал. — Вчера на сон грядущий дали мы немцам, сегодня тоже подъемчик им неплохой устроили. Сотен семь танков, считай, как не бывало. И сейчас артиллерия работает — снаряды не экономим…

На столе появились куски холодной баранины, яичница, запотевший графинчик, тонко нарезанный белый хлеб — щедрые дары чистяковского гостеприимства.

— Я бы на месте Николая Кирилловича сейчас соображал насчет того, как бы еще один дом отдыха открыть, — посмеивался командующий.

И неожиданно смолк, насторожился. Размеренный гул нарушили близкие разрывы. На рысях промчалась артиллерийская упряжка. Над яблонями, в которых завтракал командарм, медленно расплывалось пристрелочное облачко шрапнели.