На волне космоса - Рэй Брэдбери
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Трудность состояла в правильном обращении с гравитоновой пушкой. Это оружие было новым, и робот не всегда функционировал надежно. Экспедиция добилась разрешения испытать новое изобретение только благодаря волнующим рассказам о богатстве чудовищных видов животных на исследуемой планете.
— Переключи, — бросил высокий. — Не то он утонет…
— Он еще не на уровне станции, — прошептал толстяк, но его товарищ не владел собою.
Он наклонился к пульту и всеми тремя пальцами ударил по фиолетовым клавишам в центре. В помещении зазвенел мелодичный аккорд, и на мгновение показалось, что скала под ними разверзнется. Солнце снаружи потемнело.
Но нет, это было иллюзией, солнце светило над бурным Юрским морем, как и раньше, а стволы хвощей тянулись к нему. Все было как и раньше…
Кроме ящера. Ящер исчез.
— …как и те двое перед ним, — произнес толстяк печально, но без упрека.
— Этого я себе не прощу, — пробормотал высокий после небольшого молчания. — Третий крылатый пропал. Биологи проклянут нас, а о физиках и говорить нечего…
Толстяк некоторое время молчал. Треугольные глаза сузились и превратились в вертикальные щелочки на зеленоватом лице.
Потом он произнес:
— Попытаемся инвертировать поле — может быть, еще не поздно…
— Ты с ума сошел — для этого нужно просить разрешение Совета, — обратный ход может уничтожить машину…
— Но другого выхода у нас нет: нужно нащупать нуль-пространство, где исчезло животное.
Другой пожал плечами, покоряясь. В конце концов если опыт не удастся, то у них по крайней мере будет сознание, что они сделали все возможное.
Толстяк снова сел к пульту, три его пальца забегали по клавишам, и снова им показалось, что скала под ними дрожит, а солнце над куполом гаснет.
— Держи его, держи так… — закричал высокий, чуть не прыгая под прозрачной кровлей.
Медленно, очень медленно возникло изображение ящера метрах в ста над морем — сначала нерезкое, потом все более отчетливое. Толстяк теперь весь ушел в манипуляции с прибором, его движения были осторожными, почти незаметными.
Падение ящера внезапно прекратилось в нескольких метрах над поверхностью моря, словно в воздухе его подхватила незримая рука; она понесла его в сторону утеса, а там неуклюжее существо начало подниматься к Базе. Несомый вихрем гравитонов, оцепеневший и оглушенный ящер подплыл к скалистому обрыву, металлические ворота открылись и поглотили его. Дальнейшее было уже делом препараторов.
Оба охотника вышли из наблюдательной башенки и поспешили по лестнице наверх, к Базе. Лифт поднял их в обширные залы с образцами. В препараторской они застали начальника Базы и препаратора. Оба были возбуждены и жестикулировали.
— Что случилось? — спросил высокий.
— Вот что, — коротко ответил начальник. Толстяк поспешно стал объяснять ему происшедшее, но вдруг умолк и вытаращил глаза.
— Вот это мы вытащили у него из шеи, — произнес начальник.
На столе лежал необычный предмет. Длинный, странно окрашенный стержень, заканчивающийся острым трехгранным наконечником.
— Растение? — спросил высокий.
— Едва ли. Но, — указал препаратор на стержень, — вероятно, растительного происхождения, хотя мы еще не находили на планете подобных образцов. — Он указал на наконечник. — А вот это несомненный металл. Обработанный металл.
Наступило молчание.
— Я немедленно сообщу о находке Совету, — произнес начальник. Потом обратился к обоим охотникам: — Есть у вас точные данные о частоте колебаний в момент инверсии?
Оба жалобно переглянулись, и толстяк потупился.
— Мы об этом забыли, а робот наверняка уже это вычеркнул.
Начальник покачал головой. Кожа на высоком гладком черепе собралась у него поперечными складками.
— Жаль, — кажется, это ваше нуль-пространство забросило ящера куда-то, где живут разумные существа — существа, умеющие обрабатывать металл и выделывать орудия, — произнес он.
Все трое глядели на него, не понимая.
— Но ведь на этой планете нет условий…
Начальник устало прикрыл глаза.
— Я говорю не о пространстве, а о времени. Кажется, вы сделали замечательное открытие, а ящера зашвырнули куда-то далеко в будущее.
— К его потомкам, — тихо добавил препаратор.
Толстяк нервно откашлялся. Ему было досадно, что он забыл данные, без которых нельзя было вести дальнейших опытов.
Высокий с неудовольствием взглянул на ящера, лежавшего в анабиотическом сне посреди огромной искусственной пещеры.
* * *Хроника повествует, что отважный убийца дракона, Деодат де Гозон, не получил за свой подвиг заслуженной награды. По крайней мере сразу.
Когда он предстал перед строгим Гроссмейстером и положил к его ногам отвратительную отрубленную голову, — разумеется, от первого дракона, — старик разгневался и приказал, чтобы за нарушение запрета рыцаря немедленно заключили в темницу. Но тем временем по всему острову Родосу разошлось известие о том, что дракон убит, и народ, чувствуя, что отблеск славы героя падает и на него, просил Гроссмейстера отменить свой приговор. Эллион де Вилланова, оценив заслуги рыцаря, сделал это и дал де Гозону одно из высших в ордене званий.
И потому под скульптурой героя, которую сохранила нам история, стоит следующая надпись:
«Бр. Деодат де Гозон. Сей муж отважно дракона, преогромного и ужасного и злосчастных родосских поселян пожиравшего, убил, после чего был избран Гроссмейстером ордена в году 1349 милости господней».
Так эта история оканчивается, хотя и без обычной прекрасной принцессы. Ее вы найдете разве что в сказках…
Айзек Азимов
(США)Уродливый мальчуган
Как всегда, прежде чем открыть тщательно запертую дверь, Эдит Феллоуз поправила свой рабочий халат и только после этого переступила ту невидимую линию, что отделяла реальный мир от несуществующего. При ней были ее записная книжка и авторучка, хотя она с некоторого времени не вела больше систематических записей, прибегая к ним только в случае крайней необходимости.
На этот раз она несла с собой чемодан. «Это игры для мальчиков», — улыбнувшись, объяснила она охраннику, который давным-давно уже перестал задавать ей какие бы то ни было вопросы и лишь махнул рукой, пропуская ее.
Как всегда, уродливый мальчуган сразу же почувствовал ее присутствие и, плача, бросился ей навстречу.
— Мисс Феллоуз, мисс Феллоуз, — бормотал он, произнося слова мягко и слегка невнятно, в свойственной одному ему манере.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});