Игра судьбы - Скарлетт Сент-Клэр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— У меня просто стресс. Экзамены.
Он изучал ее испытующим взглядом.
— Персефона, ты можешь рассказать мне все, что угодно.
Она нахмурилась, как будто не верила ему, и Аид почувствовал, как внутри его груди все увяло, как цветок, выставленный на слишком яркое солнце.
Он сомкнул руку на ее запястье, где отметина покрывала ее кожу.
— Ты беспокоишься о контракте? — спросил он.
Она отвела взгляд.
Он не знал, что сказать; контракт был обязательным. Условия должны были быть выполнены. Он не мог утешать ее обещаниями, что все будет хорошо, когда знал, чего она хочет — способности перемещаться между мирами. Это была реальность, с которой он смирился, что его любви к ней никогда не будет достаточно. Ей нужна свобода.
— Пойдем, — сказал он. — У меня есть для тебя сюрприз.
Он взял ее за руку, переплел их пальцы и потянул ее в сторону открытого поля за пределами сада. Они шли некоторое время, войдя в лес на другой стороне поля. Он не пошел по намеченному пути, пробираясь между деревьями к лугу, где было расстелено одеяло и ждала корзина с едой.
— Что это? — спросила Персефона, глядя на Аида.
— Я подумал, что мы могли бы пообедать, — сказал он. — Пикник в Подземном мире.
Она с подозрением приподняла бровь.
— Ты упаковал корзину?
— Я… помогал, — сказал он. — Я даже испек печенье.
Персефона ухмыльнулась.
— Ты испек печенье?
— Ты слишком взволнована, — сказал он. — Понизь свои ожидания.
Но она уже мчалась к одеялу. Она упала на колени и открыла корзину, копаясь внутри, пока не нашла то, что искала — маленький пакетик шоколадного печенья. Аид потрудился над ними. Прошлой ночью на кухне у него ушло несколько часов, и он устроил такой беспорядок, что Милан, шеф-повар, был очень недоволен.
Персефона села, скрестив ноги, и открыла пакет.
— Ты знаешь, что это на десерт, — сказал Аид, опускаясь на одеяло.
— И? Я взрослая. Я могу съесть десерт на обед, если захочу.
Аид усмехнулся и вытащил оставшиеся продукты, которые он упаковал, — мясо и сыры, фрукты и хлеб. Наконец, бутылка вина и его фляжка. Он не был в восторге от еще одного вечера, проведенного за употреблением перебродившего винограда.
Он отправил в рот кусочек сыра и отпил из фляжки, пока Персефона откусывала печенье. Она громко хрустнула, и Аид вздрогнул. Они были совсем не похожи на печенье, которое они готовили вместе. У нее были мягкие, жевательные, восхитительные, тающие во рту. А его были твердыми и как бы подгоревшими.
— Тебе не обязательно это есть, — заверил ее Аид, пока она продолжала хрустеть.
— Нет, это лучшее печенье, которое я когда-либо пробовала.
Аид приподнял бровь.
— Тебе не обязательно лгать.
— Я не лгу.
Она не лгала, но он не понимал. Он знал, что это печенье было ужасным.
— Они лучшие, потому что их сделал ты.
Аид фыркнул.
— Я серьезно, — сказала она. — Никто никогда раньше ничего для меня не готовил.
Аид уставился на нее на мгновение, и внезапно именно он почувствовал себя нелепо из-за того, что не принял ее слова как должное.
— Я рад, что они тебе нравятся, — сказал он тихим голосом.
Они сидели в тишине. Персефона продолжала есть его печенье, а он продолжал пить. Через мгновение она поднялась на колени.
— Ты хочешь кусочек?
Она подошла к нему и протянула руку, зажав в пальцах печенье. Аид схватил ее за запястье и откусил печенье. Это было именно то, что он ожидал, твердое и пресное, лишь слегка приторное. И все же ему нравилось, если ей это нравилось. Пока он жевал, ее взгляд опустился на его губы, и он приподнял бровь.
— Голодна, дорогая?
Он не был уверен, как она ответит, учитывая ее недавнюю печаль, но когда она подняла на него глаза, он увидел в них тоску.
— Да, — ответила она.
Он наклонился, чтобы прижаться губами к ее губам. Некоторое время они сохраняли дистанцию, целуясь. Аид наслаждался этим, ощущая нарастающее внутри него желание, сопротивляясь желанию заключить ее в свои объятия и прикоснуться к ней. Он провел языком по ее рту, и как раз в тот момент, когда он собирался притянуть ее к себе, он оттолкнул ее, когда между ними пролетел мяч, за которым последовали Цербер, Тифон и Ортрус.
— Извините!
Голос Гекаты донесся из-за деревьев.
Аид вздохнул, а Персефона хихикнула.
— О, пикник! — сказала Геката, появляясь на поляне.
— Аид испек печенье! — сказала Персефона. — Не хочешь попробовать?
Геката не скрыла своего явного удивления и посмотрела на него.
— Ты сам испек?
Он сердито посмотрел, и Персефона, которая либо не замечала его очевидного дискомфорта, либо ей было все равно, сказала:
— Я научила его!
Геката рассмеялась и взяла печенье. Аид почувствовал некоторое облегчение. Может быть, она уйдет, и они с Персефоной смогут вернуться к поцелуям.
За исключением того, что у Персефоны были другие идеи.
— Посиди с нами!
— О, я не хочу вторгаться…
«Определённо нет», — подумал Аид.
— В корзине есть еще еда, и Аид принес вино!
Эти двое посмотрели на него, и он вздохнул, смягчаясь.
— Да, присоединяйся к нам, Геката.
Персефона порылась в корзине, протягивая Гекате разнообразные кушанья, в то время как Аид наливал богине бокал вина.
Цербер, Тифон и Ортрус вернулись, и все трое сражались за свой красный шар.
Они пробыли там недолго, когда Аид почувствовал магию Гермеса.
— Чертовы Судьбы, — пробормотал он, привлекая внимание Персефоны и Гекаты.
— О, Аид!
Гермес запел, появившись на поляне.
— О, пикник!
— Тебе что-то нужно, Гермес?
Спросил Аид, сжав челюсти, расстроенный тем, что вечер, который он запланировал для него и Персефоны, превратился в этот… цирк.
— Ничего такого, что не могло бы подождать, — сказал он. — Это печенье?
— Их сделал Аид! — сказала Персефона.
Гермес опустился на колени на одеяло, а Аид наблюдал, как Персефона предлагает еду и вино, улыбается и смеется, и его разочарование из-за того, что их вечер прервали, уменьшилось, потому что она была счастлива. Он также обнаружил, что не так уж сильно возражает против компании, хотя мог бы обойтись и без поддразниваний Гермеса.
Они провели долгое время в лесу вместе, пока свет Подземного мира не померк и ночь Аида не осветила небо. Когда они ушли, он и Персефона бок о бок пошли обратно во дворец. Они не соприкасались.
— Спасибо тебе за сегодняшний вечер. Я знаю, что все пошло не так, как планировалось.
Аид усмехнулся.
