Преумножающий дары - Ули Драфтер

— С чего начнем? — говорю, встречая условленно около подъезда Бену.

— С кладбища, — хитро улыбается она.

— Интересно…

— Не сомневайся, — она перехватывает меня под руку.

Значит, покорять я буду исключительно мертвых демов. Чтож, выражение «сражены наповал» к ним будет приемлемо как ни к кому другому.

Мы направляемся к остановке городского транспорта. Целая сеть такого средства передвижения раскинулась по городу. Нужный нам маршрут идет с одного конца города к другому, пересекая центральную часть. Кладбище, к которому мы направлялись, находилось за городом. Это все рассказала мне Бена по дороге к остановке. Зачем мы туда едем она снова не упомянула.

«Остановка» была расположена не далеко от нашего дома, хотя Бена не раз уже вспомнила Старшего нелицеприятным словом за удаленность места проживания. Небольшой стеклянный короб стоит у трассы. Расписание транспорта прикрепленно к стойке рядом.

— Мы вовремя, через пару минут будет, — сравниваю я цифры и временной указатель тут же на остановке.

— Не торопись с выводами, — скептически отвечает Бена. Верхняя одежда на ней теперь такой же «жучиный» пуховик. Сзади длиннее, треугольником опускается почти до колен, напоминая прострочкой сложенные осиные крылья, впереди короче, едва до середины бедра. Капюшон и зауженные к манжетам рукава дополняют сходство. Он такой же фиолетовый, как и ее комбинезон. На ногах тоже будто надутые, сегментированные сапоги. Я же во всем черном.

Часть 97. Экскурсия в город смертных

Ждать пришлось действительно немного дольше, чем обещало расписание, но погрузились мы в транспорт без проблем. Уселись на задние сидения. Бена по-командирски уселась, положив ногу на ногу и скрестив на груди руки. Я же задвинулся к окну, наблюдая за проносящимися мимо жилыми постройками.

— Это старый город, — не глядя, комментирует Бена. Я патрулирую этот участок.

— Как я понял, не тихое место, — говорю, вспоминая нашу вчерашнюю прогулку.

— «Поняла», — исправляет меня функционал, — лучше сразу привыкай соотносить речь с оболочкой, ато Игрид тебе мозг вынесет. Демы странно смотрят, если делаешь такие ошибки.

— Понял-ла, — исправляю под строим взглядом исполнителя.

— Да, место не тихое, но все равно скучное, — наконец отвечает она, — что поделать — развитая параллель. В тех, что по примитивнее и проблем и конфликтов больше. Здесь же один только застой функции.

— Зато созидатели шикуют, — говорю, кивая на ее одежду.

— Не то слово. Но еще больше вычислители и распределители. О, а это исторический центр, — говорит она, указывая на то, что проносится мимо окон. Я вижу только сплошную каменную стену, приблизив лицо к стеклу и, заглянув верх, могу разглядеть шпили и бойницы, зубчатые стены, — раньше весь город располагался за этой изгородью, — говорит функционал, — заметь, как разросся.

Действительно, огороженная часть теперь едва составляла одну двадцатую часть поселения.

— Неплохо размножились, — озвучиваю свое наблюдение и тут же прикусил язык своей оболочки.

— Урожай подрос, — отвечает Бена. Грустно отвечает.

Некоторое время мы едем молча. Я смотрю на площади и парки, залитые солнечным светом и сверкающие снегом. Однако, транспорт уже стал заполняться. Люди, которых я наблюдаю, преобладают трех категорий.

Первая — пожилые, одеты они похуже, чем остальные. Почему? Могу предположить, что эта возрастная группа непродуктивна для социума, потому обойдена ресурсами. Или добровольно избегает культурно-бытового вмешательства Уровней, инстинктивно уклоняясь от влияния.

Вторая категория были зрелые демы. Мужчины и женщины уже утвердившие себя в энергетическом фоне этого мира. Они уже как функционалы, не могут сойти со своего назначения. Влияние Уровней на них максимально, но уже идет на спад.

Третья категория — молодые смертные. Их энергия развивается, цвет бурным цветом. Они впитывают влияние Уровней с жадностью, словно голодные поглощают любые колебания энергетической среды.

— А это функционал, — неожиданно прерывает мои размышления Бена. Мы как раз проезжаем еще одну площадь. Посреди выложенной кругом брусчатки высится постамент на котором стоит статуя человека. Мастерами бронзовое изваяние вылито в одежде военного образца, — он встал во главе войска смертных и повел их на вражеские позиции. Отдал свой реликт ради спасения этого города.

— Исполнитель? — я понимаю тех, кто жертвует собой ради демов. Именно поэтому доводить параллель до этапа жатвы тяжело.

— Полифункционал. Младший. Исполнитель и накопитель.

— Почти как я, — площадь скрывается из вида.

Транспорт движется дальше, въезжает в оживленную, торгово-развлекательную часть города. Рекламный плакат бросается в глаза присутствием этой нелепой одежды. Человек, изображенный на нем, не подходит под канонно-модельную внешность.

— Это Вехмир? — спрашиваю Бену.

— Он, — со вздохом отвечает функционал, — страшен как грех.

— Точно, — оболочка созидателя, вероятно, переняла некоторые особенности его истинного тела — не пропорционально крупное тело, маленькая голова на короткой шее, — Могу предположить, что он напоминает «клопа» или «мокрицу».

— Последнее, — уверено говорит Бена.

Но, наконец, «экскурсия» подходит к концу. Мы, как были единственными пассажирами в начале пути, такими и остались к его концу. Снова появляются ветхие постройки, полуразрушенные дома. Металлическая ограда кладбища, выкрашенная в небесно-синий показывается спустя несколько минут как мы проезжаем последнее жилье.

Встать оказывается совсем не легко, от долгого сидения мышцы оболочки затекли и отозвались болью и снижением подвижности. Бена же встала легко и за руку выдернула меня из сидения.

— Берегите себя, дамы, — сказал нам на прощание немолодой дем, водитель автобуса.

Мы только помахали рукой. Морозный воздух слегка отрезвил после сонно-созерцательной атмосферы автобуса. Снег глубиной по колено пробудил рефлексы и чувства. Дорога к кладбищу, судя по всему, была не хоженой. Мы были первыми, кто шли туда этой зимой.

Часть 98. Ходы-выходы

«Восточное кладбище» — гласила табличка над кованными воротами, выполненной в сдержанно-скорбной манере. Под белым покрывалом снега едва угадывались холмики и прямоугольные таблички надгробий. Минуя несколько из них, я вижу даты и имена. Согласно им, большинство из похороненных жили приблизительно семдесят-восемдесят циклов-лет. Мне странно видеть такую заботу об ушедших, но информсоставляюшая подсказывает: память, вот что заставляет демов создавать подобные места. На одном из холмиков еще видны погребальные украшения. Для нас, жителей Уровней, память об ушедших является непозволительной роскошью.