Мистер Х. Игры - Леона Хард

мне, не бойся! -  парень стоял к нам лицом, но говорил слишком громко, словно обращался в сторону моря, где кто-то трусливо спрятался в кустах и боялся выйти.  Тут же трава зашелестела и раздвинулись ветви. В открывшийся проем, осторожно ступила Лиза, как и всегда в красивом черном платье на каблуках.  И как только спрыгнула с катера?

Она встала рядом с Вацлавом рядом, но опустилась на колени перед Максимом. Не знаю искренне или нет,  но начала оправдываться:

-  Прости, прости Максим,  я правда не хотела... я не знала... не думала, что он посмеет тебя тронуть.  Я лишь хотела досадить ей! -  плача, и моля о прощении   красными длинными ногтями она вытирала чёрные разводы от туши под глазами, а слёзы продолжали капать ей на пальцы.  Но неудобства ее мало волновали, все внимание на Максима.

А мы с  Вацлавом явно лишние между этими двумя, но  тем не менее до некоторых пор мы продолжали слушать и не перебивали искреннее прощение. В один момент я была почти уверена ещё немного, и она бы на эмоциях призналась в любви Максиму. Причем при своём мужчине и при всей неуместности подобных слов. Видимо, и ее мужчина также подумал. Взял ее за длинные, наращенные волосы и поднял за них вверх, заставляя стоять рядом.

-  Достаточно!  Ты оскорбила своего господина, - громко со сталью в голосе заметил Вацлав, прерывая глупую и бесполезную болтовню, после чего обратился к нам с Максимом. -  Она сама призналась в афере.  Не волнуйтесь, она будет наказана... Максим, а ты ранен.

Как бы между делом  Вацлав  обратился к нему  и кивнул на его футболку, покрытую кровью.  Примерно под ребрами расползалось маленькое   кровавое пятно.

–    Заживет, - отмахнулся тот. - Ты мне лучше скажи, когда этих чмошников выпустят. Я их где-нибудь подкараулю. Прям кулаки чешутся.

Он демонстративно почесал костяшки пальцев, итак сбитые до крови. Куда же еще-то? Драчун.

На поляне продолжалась суматоха, сарацины ловили молодых людей и сопровождали линией к водному транспортному средству и к береговой охране. Джокер сидел на земле, одежда итак грязная, снял майку и вытирал кровь и черные разводы с лица. Я не смотрела на него, а он на меня.  Между нами по-прежнему прочная, глухая стена из непонимания.

Вскоре за нами прибыла чёрная машина - седан с наглухо тонированными стеклами и повезла в больницу.  Еще на поляне Максиму промыли рану и сделали перевязку медики из береговой охраны. Рана не глубокая, скорее скользящая от шипа, но медицинский осмотр обязательно надо сделать. А ехать он отказывался. Пришлось и мне туда ехать, хитростью давить на мужское эго. Видите ли, одна я боялась ехать в больницу.

В машине мы вновь молчали. Я смотрела в свое окно — направо, Максим — налево, а между нами пустота и еще один человек поместится. Шофёр опустил стекло, отделяя себя от задних сидений, и, давая возможность спокойно поговорить наедине.

-   Спасибо, -  сказала стеклу и дыхнула на него. Стекло сразу запотела, а я начала рисовать на нём линии. Хотя от пережитого страха руки немного дергались и получалась не прямая линия, а скорее зигзаг. Максим не отвечал на благодарность, а меня напрягало гробовое молчание, как будто мы сдохли, а ведь с таким трудом выжили. Я несколько раз уже теряла веру в лучшее.

-  Я так понимаю, вы всё спланировали?

Меня очень сильно интересовал вопрос - собирался он терпеть боль ради меня? Больше похоже, что это получилось случайно.

-  Я выступал приманкой.  Приехал первым, чтобы отвлечь Флава от его дружков, а    Вацлав тем временем должен был приплыть морем. Два пути к этой поляне — поскольку дорогу перекрыли, оставалось море. Если бы они не отвлеклись на меня, то шум катеров вполне можно услышать с берега, и они бы легко сбежали вместе с тобой. Этих уродов надо было проучить, чтобы не смели переходить дорогу. Ничего их пропетушат, покажут рай в тюрьме и впредь они будут за несколько километров обходить меня.

- А, понятно! -  я перестала разглядывать Джокера и отвернулась вновь к окну.  Значит просто приманка и его не должны были ранить. И даже оказывается не ради меня, а ради того, чтобы проучить парней. Он ничего не терял.  Значит, не собирался со мной помирать?

-  Ты оказывается четкая девчонка. Тебе можно доверить прикрыть спину, -  Он отвернулся от окна ко мне. И этот внимательный взгляд я ощутила всей кожей, каждым волоском на теле.

Это похвала за то, что влезла в драку и разбила голову Флаву?

-  Ты тоже ничего...бываешь, - не знала, как ещё похвалить за смелость.

Глава 36

POV Катя

Прибыли в больницу далеко за полночь. Дела Максима оказались гораздо хуже, чем тот утверждал: сломано три ребра; скользящее ножевое ранение на правом боку. Я вовремя его процедур устроилась в двухместной палате на третьем этаже центральной больницы, куда нас привез водитель Максима. В маленьком помещении - две кровати, расположенные по разные стороны, в третьей — дверь, в четвертой -окна. Мебель, обои, занавески голубого цвета, что невероятным образом успокаивало. Ох, насколько ненавидела белый цвет в больницах. Он давил. Будто приглашал на тот свет и заранее говорил, отсюда живой не уйдешь. Из этого белого света перелетишь на тот белый.

Медсестра помогла обустроиться, показала где вещи первой необходимости, где ванная и туалет - на этом же этаже на право вдоль коридора.

Я, сидя на кровати Максима, смотрела на ночной остров и прислушивалась к звуку пешеходного перехода, нарушавшего тишину глубокой ночи. Максим пришел через пару часов, когда я почти поддалась притяжению к мягкой подушке и едва не уснула.  Дежурный врач зашил и перевязал туловищу больному, который теперь чувствовал себя неповоротливым медведем, так и заявил, пытаясь сесть на кровать с забинтованными ребрами:

- Навязали эту хрень, теперь не согнешься нормально, будто я присмерти.

Я не знала, что делать и как себя с ним вести. Мысли запутались в клубке эмоций после его неожиданного хода. Это был запрещенный прием. Нельзя позволять себя бить, а потом прикрывать меня от нападавших. Запрещено вести себя, как человек!!! Нельзя! Это путает и пугает. Я привыкла к плохому (вражескому) отношению.

И вновь я не спросила, что произошло, а он не вдавался в подробности. Может устал, ведь его долго били. Его очень долго били и странно, что не потерял сознание во время драки.

Максим аккуратно присел на кровать, а я, чувствуя вину за сломанные ребра, изъявила желание помочь. К тому же, жалко голубое постельное белье, а Максим частично в крови. У дежурной медсестры