Фэнтези-2011 - Сергей Булыга

— Ноги кочевника — это его конь! Если бы в верховой езде Джайран был столь же силён, сколь и в беге, то сердце моё плакало бы от счастья! — часто говорил он жене.

И характер малыша тоже был ему не по нраву.

— Мужчина должен быть суров к жене и детям, если хочет счастья в семье, к врагам, если хочет счастья в родных кочевьях, и к друзьям, если не хочет пригреть возле себя льстивых шакалов! — не раз и не два слышал мальчик от отца.

Ну и пусть он так говорит! Дед главнее отца, и потому на жизненном небе быстроногого и весёлого малыша светят только счастливые звёзды.

Джайран наслаждается скоростью. Наслаждается игрой. Наслаждается жизнью. Скоро игра закончится, и он поспешит к костру, разделить с любимым дедом и братьями ужин. А потом Танигей-ага пригладит длинную бороду и поведает легенду своей юности…

Странно, а что делает возле костра шаман? О чём он говорит с отцом и дедом и почему мать поспешила в юрту после его слов, а вернулась оттуда с вкусной едой, но с мокрым лицом?..

Джайран не любит шамана. От него всегда плохо пахнет, и после его визитов в семье три дня еда скудная, а лица родителей скучные.

Шаман говорит быстро и постоянно тычет пальцем в играющего мальчика. Мальчика это настораживает. Уж не поведали ли всевидящие духи охранителю кочевья о той шалости, что известна только Джайрану и его другу Батыру?..

Пытаясь расслышать шёпот взрослых, мальчик останавливается и снимает шапку. Чем и пользуется Батыр. Друг и вечный товарищ по играм сбивает Джайрана на землю, выхватывает из его руки кушак и мчится прочь.

— Догоняй, Джайран! — кричит он.

Но Джайрану не до игр. Пока другие дети с визгом и гиканьем гоняются за Батыром, их насторожённый товарищ направляет свои стопы к родной юрте. Лицо отца расплывается в довольной улыбке, стоит ему завидеть своего быстроногого сына.

— Джайран! Ноги твои подобны слепящей молнии или степному ветру в весёлых играх, но каменеют в двух шагах от родного отца! Подойди и обними меня, сын. Мой любимый сын! Мой славный сын!

Лицо отца светится счастьем, братьев возле костра не видно, а дед опустил голову. Мать же улыбается, но лицо у неё всё ещё мокрое.

— Хо-хо-хо! Так это и есть тот самый славный мальчик Джайран! Какой красавец! Как черны его глаза, как стройно его тело, как бегут по шее густые волосы! Клянусь утренней звездой, ни у кого в степи, даже у жеребцов ханов, нет такой роскошной гривы!

И отец, и шаман смеются, а Джайран не понимает: похвалил его охранитель кочевья или просто посмеялся над ним? Скорее всего посмеялся. Говорит «так это и есть тот самый славный мальчик», словно первый раз его видит.

Джайран подсаживается к костру. Отец обнимает его, царапая щетиной, а шаман треплет костлявыми пальцами то за щёку, то за те самые чудесные волосы, остричь которые не поднялась рука ни у кого, а заплетать в косу ещё не позволяет возраст их владельца. Двое мужчин без устали расхваливают Джайрана, а наполовину седая женщина только и успевает выносить из юрты лакомства, утирая глаза подолом.

— Почему ты плачешь? — спрашивает её Джайран.

— От счастья. Я счастлива, что у меня такой прекрасный сын! — отвечает она.

Джайран не понимает: как можно плакать от счастья? Не понимает: зачем его так вкусно кормят? И главное: почему отец и шаман словно состязаются в красноречии, превознося его?

— Славный у меня сын! Он правит конём так же хорошо, как бегает, а в беге столь же ловок, как и в борьбе! — говорит отец.

— Хо-хо-хо! Клянусь молоком матери, если ум его столь же остёр, сколь красиво лицо, то мудрые змеи завидуют чёрной завистью твоему любимому сыну! — вторит ему шаман.

— И я плачу от счастья, что у меня такой славный сын, — раздаётся глухой голос матери.

Зачем они лгут?! Многие дети лучше него правят конём, а в борьбе он так же слаб, как в остроумии, хоть и любит веселиться… Что за странный вечер?

Джайран знал, что взрослые — странные люди, но не знал, что когда-нибудь его собственные родители зайдут так далеко. Один дед сохраняет спокойствие, но по-прежнему не поднимает головы.

Мальчик хочет спросить своего деда о причинах странного поведения отца и матери, но тот предупреждает его расспросы. Танигей-ага поднимает седую голову, гладит внука по щеке и наконец говорит то же, что и сын:

— Джайран, ты самый славный мальчик в степи, и я горжусь тем, что ты мой внук!

Мальчик ничего не понимает и пытается найти ответы на свои вопросы в глазах деда. Но дед прячет лицо.

Почему они так поступают? Почему говорят громко то, что обычно произносят шёпотом, чтобы не услышали злые духи и не возжелали заполучить такого хорошего ребёнка?..

Страшная догадка мелькает в мозгу мальчика, но тут же опадает на дно памяти, когда ему преподносят дурманящий напиток.

— А теперь выпей звонкой хорзы, мой любимый верблюжонок, тебе уже можно! — говорит отец.

— Хо-хо-хо, клянусь полной Луной, конечно же можно! — вторит ему шаман.

— Почему же нельзя? — эхом отзывается мать, вытирая лицо подолом.

Дед молчит, а слова остальных красивы, как закат лета.

Теперь Джайрану всё ясно. Ну конечно же! Просто он стал такой большой, что может пить звонкую хорзу! А большому человеку стыдно бояться злых духов, что охотятся за малыми детьми.

Разбавленная, но всё равно пьянящая хорза стекает по безбородому подбородку мальчика, но ему уже кажется, что до того, как его лицо покроется мужской растительностью, осталось совсем немного времени.

Скорпион своих повадок не меняет. Благородный волк не превратится за один день в подлого шакала. Тот, кто хоть раз показал врагу спину, никогда не станет хорошим воином. Спи с открытыми глазами, сын кочевника, если тот, кто встречал тебя хмурым лицом, станет награждать тебя широкой улыбкой! И больше друзей, ставших недругами, бойся только недругов, что протягивают руку дружбы!

Таков закон жизни. Но как не бывает большого стада без худого быка, а бескрайней степи без хотя бы одного деревца, так и у жизни не бывает непреложных законов. И иногда, реже, чем приходит снег в арабские пустыни, но протянет руку дружбы тот, кого мы считали врагом, и в рукаве его не будет острого ножа.

И тогда помощь придёт от того, от кого мы её совсем не ждём. И она придёт в тот момент, когда тебе, сын кочевника, будет казаться, что ты спишь в тёплой юрте, тогда как на самом деле — на плахе палача.

— Повторяю: немедленно развяжи меня и верни в кочевье! Иначе тебе будет плохо! Ты, грязная девчонка, лицом схожая с сухой ящерицей, а душой с грязной лужей!.. Звезда?! Будь проклят язык твоей покойной матери за то, что она осмелилась дать такое красивое имя такому уродливому созданию! Интересно, каково твоё настоящее имя? А?.. Что молчишь?! Ай да Юлдуз — это и есть твоё настоящее имя! Ведь скрывать свои имена нужно тем детям, что боятся колдовского глаза и злых духов!..

Джайран говорит быстро. Он не останавливается, потому что боится, что тогда заплачет от страха. Он говорит Юлдуз очень много плохих слов. Грозится, что, когда освободится от пут, изобьёт её до кровавых синяков. Говорит, что он уже взрослый и не позволит так обращаться с ним презренной женщине.

Ему страшно и холодно. Страшно потому, что он знает, что Юлдуз есть за что ему мстить, а холодно потому, что она облила его водой, чтобы он проснулся и протрезвел.

Он связан и беззащитен. К тому же, несмотря на то что ему уже разрешили пить хорзу, Джайран ещё мал ростом и неширок в плечах, а та, что похитила его, уже в том возрасте, когда девочки становятся матерями. Но эта девочка никогда не станет матерью, потому что нос её похож на обломок сабли, а подбородок упирается во впалую грудь. Будь у её отца большое стадо, какой-нибудь небогатый удалец, может, и согласился бы сделать Юлдуз хозяйкой юрты, но у неё нет ни отца, ни матери, ни стада жирных быков.

Совсем недавно несколько мальчиков, среди которых был и Джайран, верхом на юных жеребцах гнали Юлдуз плётками в сторону заката солнца, пока она не упала. И когда их жертва зарыдала, Джайрану вдруг сделалось так стыдно, словно он обидел не чужую, никому не нужную девочку без семьи и со страшным лицом, а собственную родную сестру. Чтобы друзья не догадались о том, что ему стало жалко эту ящерицу, он соскочил с коня и отрезал широким ножом прядь её волос.

Пригрозив, что убьют её, если она пожалуется их отцам, мальчишки со смехом поскакали обратно, а Джайран через триста шагов вдруг отбросил прядь волос, словно это была ядовитая змея, и его вырвало, словно он поел плохого мяса. Когда в следующий раз друзья позвали его дразнить Юлдуз, он сказал, что должен сегодня помочь матери.

«Юлдуз» значит «звезда». Покойная мать искренне считала свою единственную дочь самой красивой на свете, а злые дети называли девочку звездой в насмешку.