Сладостный плен - Кэрол Финч

– А третьи не дают другим никакой возможности бороться, – язвительно бросила Эрика.

– О чем это ты говоришь, крошка? Неужели ты настолько наивна, что не понимаешь одной простой истины? Возможность бороться никто никому не дает. Если человек считает нужным бороться, он борется. А если сидеть и ждать у моря погоды, сама понимаешь, чего добьешься.

У Эрики не было настроения вступать с Данте в философскую дискуссию, хотя ей и было неприятно то, что он считает ее трусихой. Сама она себя считала не трусливее Данте Фаулера, а быть может, и храбрее. И не ему ее учить. У самого недостатков хоть отбавляй. Эрика уже готова была бросить ему вдогонку какую-нибудь ядовитую реплику, но в последний момент передумала. Что толку? Беспредельное самомнение этого человека ничем не умерить.

Данте насмешливо вскинул темные брови.

– Что, ничего умного в голову не приходит? Вот уж не думал, что ты в состоянии лишиться дара речи.

– Я наконец-то поняла, что спорить с тобой – пустая трата времени. Человека, упрямого как осел, никогда не переспорить, – язвительно бросила в ответ Эрика. – Думай обо мне что хочешь. Мне все равно.

Данте отвесил Эрике насмешливый поклон.

– Благодарю за разрешение, милая.

Когда за ним закрылась дверь, Эрика тяжело вздохнула. Данте совершенно прав, хотя ей очень не хочется в этом признаваться. Она должна, собравшись с духом, продолжить борьбу за то, что ей дороже всего на свете. А больше всего на свете она ценит любовь. Если она действительно хочет быть рядом с Данте до конца своих дней, нужно внушить ему мысль, что без нее его жизнь превратится в жалкое прозябание.

Эрика поднялась и взглянула в зеркало. Выглядела она ужасно. Сначала нужно привести себя в божеский вид, а потом пойти к Данте, точно так же, как Рид пришел к ней. Но она поступит умнее, чем первый помощник капитана. Она постарается пробудить в Фаулере сильнейшее желание, а потом уже будет бороться вместе с ним, а не против него. Он вовремя напомнил ей, что надежда умирает последней. Эта мысль несколько приободрила Эрику, и она приступила к выполнению задуманного плана: очаровать Данте своей внешностью, хотя, по правде говоря, ей хотелось бы, чтобы он заглянул ей в душу и увидел там любовь, которую Эрика была бы счастлива бросить к его ногам.

– Капитан! Вон мыс! Мы возле Юкатана! – прокричал Рид, указывая на юго-запад.

Заставив себя отвлечься от мыслей об Эрике, Данте сосредоточил внимание на пушистых белых облаках, оповещавших о том, что за горизонтом находится земля. Если бредовые рассказы Рида окажутся не вымыслом, а правдой, он, Фаулер, может вернуться в Америку с солидным капиталом, которого хватит на то, чтобы приобрести новый пароход и привести в порядок плантацию.

Стоя у штурвала, капитан смотрел, как земля на горизонте с каждой минутой увеличивается в размерах. Он лелеял надежду, что Рид затащил его в этот далекий край не напрасно. И все-таки Фаулера не оставляла в покое мысль, что удача повернулась к нему спиной.

Все вокруг казалось ему безрадостным. Он предпринимал немало попыток хоть как-то воодушевить Эрику, однако это ни к чему не привело, и теперь ее депрессия перекинулась и на него. «Может, выброситься за борт? – печально размышлял Данте, бредя по палубе к своей каюте. – Тогда и Эрика будет намного счастливее, и Корбину не придется сообщать ужасную весть, что наше финансовое положение оставляет желать лучшего, потому что его безмозглый братец умудрился вступить в сделку с дьяволом, а тот обвел его вокруг пальца».

Данте с мрачным видом сидел в кресле. На столе перед ним стояла бутылка бренди, к которой он периодически прикладывался, пытаясь потопить в ней свои невзгоды. Внезапно дверь в каюту приотворилась. Фаулер вскинул голову – посмотреть, кто к нему пожаловал, и замер. На пороге стояло чарующее видение, освещенное золотистым светом фонаря. Эрика! Сверкающие темные волосы пышной волной окутывали плечи. Сквозь тонкое, как паутинка, просторное платье, ниспадающее до пола, виднелась пышная, высокая грудь. Данте не шелохнулся, опасаясь, что, если он это сделает, видение исчезнет. Ему даже захотелось себя ущипнуть, чтобы убедиться, что стоявшая на пороге Эрика – не игра его затуманенного алкоголем воображения. Не может быть, чтобы она пришла к нему после того, как он ее оскорбил!

– Я не помешала тебе размышлять, Данте? – спросила Эрика.

Ее нежный голосок донесся до него, словно легкое дуновение ветерка, и в ту же секунду на Фаулера повеяло тонким ароматом ее духов. Данте откинулся на спинку кресла, чувствуя, как от одного вида Эрики и исходящего от нее благоухания у него закружилась голова.

– Нет, – хрипло произнес он дрожащим от желания голосом.

На губах Эрики мелькнула обольстительная улыбка. Вскинув руки, она расстегнула свое платье-тунику.

– Я думала о том, что ты мне сегодня сказал, – прошептала она.

Тонкое платье соскользнуло чуть ниже, и у Данте перехватило дыхание. Пышная, цвета сливок, грудь порывисто вздымалась и опускалась. Казалось, что платье вот-вот упадет, представив жадному взору Фаулера все, что за ним скрывается. Может, Эрика явилась, чтобы помучить его за то, что он над ней насмехался? Хочет ему отомстить таким жестоким способом? Возродить в нем яростное желание, а потом повернуться и спокойненько выйти из каюты?

Эрика медленно приближалась. Нежное выражение исчезло с ее лица. Теперь в ее глазах плясали смешинки. Заметив этот веселый блеск, Данте не стал искушать судьбу. Стремительно вскочив, он поспешил ретироваться в самый дальний угол каюты, опасаясь, что еще немного – и он кинется к Эрике и заключит ее в свои объятия. Останься он рядом с ней чуточку дольше, это неминуемо бы произошло.

Видя, что капитан умчался от нее как черт от ладана, Эрика изумленно вскинула тонкие брови. Ну и ну! От этого Данте не знаешь, чего и ждать. То он врывается в ее каюту, рыча, словно разъяренный лев, то забивается в угол, трясясь, словно испуганный ягненок.

– Ты боишься меня, капитан? – насмешливо бросила она, намеренно становясь между ним и дверью, чтобы отрезать ему путь к отступлению.

– Вовсе нет! – выпалил оскорбленный Данте.

– Тогда почему ты забился в угол? – Эрика подошла поближе, одарив Фаулера вызывающей улыбкой. – Вот уж не думала, что увижу, как храбрый капитан трусит.

– Ничего я не трушу. Я просто не понимаю, зачем ты сюда заявилась.

– Неужели это не ясно? – прошептала Эрика, лаская его взглядом.

Она расстегнула на поясе пряжку, и платье соскользнуло на пол. Перешагнув через него, Эрика направилась к Фаулеру совершенно обнаженная, с лукавой улыбкой. Он поспешно закрыл глаза, но образ ослепительного тела Эрики уже запечатлелся в его памяти. Данте страстно захотелось протянуть руки и прижать эту обворожительную красотку к себе, однако он усилием воли подавил это желание. Фаулер не сомневался, что Эрика только того и ждет, чтобы он потеряв голову бросился ее обнимать, тогда она могла бы вдоволь поиздеваться над ним, отбиваясь от его любовных притязаний. Ну уж нет! Он ей такого удовольствия не доставит!