В финале Джон умрет - Дэвид Вонг

— Полиции вы сообщили, что кто–то утащил его в другое измерение, убил и заменил на монстра?

— Практически, да. Только я не употреблял слова «другое измерение», «заменил» и «монстр». Мы сказали, что он остановил нас, а потом повел себя, как полный псих. А его напарник, черный парень — ну, тот, кто сыпал снег в промежность, — на следующий день как ни в чем не бывало вышел на работу. Ну, вы понимаете — тот парень, которого застрелила Эми.

— С ним можно пообщаться? Он ведь тоже тайный монстр, да?

— Не знаю. Кажется, его зовут Мерфи. По–моему, про тот день он ничего не помнит.

Арни внимательно посмотрел на меня. Задать главный вопрос, показать на слона в комнате он не мог.

Мистер Вонг, может, всех этих людей убили вы ? Может, сейчас я беседую с настоящим серийным убийцей ?

Вместо этого Блондстоун сказал:

— Вонг, взгляните на это с моей точки зрения…

— Нет. Остановитесь. Забудьте про дешевые репортерские трюки, про то, что нужно менять маски, чтобы добыть как можно больше информации. Не нужно сначала вести себя как скептик, через секунду — как мой лучший друг, а потом изображать из себя следователя, лишь бы вытащить из меня «правду». Я был с вами честен, Арни.

В целом.

— Будьте же и вы честны со мной. Можете это сделать? Там, внутри вас, есть настоящая личность? Или все ваше поведение состоит из одних лишь приемчиков интервьюера?

Он развел руки в стороны, словно говоря: «Черт побери, что вам от меня нужно?» — но промолчал.

— Арни, я хочу знать, что вы здесь делаете. Ну, то есть это же вы решили написать про меня, верно? Вам, наверное, целый день подкидывают разные темы, а вы решаете, какую из них выбрать? Вы отправились в эту глушь из э–э…

— Чикаго.

— …из Чикаго и потратили целый день на то, чтобы выслушать меня. И кроме того, вы приехали не просто так, а со своими заметками. Вы про нас в Сети читали — значит, еще день потратили на подготовку. Так скажите мне, Арни, на что вы рассчитывали?

Он неуверенно пожал плечами.

— Не знаю.

Мне в голову пришла еще одна мысль.

— Вы в отпуске?

Арни не ответил, но за него все сказало выражение лица.

Я засунул руки в карманы, почувствовал холодок металлического контейнера и, глубоко вздохнув, кивнул, указывая на пол — никакой плитки, только голая, посеревшая от времени фанера.

— Арни, видите кусок фанеры у стены? Видите, края у него поцарапаны, как будто его отдирали?

Журналист не ответил, но на фанеру посмотрел.

— Помогите мне его поднять. Вы должны это увидеть.

На лице Арни отобразилось сомнение — и даже легкий испуг. Возможно, он боялся того, что под фанерой, или же просто не хотел испачкать костюм.

Я встал на колени и взялся за работу. Я знал, что перекошенная плита легко поддастся. Мы с Джоном оторвали ее несколько месяцев назад, а новые гвозди так и не вбили — ведь когда пришло время класть ее на место, мы были уже изрядно пьяны. Я поднял лист фанеры — размером примерно три на пять футов — и прислонил к стене. Под фанерным покрытием находился металлический каркас, поддерживающий пол, а под каркасом — труп. Точнее, уже почти скелет.

Я отошел от квадратного отверстия и знаком предложил Арни взглянуть. Он подозрительно посмотрел на меня, сделал шаг вперед и замер. На его появилось выражение…

Монстрализации ?

…холодной уверенности. Он точно не знал, кто или что я, но в ту секунду понял, что я в самом деле кого–то убил.

— Кто это? — натужно спросил Арни, пытаясь казаться непринужденным.

— Я.

Блондстоун сделал два шага назад. Вот он, главный момент — сейчас Арни бросится наутек или нырнет с головой в мрачный мир Вонга.

Мне показалось, что журналист сейчас побежит. Я повернулся, спокойно сел на пол спиной стене и посмотрел на Арни снизу вверх. Если бы он дал деру, я бы не стал его догонять.

Неужели ?

Он помедлил, прижал руку ко рту. Труп у него под ногами давно лишился кожи и мышц, превратившись в высохший, пепельного цвета каркас в истлевшей одежде. Я представил себе, как жуки, черви и пауки копошатся в «моем» теле, строят гнезда во рту, лакомятся «моей» плотью и содрогнулся.

— Мы собирались бросить тело в портал, но, когда добрались сюда, он уже исчез. Никакой призрачной двери. Где–то с полчаса мы пили пиво и спорили, наконец решили затолкать труп под пол и вернуться домой.

Арни надолго замолчал.

— А вы не боялись, что тело найдут — полиция, например?

— И в чем бы меня обвинили? В самоубийстве?

Честное слово, на этом месте Арни сухо рассмеялся, а затем отвернулся — наверняка желая отмотать свою жизнь назад к той точке, когда еще не видел тело. Он подошел к противоположной стене и сел.

— Это ничего не меняет, — сказал Блондстоун. — Ну хорошо, есть труп. Но это не значит, что все остальное соответствует действительности.

Я вздохнул.

— Да брось, Арни. Я тебя понимаю, но, честное слово, что ты рассчитывал увидеть? Выкладывай, приятель.

Он покачал головой.

— Не знаю. Я не… У меня хобби такое. Вот и все. Я увлекаюсь паранормальными явлениями.

Он умолк. Я ждал.

— Наверное, меня привлекла эта история про тени, — продолжил Арни. — Сейчас много ходит историй про существа–тени — и в Сети, и за ее пределами. Кажется, Дин Кунц написал про них роман, но возникает вопрос, что появилось раньше — книга или эти истории. Внезапно все про них заговорили. Все и никто. Понимаете?

Да, Арни, я тебя понимаю. Уж поверь мне, понимаю.

— У меня не выходит из головы то, что я видел в подвале. Та тень. После этого время от времени мне казалось, что я вижу их, но кто знает? Это как с мышами: заметишь одну на кухне, и потом они мерещатся тебе повсюду. Однако это еще не все: иногда — чаще всего, когда я очень хочу спать… Это покажется вам бредом сумасшедшего, но, учитывая то, что вы мне поведали, я, так и быть, скажу… Иногда я — на долю секунды, краешком глаза — вижу кота, который заворачивает за угол или пробегает мимо моего кресла. И думаю про себя: «Ну да, это мой кот Пушок». Вот только кота у меня никогда не было. А потом я что–то припоминаю, и мне кажется, что у меня действительно был кот. А может, и не было. И я клянусь вам, что могу вспомнить свою жизнь, в которой есть кот, и другую — без него. А когда вы рассказали мне свою историю…

— Про Тодда? — спросил я. — Вы услышали про Тодда и подумали, что с вами произошло то же самое? Что вашего кота забрали тени?

Арни покачал головой — не протестуя, а смиряясь с судьбой.

— Я никогда не произнесу фразу «моего кота забрали тени» и никогда не соглашусь с вами, если это скажете вы. В таком не признаешься, сами понимаете. Хотя, если я крепко напиваюсь, то иногда кажется, что кот у меня был, но его украли — и в настоящем, и в прошлом. А потом я слушаю вас и думаю: «С этим человеком произошло то же самое». В худшем случае у него то же самое расстройство психики, или, может, в колледже мы принимали одни и те же наркотики. И я подумал: может, мне удастся докопаться до сути дела? Вот почему я здесь, если вкратце.

И это правда, Арни. Я тебе верю. Только это не вся правда, верно ? Почему ты не хочешь рассказать мне все ?

— Это не все, да? — спросил я.

Он посмотрел на могилу под полом.

— Вы говорите, что Джон помог вам перетащить тело?

— Конечно. Один я бы не справился. Я и так с трудом передвигаю с места на место свою жирную задницу. Двойную тяжесть я не подниму.

— Значит, когда он узнал про… ну, вы понимаете — узнал правду, он вас не бросил?

Я пожал плечами.

— Ну…

— Когда в одну из этих тварей превратился полицейский, вы его убили. Чем же тот случай отличается от вашего?

— Но ведь это произошло уже после того, как он стал монстром…

— А Эми? С ней можно пообщаться?

— Нет.

— Она еще…

…жива…

— …в городе?

Я не ответил. Арни сел прямо; в нем проснулся репортер, готовый вести расследование.

— Значит, это не конец истории? А что произошло? Это как–то связано с Эми? Что с ней стало?

Я потер глаза и сказал…

Если бы меня спросили тогда, когда я сидел в снегу, на жгучем морозе, то я бы сказал, что это худший момент в моей жизни. Нелепо, конечно — ведь формально моя «жизнь» на тот момент длилась пару дней, не больше.

Не знаю, как долго я сидел и рассматривал свою босую ногу и символ на большом пальце. Чуть поодаль, застыв от ужаса, стояла Зми. Джон сел на пенек, вытащил набор для самокруток, аккуратно свернул сигаретку и захлопал по карманам в поисках зажигалки. Вспомнив, что оставил ее в другой Вселенной, он выругался и отбросил самокрутку. В ту же секунду в Эми словно сработало какое–то реле, и она заплакала — сначала тихо, обхватив голову рукой и вцепившись пальцами в медно–рыжие волосы, а потом прислонилась к сараю и зарыдала так, как плачут маленькие дети — хрипло, не сдерживаясь, и страшно, страшно, страшно.