Хроники Артура - Бернард Корнуэлл

Около сотни человек толпились между толстыми приземистыми колоннами, увешанными человеческими черепами. Это означало, что страна находится в состоянии войны. На возвышении у дальней стены выстроился ряд тронов. Под своим королевским символом распростершего крылья орла сидел Горфиддид, чуть ниже расположился Гундлеус. При одном виде силурского короля шрам на моей левой руке засвербил. У подножия трона Гундлеуса на корточках примостился Танабурс, а справа от Горфиддида маячил его друид Иорвет. Кунеглас, наследник Повиса, занимал третий трон, а по обеим сторонам от него расположились неизвестные мне короли. Здесь не было ни одной женщины, а мужчины были облачены в кольчуги и кожаные доспехи. Мы, без сомнения, попали на военный совет.

Галахад, беззвучно шевеля губами, возносил молитву своему Богу, а я разглядывал зал. Огромный волкодав с оторванным ухом и шрамами на морде и задних лапах шумно понюхал наши башмаки и отскочил к хозяину, который топтался рядом с другими воинами на покрытом тростниковыми матами земляном полу. В дальнем углу бард тянул свою тихую военную песнь. Его никто не слушал. Все взгляды были устремлены на Гундлеуса, повествовавшего о подкреплениях, которые он ожидает из Деметии. Один из вождей, которому, вероятно, здорово когда-то досталось от ирландцев, выкрикнул, что Повис обойдется и без Черных Щитов. Но его мгновенно утихомирил безмолвный жест Горфиддида. Я думал, что нам придется ждать окончания совета, но не прошло и минуты, как нас вывели в центр зала и поставили на открытом пространстве перед троном Горфиддида. Искоса я глянул на Гундлеуса и Танабурса, но, кажется, ни один из них меня не узнал.

Мы упали на колени.

— Поднимитесь, — приказал Горфиддид.

Мы подчинились, и я вновь взглянул в его жесткое лицо. Оно мало изменилось за прошедшие годы и было таким же одутловатым и неприветливым. Однако время не пощадило Горфиддида, выбелило его волосы и редкую бороду, которая не могла скрыть уродливый зоб. Горфиддид глядел на нас с подозрительным беспокойством.

— Галахад, принц из Беноика? — прохрипел он. — Мы слышали о твоем брате Ланселоте, но не о тебе. Так ты, как и твой брат, один из прихвостней Артура?

— Я никому не давал клятвы служения, лорд король, — произнес Галахад, — кроме моего отца, чьи кости попирают враги. Я безземельный.

Горфиддид заерзал на троне, его пустой рукав колыхнулся, словно бы напоминая о ненавистном враге — короле Артуре.

— Значит, ты пришел ко мне за землей, Галахад Беноикский? — спросил он. — Многие пришли за тем же. — Он кивнул на толпу, наполнявшую зал. — Хочу тебя успокоить: в Думнонии земли хватит на всех.

— Я пришел к тебе, лорд король, с приветствием от короля Тевдрика из Гвента.

В зале возник легкий шум. Стоявшие позади не могли все расслышать и переспрашивали тех, что были ближе к помосту. Сын Горфиддида Кунеглас резко повернулся к Галахаду. Его круглое лицо с длинными усами выражало предельное внимание. Он, как и Артур, страстно желал мира, но после того, как была отвергнута Кайнвин, ему, наследнику Повиса, ничего не оставалось, как следом за своим отцом ввязываться в войну, которая грозила опустошить все южные королевства.

— Наши враги, кажется, теряют аппетит к хорошей драке, — усмехнулся Горфиддид. — С какой это стати Тевдрик шлет мне приветствия?

— Король Тевдрик никого не страшится, верховный король, но ему страшно разрушить мир на наших землях.

Галахад очень удачно вставил в свою речь присвоенный Горфиддидом высший королевский титул.

Горфиддид надулся, побагровел, и я уж думал, что его сейчас стошнит, но оказалось, что он смеется.

— Мы, короли, любим мир тогда, когда война становится для нас неудобной, — проговорил Горфиддид. — Это собрание, Галахад Беноикский, — он обвел рукой толпу вождей и принцев, — только так и может объяснить неожиданную любовь Тевдрика к миру. До сих пор я отказывался принимать вестников Тевдрика. Да и зачем они мне? Разве орел слушает ягненка, блеющего о милосердии? Но раз уж ты, Галахад Беноикский, прибыл так издалека, можешь развлечь меня. Так что же предлагает Тевдрик?

— Мир, лорд король, просто мир.

Горфиддид сплюнул.

— Ты не только безземельный, Галахад, но и безголовый. Неужели Тевдрик полагает, что мир можно просить? Неужели он думает, что я просто так потратил все золото королевства на армию? Неужто он считает меня дураком?

— Он думает, лорд король, что кровь бриттов, пущенная бриттами, проливается впустую.

— Ты говоришь как женщина, Галахад Беноикский! На громкий возглас Горфиддида зал откликнулся оскорбительным смехом и насмешками.

— И все же, — продолжал он, когда смех поутих, — ты должен вернуться к гвентскому королю с каким-то ответом. — Горфиддид помолчал, собираясь с мыслями. — Скажи Тевдрику, что он ягненок, сосущий сухое вымя Думнонии. Скажи ему, что моя ссора не с ним, а с Артуром. Передай ему, что мир у нас может быть на двух условиях. Первое: он позволяет моей армии без помех пройти по его земле. Второе: он дает мне достаточно зерна, чтобы кормить тысячу человек десять дней.

Зал затих, потому что это действительно были умные и благородные условия. Если Тевдрик примет их, он спасет свою страну от разграбления, а Горфиддид сможет быстро и легко вторгнуться в Думнонию.

— А ты уполномочен, Галахад Беноикский, принять эти условия?

— Нет, лорд король, только узнать, каковы они, и спросить, что ты намереваешься сделать с Мордредом, королем Думнонии, которого Тевдрик поклялся защищать.

Горфиддид изобразил на лице обиду.

— Разве я похож на человека, воюющего с детьми? — Он встал и подошел к краю помоста. — У меня ссора с Артуром, который предпочел моей дочери шлюху из Хенис Вирена. Могу я оставить такое оскорбление неотмщенным?

Зал взревел.

— Артур — выскочка, — уже орал Горфиддид, — которым ощенилась мать-шлюха, к шлюхе он и возвратился! До тех пор, пока Гвент охраняет любовника шлюхи, он наш враг. До тех пор, пока Думнония сражается за любовника шлюхи, она наш враг. И наш враг доставит нам золото, пищу, земли, женщин и славу! Артура мы убьем, а его шлюху заставим работать в казармах. — Он подождал, пока стихнут радостные крики, и злым взглядом уперся в Галахада. — Скажи все это Тевдрику, Галахад Беноикский, и не забудь повторить Артуру.

— Артуру может сказать это Дерфель.

Я повернулся на долетевший из зала голос и увидел Лигессака, коварного Лигессака, бывшего начальника стражи Норвенны, а теперь предателя на службе у Гундлеуса. Он указывал на меня.

— Этот человек принял присягу Артуру, верховный король. Клянусь головой.

Зал вскипел яростным гулом. Меня называли шпионом и требовали моей смерти. Танабурс сверлил меня взглядом, пытаясь разглядеть лицо сквозь пушистую белокурую бороду и густые усы. Наконец узнал и завопил:

— Убейте его! Убейте его!

Стражники Горфиддида, единственные вооруженные люди в пиршественном зале, ринулись ко мне. Горфиддид остановил их поднятой рукой. Шум утих.

— Ты давал клятву любовнику шлюхи? — грозно спросил меня король.

— Дерфель на службе у меня, верховный король, — вмешался Галахад.

Горфиддид ткнул в меня пальцем.

— Будет отвечать он! Ты давал клятву Артуру?

Лгать я не мог.

— Да, лорд король, — признал я.

Горфиддид тяжело шагнул с возвышения.

— Ты знаешь, собака, что мы сделали с последним вестником Артура?

— Ты убил его, лорд король, — сказал я.

— Я послал его червивую голову твоему хозяину, любовнику шлюхи! Иди сюда! Быстро! — гаркнул он стражнику, протягивая руку.

Тот вложил в раскрытую ладонь короля рукоять своего меча.

— Лорд король!

Галахад шагнул вперед, но Горфиддид резко взмахнул мечом, и клинок просвистел у самых глаз принца.

— Будь осмотрительнее, Галахад Беноикский! Ты находишься в моем замке! — рявкнул Горфиддид.

— Я молю за жизнь Дерфеля, — спокойно сказал Галахад. — Он не шпион, а посланец мира.

— Не желаю мира! — закричал Горфиддид. — Мир мне противен! Хочу видеть, как плачет Артур, тот, кто заставил плакать мою дочь! Хочу видеть, как он пресмыкается, хочу видеть его мертвым, хочу видеть его шлюху, услаждающую моих солдат. Нет сюда ходу ни одному просителю Артура! Он знает это! И ты знал!

Он устремил острие меча мне в грудь.

— Убей его! Убей его! — вопил Танабурс и, подобрав полы своего обтрепанного плаща, прыгал так, что косточки, вплетенные в его волосы, гремели как горошины в сухом стручке.

— Коснись его, Горфиддид, и я возьму твою жизнь, — раздался звучный голос. — Я утоплю ее в навозной куче Кар Идиона и созову собак помочиться на нее. Я отдам твою душу детям духов на потеху. Я продержу тебя во тьме до самого твоего последнего дня и стану плевать на тебя до скончания века, и даже тогда, лорд король, твои мучения не кончатся.