Из Тьмы. Арка 4 (СИ) - "Добродел"

"Четыре раза подряд? О, уже пять… шесть…"

— Нужно проверить. Не похоже на шум падения, но это и не звуки боя, — сосредоточенно ответил Айрон. — Держись за мной, юная госпожа, а вы спрячьтесь, — повернулся серебровласый мужчина к служанкам.

Вскоре они поднялись на второй этаж и достигли той части дома, которую глава их небольшой организации взял во владение.

Сюра бушевал.

— Г-р-р, убью тварь! — зло скалил зубы молодой мужчина. — Р-размажу! Изур-родую!!! Что припёрся?! — выплюнул он, заметив физиономию подчинённого.

Крестообразная метка на искажённом злобой смуглом лице превращала его в маску гневливого демона.

Айрон ощутимо напрягся, но страха не показал.

— Мы услышали грохот. Слуги испугались нападения. Нужно было проверить, — рублеными предложениями отчитался старший по возрасту, но младший по статусу и положению мужчина.

— Пр-роверил? Тогда убирайся! — начальник отвернулся.

Очередной удар ноги подбросил к потолку антикварное кресло, искусно вырезанное из цельного ствола дерева Дикоземья редкой породы. Грохнуло, хрустнуло, на пол посыпались обломки.

— С-сучка! — процедил себе под нос сын министра, казалось, забывший о подчинённом сразу, как только от него отвернулся, — Мелкая трахнутая стерва, — мужчина добавил ещё парочку ругательств, достойных скорее портового грузчика, нежели высокородного. — Думаешь, сможешь со мной играть? — ещё один удар, на этот раз пострадал пуфик.

— Сюра, прекрати! — закричала выступившая вперёд Эрис. — Хватит громить чужой дом — это некрасиво! Объясни, пожалуйста, что случилось? — добавила она, воспользовавшись своим талантом голоса, усиленным тейгу.

— Что случилось? Что случилось, говоришь?!! — очередной пуфик разнёс книжный шкаф. Закружились в воздухе перья. — Да эта наглая подземная крыса!.. — не договорив, он резко выдохнул и с силой потёр лицо руками, с ощутимым усилием укрощая кровь, взбурлившую бессильным бешенством.

Он не хотел напугать или обидеть единственного — кроме отца — человека, которого мог назвать дорогим и близким. Но отец… это Отец — далёкая и высокая гора с белой, сияющей хладным светом вершиной.

А Эрис — близкий и тёплый свет костра посереди ледяной пустыни.

Нет, Сюра не влюбился. Он вообще слабо понимал концепцию любви, не связанной с похотью и жаждой обладания. Да, пусть сын премьер-министра и находил первую из Дикой Охоты красивой, но сексуального влечения к ней почти не испытывал, наоборот: оно казалось чем-то кощунственным, словно желание трахнуть объединившийся в одном лице образ сестры и матери, о существовании которых когда-то мечтал маленький одинокий мальчик.

Сюра слышал о способности некоторых из Фаулер располагать к себе даже врагов, и, в принципе, при желании мог подавить это чувство. Но… не хотел. Тёплое, приятно-умиротворяющее ощущение от общения с излишне — как на его вкус — сердобольной воительницей стало для него своеобразным наркотиком, который, ко всему прочему, приносил пользу. Нет, он не станет обижать или тем более отталкивать своё маленькое солнце.

Тёплая, но при этом смертельно опасная Роза Дикоземья будет сиять! Для него. Всегда.

— Ничего особенного, — на отмеченном косым крестом загорелом лице появилась принуждённое подобие тёплой улыбки, которая, впрочем, не смогла надолго там задержаться. — Просто я уничтожу одну возомнившую о себе тварь, — сквозь зубы процедил он и буквально рухнул на диван, не пострадавший, к счастью, от недавнего буйства.

— Айрон, плесни-ка нам выпить, — выдохнул Сюра, махнув рукой в сторону также уцелевшего минибара. — Покрепче. И бутылку прихвати, — добавил он после короткого раздумья.

Эрис, поймав взгляд сокомандника, отрицательно мотнула головой:

— Спасибо, Айрон, но я не буду пить с вами. Может быть, только сок, за компанию, — подумав и посмотрев на Сюру, добавила она.

Невозмутимый моряк кивнул и двинулся в указанном направлении. Выудив бутылку рома, он налил себе и Сюре по половине невысокого и широкого стакана для горячительных напитков, после достал бутылку с консервированным апельсиновым соком и, сдёрнув крышку пальцами, набулькал её содержимое в третий стакан, более узкий и высокий.

Поставив посуду на поднос, обладатель короткого ёжика серебристо серых волос отправился назад.

— Сюда ставь, — Сюра ловким движением ноги подцепил перевёрнутый столик и утвердил его перед диваном.

— Ух, — выдохнули мужчины после того, как, чокнувшись, выпили.

— Налей ещё по одной, — сказал сын министра.

Подчинённый повторил операцию, и они снова выпили. Эрис за компанию тоже отпила из своего стакана.

— Ух-уф, — ещё раз выдохнул глава Дикой Охоты, уже более расслабленно.

— Леди Эрис, Лорд Сюра, у вас всё хорошо? Нужна ли вам помощь слуг? — скрывая волнение, спросила немолодая старшая служанка, заглянув через приоткрытые двери.

— Исчезни! — раздражённо махнул кистью сын министра.

— Произошло что-то плохое? — негромко, но настойчиво спросила его блондинка, когда прислуга спешно удалилась. — Ты ведь перенёсся в Столицу. Что-то случилось там? Да? Опять эти кровожадные бандиты из Ночного Рейда? Они кого-то убили? Кого-то важного? Ты от этого разозлился? — всё ускоряя речь, протараторила она, теребя левой рукой край блузки.

— Не тарахти, — поморщился мужчина. — Это не Рейд. Они тоже портят жизнь, но у нас и без мятежников хватает… — он с трудом сдержал ругательство, — разных. Поэтому готовьтесь сдавать бумаги на пиратов и контрабандистов обратно местным чинушам. Дикая Охота уходит из этой дыры.

— Господин, но ведь мы уже сейчас сделали больше, чем береговой охране удалось за прошлые десять лет! — воскликнул Айрон, у которого к пиратам имелись собственные счёты. — Мы почти добрались до истоков, ещё капля усилий, и…

— У тебя проблемы с ушами? — жёлтые глаза с хищным холодком посмотрели на хозяина тейгу-сабли, Шамшира.

— Нет, — тот опустил взгляд. — Просто не понимаю…

— Я тоже не понимаю! — упрямо вскинув голову, поддержала его девушка. — Мы так старались, когда ловили этих негодяев, искали их базы, помогали арестовывать подкупленных чиновников, а теперь должны уходить? Даже не зная почему? Мы ведь команда, это несправедливо! Вот! …И Сюра, что у тебя на шее? — Эрис потянулась, чтобы прикоснуться к ало-бордовой полосе на смуглой коже, но сын министра оттолкнул её руку.

— Ничего, — резковато выдохнул пепельный блондин. — Извини, — добавил он, увидев обиженное выражение на лице подруги, — перенервничал.

Допив содержимое третьего по счёту стакана, поморщился и продолжил:

— Здешним хозяевам не по душе то, что Империя суёт нос в их дела. Плевать на них, но мне не нравится наглость шавок, которых прислал сюда Сайкю. А этот жирный слизень Тайго вместо того, чтобы скомандовать им к ноге — лижет им пятки! Они что, думают, я им мальчик?! И эта тощая подстилка считает, я оставлю всё просто так?! Ха-ха-ха, — зло рассмеялся он, — посмотрим.

— А…

— Тс-с-с! Я хочу выпить и расслабиться. Потом, всё потом, — сказал Сюра и повернулся к Айрону:

— Давай ещё по одной. А ты, душа моя, сыграй чего-нибудь, как ты умеешь — такого красивого, чтобы казалось, будто мне поют ангелы.

— Хорошо. Но потом ты всё расскажешь, — строго посмотрела на него девушка. — Ты ведь и сам признавал, что мои советы тебе пригодились.

— Тц, хватит болтать. Я твой командир, а не собачонка, надрессированная гавкать по команде! Иди давай, потом поговорим, — уловив в грубоватом — такой уж Сюра человек — посыле согласие, блондинка радостно улыбнулась и поскакала за гитарой.

— Господин Сюра, может, нам стоит перейти в другую комнату? — внёс предложение его сосед по дивану.

— Ещё ты мне будешь указывать! — Фыркнул сын министра с остаточным раздражением. — И здесь сойдёт, — продолжил он, задумавшись о том, кому и что можно сказать насчёт пиратов и вообще.

На самом деле представители рода Мизуна уже не раз подходили к главе Дикой Охоты, осторожно зондируя почву в направлении того, чтобы аккуратно спровадить их компанию куда подальше. Присутствие сразу трёх тейгуюзеров, один из которых способен телепортироваться и переносить с собой группы других воителей, очень сильно нервировало этих высокородных недобунтовщиков. Им пришлось свернуть большую часть своих приготовлений и даже ослабить блокаду центра региона. Да и продвигаемая ими риторика сильно снизила свой накал, а уличные крикуны и как бы свободная пресса начали вещать о недовольстве исключительно наместником — и о подчёркнутой преданности Императору с премьер-министром.