Джеральд Даррелл. Путешествие в Эдвенчер - Дуглас Боттинг

Сара прожила с Дарреллами несколько недель, а потом начались зимние дожди. Настало время подумать о возвращении в далекий Буэнос-Айрес со всеми собранными зверями. Но в это время в Асунсьоне, столице Парагвая, произошла революция. Удача отвернулась от Джеральда. Ему посоветовали покинуть страну при первой же возможности. Единственный доступным средством передвижения был легкий самолет — а это означало, что пойманных животных придется оставить. Эти известия погрузили Джеральда в черную депрессию. Ничего не оставалось, кроме как открыть дверцы клеток и вьтустить животных на волю. Но сказать так легче, чем сделать. Многие животные не желали уходить. Джеральд уносил зверей за пределы лагеря, но они возвращались, их носы торчали из-за деревьев. Они сидели и ждали очередной кормежки. Джеральд выбрал нескольких животных, которые могли поместиться в крохотном самолете (в том числе и Сару Хагерзак), и вернулся в Буэнос-Айрес.

Во время краткого перерыва в военных действиях самолет благополучно вывез Дарреллов из Асунсьона. Они были в безопасности, но финансовое состояние экспедиции оказалось плачевным. Экспедиция обошлась Джеральду в три тысячи фунтов, он потратил все, что заработал на «Перегруженном ковчеге». Поимка нескольких животных в последние дни пребывания в Аргентине не могла компенсировать потерю тех экземпляров, которые ему удалось поймать в Парагвае.

Вскоре пришла пора покидать Южную Америку. Животных погрузили на палубу корабля «Звезда Парагвая» и тщательно привязали клетки, чтобы атлантические штормы не сдвинули их с места. В салоне друзья распрощались с Дарреллами, и утром корабль отплыл в Англию. «Мы махали и кивали на прощанье, а затем, когда провожающие почти исчезли в темноте, раздался самый печальный звук на свете — низкий мрачный рев пароходной сирены, прощальный привет уходящего в море судна». Джеки было особенно грустно. Она полюбила Аргентину и не хотела покидать новых друзей.

Но питомцы требовали постоянного ухода, так что времени на печаль не оставалось. С первыми лучами солнца Дарреллы выпивали по чашке чая и отправлялись чистить клетки, мыть горшки и миски на палубе. Хорошо еще, что плавание проходило в тропических водах, так что птицы не простужались. Сару Хагерзак трижды в день прогуливали по палубе, и так продолжалось до тех пор, пока корабль не вошел в более северные широты.

Но не все было так плохо. В отличие от судна, доставившего Дарреллов в Южную Америку, «Звезда Парагвая» была настоящим лайнером. Звероловам предоставили отличную каюту, пища была превосходной, напитки лились рекой, а сервис был на высоте. Дарреллы подружились с пассажирами и командой и стали постоянными участниками всех вечеринок и гулянок, которые заканчивались с рассветом. На костюмированном балу Джеральд и Джеки нарядились парагвайцами и получили первый приз. Единственным человеком, кому пребывание на борту шумной семейки с необычным багажом удовольствия не доставило, был капитан, который вечно ворчал по поводу грязи и из-за того, что животные постоянно отвлекали команду.

В июле «Звезда Парагвая» вошла в Лондонский порт. Зверей на этот раз было немного, поэтому их удалось быстро пристроить по зоопаркам. Пейтонский зоопарк приобрел большую часть птиц и животных, в том числе и любимицу всего корабля Сару Хагерзак. «Расставаться со всеми этими симпатягами было очень тяжело, — вспоминала Джеки и добавляла: — Я начала понимать, что чувствовал Даррелл, возвращаясь из своих путешествий, и почему он так мечтал когда-нибудь создать собственный зоопарк. Ему не хотелось расставаться с животными, привезенными из экспедиций».

Из бескрайней пампы и беспредельных просторов Атлантики Дарреллы вернулись в крохотную комнатку в борнмутском доме Маргарет. Джеральд с головой ушел в литературную деятельность, пытаясь заложить основы финансового благополучия, которое позволило бы ему в один прекрасный день стать хозяином собственного зоопарка. Вторая его книга, «Три билета до Эдвенчер», вышла в свет весной, и теперь Джеральд читал рецензии. Тон рецензий был благожелательным. Критики хвалили обаяние, скромность и чувство юмора автора, его мастерство рассказчика и любовь к тем удивительным созданиям, которых он ловил.

Но одна рецензия выбивалась из общего ряда. Джордж Кэнсдейл, директор Лондонского зоопарка, застреливший Чамли два года назад, напечатал статью в «Дейли телеграф». Кэнсдейл всегда недолюбливал Джеральда, а некролог по погибшему Чамли в «Перегруженном ковчеге» переполнил чашу его терпения. Кэнсдейл получил возможность отомстить и не пожалел яда, чтобы выставить Джеральда чистейшей воды любителем и невеждой. Он признавал, что Джеральд пишет «заразительно», но его экспедиции — это не что иное, как «невинные заграничные поездки». «Если бы они жили так, как описывает Даррелл, — писал Кэнсдейл, — то вряд ли сумели вернуться домой живыми». Он утверждал, что книга писалась в спешке и что ее следовало бы еще отшлифовать. Грамматика хромает, стиль оставляет желать лучшего, информации слишком мало, а анекдотов чересчур много. Настоящий натуралист должен был бы больше внимания уделить ловле зверей, коллекционированию и естественной истории.

Эта рецензия омрачила возвращение домой, но худшее было еще впереди. В отсутствие Джеральда издательство «Харт-Дэвис» решило опубликовать «Гончих Бафута» осенью, не дожидаясь будущей весны. Это означало, что у Джеральда в 1954 году выходили две книги, а на 1955–й не оставалось ни одной. С неохотой он приступил к работе над своей четвертой книгой «Под пологом пьяного леса», где собирался рассказать об экспедиции в Аргентину и Парагвай. Порой лень так одолевала его, что Джеки и Софи приходилось буквально подталкивать его к письменному столу.

Ситуация еще более осложнилась, когда, едва закончив четвертую книгу о путешествии в Аргентину, Джеральд приступил к пятой, поскольку финансовое его положение после очередной экспедиции пошатнулось весьма серьезно. «Новый Ной» стал сборником рассказов для детей о путешествиях в Камерун, Гвиану и Парагвай. «По какой-то причине Даррелл не захотел заканчивать эту книгу, — писала Джеки. — Доведенные до отчаяния, мы с Софи сами написали заключительную главу, что вдохновило его на то, чтобы полностью переписать ее и довести книгу до конца». «Почему вы, две старые карги, не понимаете, что я не машина? — жаловался Джеральд. — Я не могу без конца барабанить по клавишам. Мне нужно вдохновение».

Джеки предложила мужу воспользоваться системой его брата, Ларри, который просыпался в половине пятого, чтобы несколько часов поработать, а остальную часть дня посвящал другим занятиям. Джеральд резко возразил: «Разница между нами заключается в том, что он любит писать, а я нет. Для меня литература — это способ заработать деньги, чтобы иметь возможность работать с животными, и ничего больше. Я не могу называться серьезным писателем, скорее я журналист, которому посчастливилось продать то, что он сочинил».