Путь волшебника - Джон Адамс

Уже в следующее мгновение заклинание императора закончило свое действие, оставив после себя новые груды мертвых тел. Повсюду, куда ни падал взгляд Бианты, она видела изуродованные трупы, расщепленные щиты и погнутые мечи. Казалось, даже пронзительный холодный ветер утратил свою свежесть и стал похож на тлетворное дыхание больного чумой.

Не сразу удалось Бианте совладать со своими эмоциями. Лишь взяв себя в руки, она обратила внимание, что демоны, случайно оказавшиеся на пути магического облака, тоже мертвы. Должно быть, поняла она, император выдвинулся так далеко вперед потому, что хотел сберечь собственных солдат, а не потому, что знал — среди защитников Эвергарда находится его лазутчик. Во всяком случае, ей хотелось думать именно так, ибо в противном случае все они были обречены.

Впрочем, положение защитников замка и без того было тяжелым. Многие, слишком многие погибли, а Бианта и другие маги Эвергарда могли только бессильно наблюдать за этим, не в силах ничего изменить.

— О боги!.. — пробормотал лорд Вьетрэ. — Еще один такой удар, и нам конец.

— Это скипетр, — охрипшим голосом пояснил Мартин. — Одно из его имен, которые нельзя произносить вслух, на языке демонов означает Разложение.

Бианта посмотрела на ворота замка и внезапно чихнула. Ее ноздри раздражала какая-то мелкая пыль, хотя совсем недавно никакой пыли в воздухе не чувствовалось — ветром ее относило в сторону. Потом она заметила, что трупы павших — и демонов, и людей — разлагаются и гниют буквально на глазах. Их плоть чернела и кусками отваливалась от костей, обнажая желтоватые скелеты; могучие стены Эвергарда, сложенные из крепкого серого камня, покрылись паутиной трещин и начали осыпаться в тех местах, где их коснулось черное облако.

Пока Бианта оглядывалась по сторонам, Мартин взял себя в руки и принялся выкрикивать приказы, стремясь увести уцелевших воинов со стены, прежде чем она рухнет. Бросив быстрый взгляд в сторону матери, он быстро сказал:

— Нужно спуститься вниз, здесь оставаться опасно. Заклятие разложения может распространиться, и тогда… К вам это тоже относится, милорд.

Вьетрэ коротко кивнул и предложил Бианте руку. Мартин спускался первым, выбирая лестницы и переходы, которые казались наиболее надежными. Позади них со стуком и скрежетом рассыпалась каменная кладка, оседали в облаках пыли зубцы стены, обрушивались бойницы. Изрядный валун упал и разлетелся на мелкие кусочки совсем рядом с Биантой, но она только поморщилась.

— …использовать свой скипетр еще раз? — услышала она окончание фразы лорда.

— Нет! — хором ответили Бианта и Мартин, потом Бианта пояснила: — Без кровавых жертвоприношений, да еще так далеко от храма, где находится источник магической силы императора, это невозможно. Во всяком случае, на камень или дерево скипетр больше не подействует. Но если прикоснуться им к живой плоти…

Вскоре они сошли вниз и оказались в относительной безопасности, среди тех, кто спустился с разваливающейся стены раньше.

— Как насчет Пророчества, леди Бианта? — спросил старый лорд и, глядя на разбросанные повсюду тела, страдальчески скривился.

— Пророчества?.. — удивился Мартин, глядя на Вьетрэ и мать с каким-то странным выражением на лице.

Было вполне вероятно, что за те несколько дней, которые Мартин провел в Эвергарде, он ничего не слышал о Пророчестве, а если и слышал, то не понял, в чем дело. Бианта, во всяком случае, сомневалась, что у ее сына нашлось время слушать песни и баллады странствующих менестрелей. А если и нашлось — что с того? Так ли это важно?.. Главное — теперь Бианта убедилась: Мартин не предатель. Как видно, боги услышали ее молитвы и смилостивились над ней и ее сыном. Вот только надолго ли?

С трудом сдержав рвущийся из груди вздох, Бианта огляделась, прислушиваясь к стонам и крикам раненых, и вдруг в ее мозгу сам собой возник ответ на мучившие ее вопросы.

Да, теперь она была уверена, что нашла решение — одно из множества возможных. Перспектива — вот в чем ключ к разгадке. В Пророчестве говорилось о двух войнах между демонами и людьми. «Ритмы, рифмы и двусмысленные образы» — так она сказала когда-то лорду Вьетрэ, характеризуя древний документ. Действительно, весь текст Пророчества пронизывала странная (не сказать ли «патологическая»?) симметрия, однако, размышляя о Вечерней войне и предательстве лорда Мьере, Бианта почему-то не подумала о том, что во второй войне изменник может оказаться в стане демонов. Изменник, который предаст императора, а не народ Пограничья!

Стоп, сказала она себе. Только не торопиться. В первой войне лорд Мьере предал Эвергард и погиб от руки Пайен. Налицо был конфликт дочери и отца, тогда как она и Мартин были матерью и сыном, однако, как Бианта уже убедилась, когда дело касалось взаимоотношений людей, симметрия проявляла порой себя самым причудливым образом. Зеркало давало искаженное отражение. Мартин не обязательно должен был погибнуть. Народ Пограничья еще мог одержать победу.

— Император все еще там, под стенами замка, — негромко сказал лорд Вьетрэ. — Если бы кто-то остановил его, мы могли бы удержать крепость. И возможно, даже победить в войне.

— Вы говорите о вызове, о поединке?! — ахнула Бианта, забыв, что десятки людей жадно слушают разговор, от которого зависели их судьбы и судьба Эвергарда. — Что ж, пожалуй, это шанс… У императора тоже есть свои понятия о чести, как бы странно это ни казалось нам, людям. Он лишился одного из своих поединщиков. Вряд ли теперь он откажется от возможности расквитаться с изменником.

Был ли подобный вызов во время Вечерней войны? Ни в балладах, ни в исторических хрониках ни о чем таком не упоминалось, но Бианте это не казалось важным. В конце концов, почему они должны жить в соответствии с тем, что было написано и спето много лет назад? Их судьба в их руках. Они напишут новую песню, пусть даже каждая буква в ней будет начертана их собственной кровью.

Лорд Вьетрэ кивнул. В словах Бианты был определенный смысл, к тому же она когда-то жила во дворце императора и, следовательно, знала, что говорила. Расстегнув перевязь с волшебным мечом, он протянул его Мартину.

— Возьми, — сказал он.

Бианта замерла. Если она все-таки ошиблась, решение лорда могло иметь роковые последствия. Магический клинок в руках предателя… Не этого ли добивался император? Вместе с тем она понимала, что выбора у них просто нет. Чтобы воспользоваться содержавшимися в Пророчестве туманными возможностями, приходилось идти на риск.

Мартин побледнел.

— Я… я не могу, — запинаясь, проговорил он. — Ведь я даже не знаю, кто будет преемником… Я не имею права!

Бианта вспомнила, что лорд Вьетрэ, действительно, так и не определил, кто и в каком порядке будет претендовать на трон Эвергарда в случае его смерти. Потом она бросила взгляд на ворота замка, от которых осталось лишь несколько щепок и перекрученных, ржавых полос железа, которыми они когда-то были окованы. Перед воротами собралась группа солдат под командованием молодого капитана дворцовой стражи — праправнука лорда Мьере. В мрачном молчании солдаты ожидали неизбежного штурма.

— Я даю тебе это право сейчас! — возвысив голос, сказал лорд Вьетрэ. — Не время сомневаться и раздумывать. Бери меч и сражайся!

Решительным движением Мартин взял в руки магический меч. Крепко сжав рукоять, он вынул Фидор из ножен, и прозрачный клинок мягко замерцал.

— Я сожалею о том, что сделал когда-то, — прошептал Мартин, повернувшись к Бианте. — И хотя сделанного не воротишь, все это — в прошлом. Помоги мне сейчас!..

— Торопись! — ответила она, пытаясь мысленно представить положение на поле боя. — Император хочет отнять наш дом и наши жизни. Ты должен остановить его!

Поднявшись на цыпочки, Бианта поцеловала Мартина в лоб. Это было и материнское благословение, и материнская ласка — первая за много-много лет. Одновременно она вызвала в памяти все известные ей защищающие заклятия и, несмотря на усталость, сплела их вокруг сына в прочный панцирь.

— Ступай, — снова сказала она. — Да пребудет с тобой мое благословение. — «И пожалуйста, возвращайся!» — прибавила она мысленно. Однажды Бианта едва не потеряла сына, и ей не хотелось, чтобы это случилось вновь.

— И мое!.. — эхом повторил старый лорд.

Мартин почтительно склонил голову, потом повернулся и рысцой бросился к воротам. Бианту трясло, как в лихорадке, но она постаралась собраться с силами, чтобы нанести демонам еще один магический удар и попытаться склонить Пророчество в пользу защитников Эвергарда. Впрочем, она сомневалась, что у нее что-нибудь получится: в эти минуты она чувствовала себя не больше чем рисунком в старинной книге, сделанным выцветшими чернилами на пожелтевшем, ломком пергаменте.

Тем временем Мартин приблизился к группе собравшихся возле ворот солдат и обменялся несколькими словами с капитаном стражников. По-видимому, тот был озадачен, увидев в руках Мартина магический меч своего лорда, но Вьетрэ сделал ему знак рукой, давая понять, что все в порядке. Капитан отдал короткий приказ, и солдаты расступились, пропуская Мартина к воротам, за которыми уже ждали император и его одетая в черно-красно-золотые камзолы гвардия, перестроившаяся из каре в колонну и готовая ворваться в замок.