Наездник - Радик Соколов

Гости к этому времени уже основательно выпили, постепенно сменив изысканные вина на вульгарную водку. За соседним столом начался бурный спор. Оба отстаивали одну и ту же точку зрения, но громко и яростно глядя друг на друга. Лица их покраснели, глаза сверкали, а носы и вовсе приняли багровый цвет. Спор еще не вышел за границы приличия, но оппоненты уже перешли на личности. Утихомирить буянов никто не спешил, и наевшийся до отвала Шатов благоразумно отступил. Надо выспаться. Становиться случайным участником потасовки совсем не хотелось, а было желание просто пройтись, чтобы почувствовать душу столицы и приноровиться к ее ритму. Долгая прогулка уже подходила к концу. Город засыпал. Гасли светлячки окон. Уже зажглись редкие уличные фонари, а улицы как по волшебству почти обезлюдели. В садике, куда стремясь сократить дорогу свернул Шатов и вовсе никого не было. Только вокруг деревянной скамеечки расположилась нешумная компания, смутно видимая сквозь еще голые ветви кустов.

— Черт, — Шатов ускорил шаги. — Зачем я поперся через парк. Знал же, что нехорошее это место. Может ничего и не случится. — Галопом неслись мысли. Словно запертая в клетке птица, скрипел и раскачивался небрежно закрепленный над никому не препятствующей оградой фонарь. По натоптанным дорожкам и кустам метались страшные, быстрые тени, словно предчувствуя скорую беду. Вот и калитка.

Уже у самого выхода Шатова нагнали запыхавшиеся преследователи, только если у быстро шагавшего Пашки сердце билось ровно, а дыхание было спокойно и размеренно, то у «гончих» высовывались языки от усталости.

Разговор с преследователями вышел недолгим. Хотевшие выразить свои пожелания, грабители еще только начали открывать рот для перечисления своих претензий и угроз, как Шатов начал действовать. Шаг, удар. Первый нападавший уже заваливается так и не поняв откуда вдруг прилетел твердый словно камень кулак и врезался в его многострадальную печень. Еще удар. Занесшему было руку с грубым кастетом крупному парню, предстояло узнать, что такое ретроградная амнезия, потому что именно о ней будет долго распространяться доктор расспрашивая пациента с сотрясением головного мозга об обстоятельствах получения черепно-мозговой травмы. Поворот, бросок. Самый мелкий участник нападения, летит, потеряв свой страшный нож с узким как шило лезвием, в колючие кусты, которые своими острыми иголочками как кошачьими когтями оцарапывают лицо. Мальчишка отделался совсем легко, но ему еще предстоит волочь потерявшего сознание здоровяка до приемного покоя, а пока он с ругательствами провожает глазами быстро удаляющуюся фигуру.

Спалось на новом месте удивительно спокойно. Город, удовлетворенный проверкой, принял своего нового гражданина.

— Доброе утро. — Заспанное лицо Ирины Емельяновны показалось из-за двери. — Ты меня разбудил, только что пришла с работы. Пришлось ночью дежурить… Не доверяю я сторожам. Время сейчас неспокойное. Или кляузу напишут или обворуют, а итог один… Напрыгалась как макака, хозяйка убрала со стола журнал «Пульсар» раскрытый на рассказе «Приключения обезьяны.» — Тут столько всего сразу навалилось… — На самом деле почти сутки подпольные коммерсанты распихивали внезапно свалившийся товар по точкам. Ударную работу удалось завершить только к утру. Вагоны тихо покоились в тупичке без охраны и не сегодня-завтра должны были воспламениться, а их содержимое уже расползлось в разные стороны.

— Зашел узнать по поводу диссертации. Вроде вчера договаривались. — Паша был спокоен. Никуда клиент не соскочит.

— Точно! Когда можно будет все посмотреть? — Спрашивала хозяйка уже наливая себе из изящного кофейника крепчайший кофе.

— Принесу завтра. Если есть заинтересованность, надо достойный переплет сделать. Паша положил сигнальный экземпляр в виде стопки листочков на столик. Кстати, как там Люба? Она, вроде демобилизоваться должна?

— Да все нормально, дома уже, наверное. Я за ней не следила, все с начальником поезда разговаривала. То, да се. — От усталости забыв о конспирации, говорила хозяйка. — Ходят там все злые как цепные псы. До последнего надеялись, что переводом оформят в санаторий, а тут — полное расформирование. За час всех вытурили. Война закончилась много медиков освободилось, и половина недоученных. Конкуренция за теплые места. Готовы любого сожрать, дай только повод.

— Неужели и состав раскидали? Действительно быстро. — Как люди работать могут, — восхитился про себя Павел. — Значит наша сестричка теперь на вольных хлебах? Поступать в институт будет?

— Что ты так заинтересовался? Понравилась тебе я смотрю моя племянница, только поспеши. За ней и раньше мальчики ухаживали, а теперь она и вовсе светится. Так похорошела, ну просто чудо. А ты у нас богатым женихом станешь. Ведь не все же ты автору отдашь? Чем вы не пара. Молодые, богатые, — подмигнула тетушка. Свахой буду.

— Спасибо за протекцию. Только мне самому жить негде. Тут не до женитьбы. — Попытался отшутится Шатов. — Да и постарше жена выйдет. Непорядок.

— Не заметившая возражений хозяйка, уже всерьез обдумывала вспыхнувшую в голове бредовую идею. — Да какая там разница в возрасте. Тебе — семнадцать, ей — восемнадцать. Жарче любиться будете. — Негде жить, говоришь? И это решаемо. Деньги у тебя останутся приличные…, но по мелочам растранжириваются легко…. Подумай о покупке крыши над головой.

— Лучше не делить шкуру еще живого медведя. Вдруг при расчете обманут, или еще какая беда выплывет. — Паша вдруг заволновался.

— Ты прав, будущий зятек, пусть вначале наш товар глянется, а с получением гонорара проблем так и вовсе не будет. Кстати, Люба на днях сюда заглянет. Налюбуешься еще на нашу красавицу, а там и до свадебки рукой подать, — задорно подмигнула сваха. — Как у тебя с продуктами. Могу помочь. Силы тебе теперь ох как понадобятся. Такую красотку отхватить. Всю жизнь меня потом добрым словом поминать будешь.

— Я бы с удовольствием покупал подороже, чем пайковые цены, а вот базарные для меня дороговаты. — Павел настойчиво старался не замечать чересчур прозрачных намеков. — Деньги пока есть. Протяну месяца три, а потом придется искать работу. О части с этого гонорара пока мечтать не буду. — Паша медленно, шаг за шагом, отступал к двери.

— Давай так, я для тебя собрала немного продуктов. Здесь тушенка, яичный порошок и кое что еще. Это бесплатно, по-родственному. Если будет нужно, говори мне заранее. Цена для тебя — две пайковых. Захочешь с наценкой приторговывать, возражать не буду, только не зарывайся. — Тетушка примолкла. — Мальчик ты умный, деятельный. — Оценивающий, как на лошадином рынке, взгляд все пробегал от пят до макушки. — Повзрослел раньше времени, как и все твое поколение. — Новая пауза. — Береги себя, держи рот на замке. Я ведь плохого тебе не посоветую. Подходи к вечеру. Заодно и борщик поешь. Отличный, на мясном бульончике, да со сметанкой.