Испытание войной - Борис Шапталов

Единомышленник Тухачевского Уборевич всем этим принципам учил на маневрах. А учиться у него было чему. Г.К. Жуков отзывался об Уборевиче как о большом знатоке оперативного искусства и тактики. И.С. Конев считал, что "в его лице наша армия понесла самую тяжелую утрату". А эти маршалы в военных вопросах разбирались. Мемуаристы в один голос называют Уборевича выдающимся "воспитателем войск". Наиболее детально это понятие раскрыл в своих воспоминаниях К.А. Мерецков. Любопытен выбор эпизодов этого опытнейшего штабиста и военачальника. Мерецков сообщает, что Уборевич максимально приближал военные игры к боевым условиям. Для чего это нужно - понятно. Добивался от командиров ясных приказов. Ну и что? Мерецков как бы отвечает на возможный вопрос читателя следующим примером. Один командир на учениях написал длинный приказ, поэтому его передача по связи затянулась. Начало учений задерживалось. Тогда Уборевич, руководивший учением, распорядился условному противнику перейти в наступление. Мелочь? Но ведь именно такая история произошла в ночь с 21 на 22 июня 1941 г. Пока из Москвы передавалась в штабы округов длинная директива о приведении войск в боевую готовность, враг "внезапно" атаковал их.

А вот еще одна показательная "мелочь", приведенная Мерецковым. Начальник штаба одного из соединений на учениях ошибся с определением времени для прибытия части на учения. Реакция Уборевича выражена в его вопросе к начштабу: "Как же это вы смогли допустить такой просчет?!" Наш современник, возможно, не поймет смысл вопроса и тем более реакцию начштаба. "Впоследствии Шиловский признался мне, - вспоминал Мерецков, - что вопрос командующего потряс его больше и глубже, нежели возможное замечание, и он никогда и ничто так не переживал, как в этот раз".

Господи! Да отчего же потрясаться? Ну не вышло соединение куда следует в намеченное время из-за просчета... Стоп! Суть дела в слове "просчет". Когда начнется война, подобного рода просчетам будет несть числа. Дивизиям и корпусам будут отдаваться приказы с указанием нереальных сроков выдвижения и наступления, за которыми последуют жертвы и поражения. "Воспитатель войск" Уборевич прекрасно понимал цену подобных просчетов и пытался добиться этого понимания у своих подчиненных. И начальники штабов у него знали: там, где речь идет о жизни солдат, о возможности поражения войск, "просчетов" (аналог халатности) быть не должно. Увы, традиции "просчетов" глубоко въелись в отечественный управленческий организм. Складывается впечатление, что не только у военачальников, но и у некоторых руководителей государства методика "просчетов" - основная в управленческом арсенале. В своей сфере Уборевич добивался повышения уровня управления, что, в сущности, является синонимом, понятия "высокая штабная культура".

Уборевич занимался тем, что можно определить двумя словами, "боеспособность войск". Но не бывает боеспособных войск без толковых, профессионально подготовленных командиров. Мемуаристы (от Василевского до Мерецкова) в один голос свидетельствуют: им многое дала работа с Уборевичем. Именно в Белорусском округе времен командования Уборевича прошли свои командные и штабные университеты: командующие фронтами в Великую Отечественную войну и будущие маршалы - Г. К. Жуков (в БВО командир дивизии), Р.Я. Малиновский (оперативный отдел штаба округа), К.А. Мерецков (начальник штаба округа), К.К. Рокоссовский (командир корпуса); начальники штабов фронта, тоже будущие маршалы - М.В. Захаров (начальник оперативного отдела округа), В.Д. Соколовский (командир дивизии); командующие армиями - А.В. Горбатов (командир дивизии) и В. Колпакчи (штаб корпуса). Жуков решительно и уверенно пошел на такую сложную операцию, как окружение, он уже отрабатывал этот тип операции на картах и маневрах под руководством "блицкриговцев". Напомню, что в боях с чеченскими сепаратистами в 1995-1996 и 1999 гг. наши генералы много раз имели возможность окружать их отряды, но, несмотря на небольшую численность боевиков и свое подавляющее превосходство в огневых средствах, ни разу не добивались успеха. Это значит, что они не умеют проводить сложные операции такого рода, их к этому по-настоящему не готовили. Поэтому несерьезно было бы считать, что Жуков, не учившийся в академиях, запросто мог окружить и уничтожить на Халхин-Голе целую армию хорошо подготовленного противника по наитию, не имея никаких предварительно наработанных схем и навыков.

Хотя большая часть сослуживцев и воспитанников Тухачевского и Уборевича была уничтожена (Рокоссовский, Мерецков и Горбатов чудом выжили в застенках), та горстка, что осталась от "школы Тухачевского" и воспитателя маршалов Уборевича, сыграла ведущую роль в Великой Отечественной войне.

И последнее. Так за что расстрелял Сталин Тухачевского и Уборевича? Они были коммунистами, но не были сталинцами. В этом состояла их главная вина и опасность для диктатора. Поэтому Сталин осуществил свою "ночь длинных ножей", заменив "нейтральные кадры" лично ему преданными. Вот и вся разгадка "очищения".

Сталин как военный стратег и политик

Солдаты сильны своим командиром. Армия - своим командованием. В годы войны особое значение для действующей Армий приобрела Ставка Верховного Главнокомандования. О ее успехах написано много. Но были у нее не просто неудачи, а настоящие провалы. Ставкой, а вернее персонально Сталиным как диктатором страны и Главковерхом, в ходе войны были допущены шесть крупных (по существу дела, преступных) стратегических ошибок, имеющих общую природу и серьезно повлиявших на сроки войны и размеры потерь.

Первая преступная ошибка связана с абсолютно неверной оценкой планов Германии на 1941 год. Высшее военное командование РККА - от наркома обороны до штабов приграничных округов - видело приближение опасности. Проект директивы от 15 мая 1941 г. - одно из ярких тому подтверждений. Но все усилия военных разбивались о твердокаменную позицию вождя. Ошибиться может каждый, но Сталин не взял вину на себя, хотя единственным виновником был он, а подло переложил ее на других, расстреляв группу генералов Красной Армии, лишив их чести как офицеров и граждан.

Следствием стратегической ошибки Сталина был шок в штабах приграничных округов, которых убеждали в отсутствии прямой опасности, что способствовало развалу обороны, особенно в Белоруссии и Прибалтике.

Вторая ошибка определилась "суетливой" директивой No 2 от 22 июня 1941 г., по которой войскам приграничных округов была поставлена нереальная задача немедленно перейти в контрнаступление. Это мероприятие, не обеспеченное ни временем на подготовку, ни разведкой, ни знанием сложившейся обстановки, привело к тяжелым потерям. Особенно тяжелые последствия данная директива имела на Юго-Западном фронте, который располагал всеми необходимыми силами для отражения удара. Ввод в бой механизированных корпусов без средств обеспечения их контрудара привел к быстрому уничтожению их материальной части. Оставшись без танков, Юго-Западный фронт был обречен на поражение.