Полуночное солнце (Сборник с иллюстрациями) - Род Серлинг

Словно в трансе, женщина посмотрела вверх и подняла свои руки в призыве, который только что описала. В маленькой гостиной установилась полнейшая и напряженная тишина, мистер Проктор и его посетители сидели и слушали. Потом миссис Проктор опустила руки и голову, но глаза ее были по-прежнему расширены, когда она продолжала: — Затем постепенно чернота переходит в рябь на пруду. Я вижу Ллойда, глядящего из воды вверх из глубины этих мутных вод. Я слышу, как он говорит: «Мама, мама, вокруг меня одна вода», — и я вижу его дорогое лицо, уходящее в черноту. Всегда на какое-то мгновение остаются руки, но затем и они скрываются под водой, оставляя только белую рябь, которая стихает, стихает, стихает, и опять видна только чернота.

Голос миссис Проктор потонул в хрипе. Вдруг она села прямо на своем стуле с мучительным воплем: «Ллойд, Ллойд!» Губерт Проктор в одно мгновение оказался рядом с женой, успокаивая ее словами: «Проснись, проснись, моя дорогая, это все сон», — и минуту спустя миссис Проктор, моргая, смотрела на людей, с которыми только что познакомилась, гадая, не только кто они такие, но и настоящие ли они.

— Вот так это всегда происходит, — серьезно объявил мистер Проктор. Все эти месяцы моя жена снова и снова переживала это ощущение, слышала, как наш сын взывает не только о помощи, но и об отмщении. Поэтому я искренне верю, что эти сны отражают страдания Ллойда, когда он встретил мучительную смерть.

В последующей тишине Джанет расслышала свой вопрос:

— Видела ли миссис Проктор подобные сны раньше?

— Много лет назад я начала видеть другие сны, — миссис Проктор отвечала сама, и ее глаза были полны слез. — Мне всегда снился Ллойд, когда его не было дома. Иногда ему было больно, и я слышала, как он кричит от боли. А иногда он был счастлив и кричал от безумной радости. И всегда (ее голос дрогнул)… И всегда…

— Мы вскоре получали весточку от сына, — договорил мистер Проктор. Однажды он написал, что получил рану; потом выиграл премию в колледже. Неизменно сны его матери находились в соответствии с тем, что в действительности переживал Ллойд. Это случалось в течение многих лет, поэтому, когда моя жена увидела этот сон, мы знали, что он вещий. Его повторение подтверждает это. Теперь вы понимаете, почему я знаю, что наш сын мертв. Вы сказали, что получали от него известия, молодая леди, Губерт Проктор обратился к Джанет, — но, тем не мeнее, вы его не видели. Я гадал, почему он кричал о мести, ведь он не мстительный по натуре. Но раз мы услышали о том, что его совесть чиста, я полагаю, умирая, он попытался оградить свое доброе имя, как сделал бы и при жизни.

На следующий день по дороге на север Хэнк Доусон остановился в Новом Виндзоре и забрал Герцога. Когда они проезжали Ущелье — Подкову, Хэнк бросил опытный взгляд на облако над горой Лысого Орла.

— Я отвезу Кинтию домой, — сказал Хэнк, — и мы поедем наверх, в коттедж. Если разразится буря, я останусь с тобой до тех пор, пока она не окончится.

Джанет была рада человеческой компании. Неосвещенный коттедж съежился, как затаившийся зверь, в то время как сарай был светлым и походил на призрак под качающимися деревьями, которые нависали над ним, как чудовища. Хэнк убедился, что дверь сарая была закрыта на щеколду, потом прошел до коттеджа. Они включили огни, зажгли камин и сварили кофе. Потом Хэнк серьезно сказал:

— Теперь нам ничего не остается, кроме как дожидаться призрака.

— Ты думаешь, это действительно призрак? — изумленно спросила Джанет. — Мстящий дух, возможно, дух Ллойда Проктора?

— Ты слышала о свершенных преступлениях, — ответил шериф. — Ты видела это прошлой ночью, когда сон воплотился.

— Но, если Ллойд; был убит четыре месяца назад, как он мог посылать чеки, письма и список древностей? А как насчет сообщений тех агентов, которые утверждают, что совсем недавно Ллойд их надул?

— Подписи и почерк можно подделать. Можно легко прикинуться кем-то, если ты не пытаешься надуть людей, которые этого человека знают. Хороший парень не станет ни с того ни с сего обманщиком. Но кто-то мог сделать вид, будто он им стал. Послушай, Джанет, ты выходила к сараю три раза до меня. Каждый раз ты что-то видела, но никого не находила. И мы вдвоем тоже никого не нашли. Но, если бы кто-нибудь прятался в этом сарае, не смог ли бы Герцог поймать его?

— Уверена, что смог бы, и теперь я могу сказать почему.

Джанет вспомнила ту самую ночь, когда Герцог действительно кое-кого поймал — ее собственного мужа, Пита. Одно это, казалось, доказывало, что нечто невидимое и неуловимое, по крайней мере, дух, фигурировало в других случаях. До сих пор она не говорила о визите Пита, поскольку знала, что он не хотел огласки. Теперь, в свете того, что она знала, она собралась выпалить правду. Но Хэнк не дал ей на это времени.

— Ты можешь не рассказывать мне, почему ты так уверена, — сказал Хэнк. — Я знаю. После того, что мы услышали прошлым вечером, я гадаю, куда приведет этот след. Но я знаю, где он начнется — в сарае — сегодня ночью!

Ответом ему были стон ветра и вой Герцога. Пес ощетинился, как и раньше; его уши уловили ультразвук, недоступный ни одному человеку. Огромный пес поднялся и медленно двинулся в сторону двери, воем показав, что узнает этот плачущий призыв.

Хэнк поднялся:

— Пойдем.

Они вышли. Сегодня их приближение к сарак было уверенней, быстрей, чем раньше, когда они увидели, что закрытая на, щеколду дверь раскрылась сама по себе. Они были ближе, когда она распахнулась в первый раз, словно передавая приглашение от невидимого обитателя. Герцог издал смешанный вой и лай и бросился вперед. На этот раз Хэнк- не колебался. Перекрывая ужасный ветер, он прокричал:

— Пусти его! — И когда Джанет сделала это, он добавил: — А теперь пойдем!

Едва они двинулись, дверь распахнулась. Там, в затемненном проеме виднелась белая фигура, была видна ее человеческая форма, но через миг ее не стала За ней бросился спущенный с поводка Герцог. Хэнк и Джанет не отставали от него и успели увидеть, как широко распахнулась дверь в мастерскую и снова показался тот призрак. Затем Герцог проследовал в дальний угол мастерской, где поднял свои большие лапы на высоту плеч и оперся ими о заколоченную дверь. Там, в свете фонарика Хэнка, Джанет увидела, как огромный пес прижал в углу свою добычу, как уже делал однажды ночью.

Но в собачьем лае не было ярости, он выл от радости. Человек, которого он поймал, похлопывал его, гладил его голову и передние лапы. Герцог же лизал лицо, которое Джанет видела так отчетливо, что помимо воли вскрикнула: — Ллойд Проктор!

Затем, к удивлению Джанет, она увидела голову дога сквозь руку, которая его гладила! Мгновение спустя рука исчезла, а фигура Ллойда, еще смутно различимая, начала распадаться. Последним исчезло его лицо, доброе, красивое лицо, которое Джанет узнала, несмотря на его мертвенную бледность. Потом это видение тоже растворилось, и пес остался один, царапая заколоченную дверь и горестно завывая, словно тоскуя по прикосновению исчезнувшей руки.