Любовь в перемотке (ЛП) - Александр Тали

- Я до сих пор влюблена в моего мужа. Даже если он не хочет меня, я не могу

просто отключить мое сердце. Он моя душа. Я никогда не была ни с кем, кроме него. Ты

достоен быть с хорошей девушкой. У меня двое детей и слишком много вопросов. Сделай

себе одолжение, Уилл, уйди от меня. Я не стою того.

- Я даю тебе два дня. Если он не окажется здесь, в течении сорока восьми часов, я

не буду останавливаться и сам за себя не отвечаю.

- Думаю, он не приедет. Он понятия не имеет, где я. Я не использовала ни нашего

шофёра или любой из наших самолетов, чтобы попасть сюда. Я заплатила наличными, и

мой телефон мертв. Я никогда не была в Сент-Люсии прежде. Льюис никогда не

додумается, что я буду в таком месте, как это. Я словно выброшенная на берег, как Брук

Шилдс в « Голубой лагуне». Но самая очевидная причина, почему он не найдет меня в том,

что он не хочет. Он не хочет меня больше.

Зная, насколько были верны эти последние слова, я не могла удержать гребаный

поток слез от ощущения моего падения снова. Я даже не знаю, как это по-человечески

возможно, чтобы пролить столько слез, как у меня в последние несколько дней. Уилл

подошел и сел на край кровати с моей стороны. Он повернулся ко мне и обхватил мое

лицо своими теплыми руками. Он вытер слезу с щеки пальцами.

- Эммели, я как никто понимаю, что я знаю тебя на много больше за эти пять минут,

и я хочу, чтобы ты больше, чем все, дала ему сорок восемь часов, после чего я буду

трахать твою задницу. Я прослежу, чтобы ты никогда не видела, снова, слезы на своем

прекрасном лице. Я преподам ему гребаный урок о том, как ухаживать за красивыми

девушками.

Глава 40

Русские здесь ...

Двумя днями ранее в Нью-Йорке

Льюис

- Сэмми, езжай вперед. Я не думаю, что эта встреча займет и получаса.

- Нет проблем, мистер Бруэл, я буду здесь, когда вы закончите.

Я не могу поверить, что я делаю это дерьмо. Я не видел этого Хуесоса в течение

десяти лет. Он слышал от наших общих деловых знакомых, что я нахожусь в заднице и

позвонил мне. Он говорил со мной, блядь, как будто и не прошло десять лет и он ничуть

не задел мою жену. Если бы Эм знала, что я говорил с ним, то она была бы в бешенстве.

Теперь я здесь, собираюсь удовлетворить этого ублюдка и встретиться с ним.

Я никогда не думал, что всё будет так плохо. Мне нужно заполучить себе снова

«Бруэл Индастриз». Боже, как я пострадал. Как я мог доверять управление активами

бизнеса с таким большим количеством, моих, трудом заработанных денег? Это было

большим делом для Джонатан Штайна, согласиться управлять инвестициями отрасли

Бруэл. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. В течение многих лет наши

деньги росли в немыслимых объемах, пока шесть месяцев назад, мой мир не был

перевернут вверх дном. Джонатан Штайн был арестован и обвинен в мошенничестве с

ценными бумагами ФБР. Этот распутник признал себя виновным в более двенадцати

федеральных уголовных преступлениях, и признал, что в раскрутку его бизнеса, по

управлению активами в массивной схеме Понци, были вовлечены обманутые инвесторы и

миллиарды долларов. Я попал на схему Понци! Ну, я, и тысячи других инвесторов. Мы

были, по крайней мере, в состоянии скрыть наши имена из новостей, но в итоге нас все

равно тряхнуло хорошенько. В течение многих лет мне удавалось держать свои

собственные деньги, а потом я просто стал ленивым и жадным. Я почувствовал этот урок,

когда потерял более семидесяти процентов моей чистой стоимости активов.

Если бы Эм только знала, как близко мы подошли к потере нашего таунхауса, она

подумала бы, что я полный неудачник. Моя работа состоит в том, чтобы обеспечить мою

семью, а я собирался потерять все. Хоть бы сделку Филипп предлагал реальную, где я

смогу, по крайней мере, выкупить у банка наше здание в Сохо, или как Эм любит его

называть « Дом на дереве» и « Голубую Лагуну» - виллу на острове. Я обещал Эмили почти

одиннадцать лет назад, что я подарю ей и нашей семье мир. Какой я человек после этого?

Я дарил ей подарки, и теперь я вынужден взять их обратно.

Мне стыдно за то, кем я стал. Я не заслуживают того, чтобы быть ее мужем. Я даже

не был в состоянии заниматься с ней любовью месяцами. Я ничего не стою. Люди видят

меня только в качестве моего богатства; как только я потеряю всё, кто мог бы видеть меня

в качестве чего-то стоящего вообще? Сможет ли Эмили простить меня за то, что я потеряю

все наши воспоминания? « Дом на дереве» - место нашей любви. В каждом уголке этого

здания находится она; в спальне, где я впервые попробовал её на вкус; Боже, крыша, где я

трахал ее в течение нескольких часов в рамках 4-го июля во время фейерверка; бассейн,

где мы любили друг друга бесчисленное количество раз; комната с домашним

кинотеатром, где мы сидели, словно подростки, смотря " Большие надежды". Она

рассказала мне, что мы зачали ребёнка в то время, как я разложил ее на кухонном столе.

Боже, как я могу смотреть ей в глаза и сказать, что я потерял наш первый дом? Место, где

я узнал, что навсегда полюбил ее. Мне нужен этот чертов Филипп, как нужно сердце,

чтобы чувствовать биение. Мне нужно продать пять зданий моего отца.

Мы уже здесь; пришло время, чтобы заключить сделку с гребанным дьяволом. Он

там, с этим самодовольным выражением на лице. В последний раз я его помню, как он

выплевывал яд на мою жену. Говорил всё это грязное дерьмо, что заставило ее плакать. В

последний раз я видел его, он пытался извиниться, пытаясь прорваться на закрытый

деловой обед, что у меня был с Максом. Я слушал его ерунду о том, что он просто шутил.

То, что мы не должны бороться за каких-либо девушек, что когда-то я работал в его

системе и на самом деле я хочу мою старую жизнь. Он просто не получит меня. Он не

знал меня. Макс слушал это дерьмо и не говорил ни одного чертового слово Филиппу. Я

сказал им, что я любил Эмили. Я сказал им, что я планировал жениться на ней, и эти

ублюдки все еще имели наглость предложить нескольких шлюх к нашему частному обеду.

Одна из шлюх, по просьбе Филиппа, разделась догола и начала ему сосать прямо за

столом. Макс подошёл к ней сзади и начал трахать ее. Я взглянул на них и образ Эмили

спас меня от бытия. Никто даже не заметил, когда я встал и ушел. Это был конец нашей

долгой трахальной дружбе.