Посылка - Ричард Матесон

Силклайн прилип к стенке (рот приоткрыт, руки слабо шарят по бокам), когда все общество двинулось мимо него в сторону Зала вечного отдохновения.

— Присоединяйтесь к нам,— позвал его высокий человек.

Силклайн рывком оторвался от стены и, спотыкаясь, двинулся на неверных ногах по коридору, глаза его от ужаса округлились, словно блюдца.

— Полагаю,— любезно произнес клиент,— все подготовлено как следует.

— О,— вякнул Силклайн.— О... да, конечно.

— Великолепно,— одобрил клиент.

Когда они оба вошли в зал, все остальные восхищенным полукругом толпились у гроба.

— Чудесный,— бормотал себе под нос горбун.— Чудесный гроб.

— Ну, как тебе такой гроб, как тебе такой гроб, Дельфиния? — захихикала старая карга.

— Муррр,— отозвалась с плеча Дельфиния.

Все остальные кивали, обменивались счастливыми улыбками и восклицали: «Ах!»

Затем одна из женщин в вечернем платье произнесла:

— Пусть Людвиг посмотрит,— и полукруг распался, пропуская Аспера.

Он пробежался длинными пальцами по золотой отделке на боках и крышке, удовлетворенно покивал.

— Великолепно,— пробормотал он, и голос его звучал хрипло от волнения.— Просто великолепно. Ровно то, о чем я всегда мечтал.

— Ты выбрал лучшее, мальчик,— произнес высокий седовласый человек.

— Ну давай, примерь! — потребовала хихикающая старая карга.

По-мальчишески улыбаясь, Людвиг забрался в гроб и улегся на место.

— В самый раз,— сообщил он довольным голосом.

— Хозяин прекрасно выглядит,— забормотал Игорь, кивая скошенной набок головой.— Прекрасно выглядит в ящике.

Затем человек с волосатыми руками потребовал, чтобы начинали, потому что у него в четверть десятого назначена встреча, и все спешно расселись по стульям.

— Иди сюда, голубчик,— сказала карга, маня скрюченной клешней окаменевшего Силклайна.— Садись со мной рядом. Люблю хорошеньких мальчиков, верно, Дельфиния?

— Муррр,— сказала Дельфиния.

— Перестань, Дженни,— обратился к ней Людвиг Аспер, на мгновение приоткрыв глаз.— Будь серьезнее. Ты же знаешь, что это значит для меня.

Карга пожала плечами.

— Хорошо, хорошо,— забормотала она, после чего стянула с головы остроконечную шляпу и взбила буйные кудри, пока Силклайн, словно зомби, опускался на стул рядом с ней, его при этом поддержал под руку маленький человечек с восковым личиком.

— Привет, очаровашка,— шепнула Силклайну карга, наклонившись и толкнув его под ребра острым локтем.

После чего поднялся высокий седой джентльмен, по виду выходец с Карпат, и служба началась.

— Дорогие друзья,— произнес джентльмен,— сегодня мы собрались в этих украшенных гирляндами стенах, чтобы отдать дань уважения нашему товарищу, Людвигу Асперу, вырванному из нынешнего существования горестной и непреклонной судьбой и на века помещенному в сей мрачный саркофаг.

— Гип-гип-ура! — пробурчал кто-то.

— Лебединая песнь,— прокомментировал кто-то еще.

Игорь плакал, а человечек с восковым лицом, сидевший по другую сторону от Мортона Силклайна, наклонился к нему, чтобы пробормотать:

— Смачно,— однако Силклайн не был уверен, что это относится к самой церемонии.

— И вот,— продолжал господин с Карпат,— мы, горько скорбя, собрались у погребальных дрог нашего собрата, вкруг этого помоста горести, возле этой раки, у этого дольмена...[28]

— Непонятно, непонятно,— возмутилась Дженни, раздраженно топая ногой в остроконечной туфле.

— Муррр,— сказала Дельфиния, и карга подмигнула налитым кровью глазом Силклайну.

Силклайн шарахнулся вбок, только чтобы наткнуться на маленького человечка, который уставился на него глазками-бусинками и снова пробормотал:

— Смачно.

Седовласый джентльмен выдержал долгую паузу, устремив на каргу свой величественный нос. После чего продолжил:

— ...этой мастабы, этой скорбной ступы, этого гхата, близ этой дахмы...[29]

— Что он говорит? — спросил Игорь, прервав рыдание на середине.— Что, что?

— Это тебе не состязание в риторике, парень,— заявила карга.— Говори ясней.

Людвиг снова поднял голову, на его лице отражалось смущение.

— Дженни...— произнес он.— Прошу тебя.

— А-а-а... жабий зуб! — сердито огрызнулась карга, и Дельфиния зашипела.

— Requiescas in pace[30], дорогой брат,— продолжал граф раздраженно.— Память о тебе не иссякнет с твоей безвременной кончиной. Ты, наш дражайший друг, не выбыл из игры, ты просто перешел играть на другое поле.

При этих словах человек с волосатыми руками поднялся и выскочил из комнаты, утробно проворчав на ходу:

— Опаздываю.

И Силклайн ощутил, как леденеет, потому что услышал вдруг топот когтистых лап по ковру в коридоре и вой, эхом отдавшийся от стен.

— Улльгат говорил, что приглашен на обед,— пояснил сбоку маленький человечек, сверкая глазками и улыбаясь. Стул под Силклайном крякнул, когда он передернулся.

Седовласый джентльмен стоял, прямой и молчаливый, закрыв красные глаза, рот превратился в узкую щель, демонстрируя уязвленную аристократическую гордость.

— Граф,— взмолился Людвиг,— прошу вас.

— Сколько я могу терпеть эти вульгарные выходки,— спросил граф.— Эти...

— Ну началось, ля-ля-ля,— проворковала Дженни своей кошке.

— Молчи, женщина! — взревел граф, и на мгновение его голова исчезла, окутанная белым клубящимся туманом, затем появилась снова, когда он немного овладел собой.

Людвиг сел в гробу, лицо его исказилось от возмущения.

— Дженни,— заявил он,— по-моему, тебе лучше уйти.

— Нет, ты думаешь, что можешь вот так запросто вышвырнуть отсюда старую Дженни из Бостона? — возмутилась карга.— Подумай лучше, чем это чревато!

И дрожащий Силклайн увидел, как карга нахлобучила свою остроконечную шляпу и, щелкнув пальцами, метнула небольшую молнию. Выгнувшаяся дугой Дельфиния ощетинила все свои черные шерстинки, когда граф выдвинулся вперед, вскинув руку, хлопнул каргу по плечу, а затем застыл посреди шага, заключенный в круг жаркого пламени.

— Ха-ха! — проскрежетала Дженни.

— Мой ковер! — промямлил ошалевший от ужаса Силклайн.

— Джен-ни! — закричал Людвиг, выбираясь из гроба. Карга махнула рукой, и все цветы в комнате начали взрываться, словно попкорн.

— Не-ет,— застонал Силклайн, когда занавески вспыхнули и рассы′пались в пепел.

Стулья полетели по воздуху. Граф обратился в столб белого пара и кинулся на Дженни, которая, в свою очередь, взмахнула руками и исчезла в оранжевой вспышке вместе с кошкой и всем прочим. А в зале становилось все более шумно от криков и крушащих ребра ударов.

И Мортон Силклайн с вытаращенными глазами уже валился вперед, когда человечек с восковым личиком склонился над ним, зубасто ухмыляясь, стиснул онемевшую руку директора и пробормотал:

— Смачно.

После чего Силклайн распростерся на ковре.

Мортон Силклайн упал в траурное кожаное кресло. Он все еще немного дрожал, хотя прошла уже целая неделя с того жуткого вечера. На столе лежала записка, которую Людвиг Аспер пришпилил к его бесчувственной груди. В ней говорилось:

Сэр!

Примите, в дополнение к этому мешочку золотых (которые, как мне думается, покроют все ваши расходы), мои сожаления по поводу недостойного поведения некоторых гостей на церемонии моего погребения. Если не считать этого, все было в высшей степени удовлетворительно.

Силклайн отложил в сторону записку и любовно прикоснулся к горке сверкающих золотых монет на столе. На законные вопросы, откуда взялись монеты, он отвечал, что один его партнер в Мехико (ну, назовем его племянником гримера из «Катакомб Карилло со скидкой») очень удачно вложил его средства в тамошнее золото. В общем и целом, все это дело обернулось совсем не так плохо...

Мортон Силклайн поднял голову, когда кто-то вошел в контору.

Ему захотелось с криком отскочить и слиться с цветочным узором на обоях, но он лишь продолжал сидеть словно каменный. В очередной за последнее время раз открыв рот, он таращился на нечто громадное, капающее охрой, бесформенное и со щупальцами, оно все колыхалось и извивалось.

— Один мой друг,— вежливо произнесло нечто,— горячо рекомендовал вас.

Силклайн долго сидел, таращась на него, но затем его дрожащая ладонь случайно коснулась золотых монет. И он обрел силы.

— Вы пришли,— сказал он, дыша через рот,— как раз по верному адресу... хм... сэр. Услуги...— он с усилием сглотнул и взял себя в руки,— на любой вкус.

Силклайн потянулся за ручкой, отгоняя в сторону желто-зеленый дым, который начал затягивать кабинет.

— Как имя усопшего? — спросил он деловым тоном.

Рожденный от мужчины и женщины

Сегодня мама назвала меня чудовищем. Ты чудовище, она сказала. Я видел в ее глазах гнев. Хотел бы я знать, что такое чудовище.