Хроники Второго пришествия (сборник) - Владимир Соловьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Справедливо. Но ты же у меня отслеживаешь настроения людей, общаешься с ними на нашем сайте, так что хотелось бы припасть к живительному источнику народной мудрости. Тост – понимаешь? – сказал я с кавказским акцентом и сделал характерный восклицающий жест.
– Выражение «народная мудрость» звучит так же несуразно, как порядочный депутат или военная смекалка. – Табриз горько вздохнул. Он не любил, когда я шутил и говорил с акцентом. Во многом потому, что, как и у большинства людей, у меня это не получалось. Но я почему-то всегда пребывал в твердой уверенности, что подобная художественная форма уместна и украшает мою речь.
Из всей моей тройки Табриз был, пожалуй, наиболее тонким и чувствительным. Рожденный в семье музыкантов, он с раннего детства осознал колоссальную ответственность семейной профессии. Ему было тяжело. Дедушка – гений, отец – гений, оба композиторы мирового уровня, боготворимые у себя на родине. А Табриз, несмотря на блестящее музыкальное образование, особыми талантами не блистал, с чем смириться никак не мог. Унаследованный абсолютный слух не доставлял ему радости, скорее наоборот, был причиной страданий – любая фальшь вызывала у него почти физическую боль. Именно поэтому интернет-общение оказалось для Табриза идеальным – природная безграмотность раздражала его существенно меньше, чем повсеместное музыкальное дурновкусие.
– Интернет полон придурков, – сказал Табриз, скривившись так, будто слышал отчаянно фальшивящего скрипача, играющего серьезную симфоническую музыку в переходе метро. – Если проанализировать всю ту чушь, которую пишут люди, станет ясно, что идей у них нет. Многие предлагают себя, кое-кто – кота Гарфилда, некоторые – актеров и юмористов. Одним словом – чушь!
Илюха, лишенный слова в самом начале нашей беседы, чуть не подпрыгнул от внезапно пришедшей к нему в голову идеи. Робко, но с некой обидой в голосе, он попытался поучаствовать в обсуждении.
– Мы идем по ложному пути! – занудил он. – При чем здесь ныне действующие политики? Если рассмотреть историю Израиля, то царями и пророками там становились не избранники народа, а помазанники Божьи. Что мы все играемся? Вот Билл, к примеру, ничтоже сумняшеся, взял да и старика Теда назначил пророком-царем. За заслуги в борьбе. Нехило, между прочим! А у нас этих Тернеров навалом. В Англию можем Рому Абрамовича послать!
– Точнее, оставить, – отметил Никита, – он и так там все время тусует.
– Не суть, – отмахнулся Илья, – чем он хуже Теда?
– И другие ребята есть, – ответил ему Никита, – с мозгами, талантливые. Чем не цари?
– Илюха, – сказал я, – и ради такой хрени ты прервал мою беседу с Табризом?! Абрамович – пророк! Смешно. Уж лучше Лукашенко, он, как вы изволили сформулировать, хотя бы смешной. А этот что? За всю жизнь и пяти слов подряд связно не вымолвил – тот еще пророк! Не хочу тебе ничего говорить про игольное ушко, так как ты мне сразу начнешь тыкать в глаза Биллом и Тедом, но эти пацаны хоть что-то в жизни сделали сами, а этот что-нибудь создал? Вовремя тырнул, кинул, затаился, подружился, избрался, переназначался, подлизался – и в цари-пророки. Смотри, Илюха, еще одна такая идея, и прокляну! Положишь кольцо на полочку и пойдешь в общую очередь ждать Страшного суда. Совсем нюх потеряли, мерзавцы! Лукашенко с Абрамовичем им подавай.
– Володь, – заканючил Илья, – ну ведь все совсем не так! Рома нормальный парень: и Чукотку содержит, и синагогам помогает, и каббалой в последнее время увлекся. Ты к нему несправедлив. Время было такое – все тащили, как могли.
Я не мог больше терпеть этот бред. Бедный мальчик, неужели он действительно думает, что сможет меня обмануть? Как смеет он испытывать судьбу? Типичная еврейская болезнь – все подвергать сомнению и из всего стремиться извлечь выгоду. Я явственно видел – кто-то из ближайшего окружения Абрамовича дружит с Ильей, так что не деньги движут моим помощником, а товарищеские обязательства. Что несколько смягчает его вину.
– Рома хотя бы делился, – продолжал Илья, – и всегда выполнял любые просьбы Президента. Может быть, дашь ему шанс?
Надо же, слушаю его и вспоминаю Авраама, который во вред себе торговался с Господом:
Неужели Ты погубишь праведного с нечестивым?
может быть, есть в этом городе пятьдесят праведников? неужели Ты погубишь и не пощадишь места сего ради пятидесяти праведников в нем?
не может быть, чтобы Ты поступил так, чтобы Ты погубил праведного с нечестивым, чтобы то же было с праведником, что с нечестивым; не может быть от Тебя! Судия всей земли поступит ли неправосудно?
Господь сказал: если Я найду в городе Содоме пятьдесят праведников, то Я ради них пощажу все место сие.
Авраам сказал в ответ: вот, я решился говорить Владыке, я, прах и пепел:
может быть, до пятидесяти праведников недостанет пяти, неужели за [недостатком] пяти Ты истребишь весь город? Он сказал: не истреблю, если найду там сорок пять.
[Авраам] продолжал говорить с Ним и сказал: может быть, найдется там сорок? Он сказал: не сделаю [того] и ради сорока.
И сказал [Авраам]: да не прогневается Владыка, что я буду говорить: может быть, найдется там тридцать? Он сказал: не сделаю, если найдется там тридцать.
[Авраам] сказал: вот, я решился говорить Владыке: может быть, найдется там двадцать? Он сказал: не истреблю ради двадцати.
[Авраам] сказал: да не прогневается Владыка, что я скажу еще однажды: может быть, найдется там десять? Он сказал: не истреблю ради десяти.
И пошел Господь, перестав говорить с Авраамом; Авраам же возвратился в свое место.
Вот только не мог Авраам понять, что бессмысленный разговор затеял, ибо ответ Божий был давно известен – нет там праведников! А у меня терпение точно не как у Господа, молчать я не буду.
– Замолчи, Илья, – прикрикнул я на него, – и передай своему другу и его хозяину слова Иоанна:
Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч!
Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих.
Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател, и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг.
Советую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть.
– Не смей больше возвращаться к этой теме! Мне противно даже слышать об этом грешнике.
Я разошелся не на шутку, в глазах у меня засверкали молнии – видел бы Енох, бежал бы в страхе. Неудивительно, даже в глазах моих мальчишек, которых я люблю и ценю, ужас был неподдельным. Но, как это уже не раз случалось, неадекватность моей реакции была связана не столько с происходящим здесь и сейчас, сколько с предчувствием надвигающейся беды. Щемящая тревога, за последние пятнадцать минут появившаяся в моем сердце, не обманула меня. Перстни на наших руках одновременно засветились, и в воздухе вспыхнула уже знакомая команда – срочно ко мне! Я подошел к ребятам и поднял руки вверх. Пространство вокруг нас дрогнуло полуденным маревом, и мы оказались в Гефсиманском саду, прямо в шатре Даниила, больше напоминавшем палатку полководца, готовящегося к битве.
Глава 28
– Друзья, нам бросили вызов! – Даниил, склонившись над картой мира, стоял посередине шатра, окруженный многочисленной группой людей. На наше появление никто из них не обратил внимания.
– Это довольно забавно, – продолжал Даниил, – и я бы даже сказал, смешно. Нет никакого сомнения в том, что грешники будут повержены, вопрос лишь в выборе оружия возмездия.
Учитель говорил приподнято, я бы даже сказал, молодецки, что мне совсем не понравилось.
– Здравствуй, Даниил, – сказал я, подойдя поближе.
– А, вот и ты! Замечательно. – Учитель обернулся, и его примеру последовали все остальные. Публика была разношерстная: кроме Билла и его парней, я разглядел Теда Тернера, ужасно похожего на постаревшего таракана, Президента США Джорджа Буша-младшего и, к немалому моему удивлению, господ Путина и Назарбаева.
– Как это понимать? – нахмурился я.
Мой вопрос заставил Даниила поморщиться:
– Ты собираешься сейчас, перед лицом войны, устроить мне сцену ревности?
– Какой войны? – процедил я сквозь зубы. – Кто может тягаться с тобой? Как всегда, будет обыкновенная бойня…
– А вот и нет, – возразил Даниил, – будет необыкновенная бойня. Видишь ли, не все народы готовы отказаться от своих заблуждений и даже пытаются нам дерзить. Их нравы несовместимы с христианскими догмами. Более того, гордыня подталкивает неразумных на дерзкие поступки.
– Кто на этот раз? – спросил я, глядя в упор на Путина с Бушем.