8-я книга. Полет "Уригленны". - Алекс Карр

Все административные учреждения в России открывались в девять часов утра и закрывались в шесть вечера и этот порядок был незыблемым. Старался придерживаться этого правила и Виктор Демидов, хотя, как раз ему-то гораздо чаще, чем другим, приходилось сталкиваться со всякими срочными делами, из-за которых он частенько задерживался если не в своем офисе, то в Кремле или различных посольствах. Зато уик-энд он всегда проводил с семьей.

Загородный дом Виктора Демидова находился в сосновом лесу, на берегу Истринского водохранилища. Это было тихое и безлюдное место с удивительно красивой природой. К дому, построенному по стандартному и весьма незамысловатому проекту, вплотную подступали огромные сосны с яркими, красно-коричневыми стволами. Джейн, Элвис и Виктор Демидов сидели в ивовых плетеных креслах на широкой веранде. Джейн и Элвис прилетели в загородный дом президента на флайере к одиннадцати, как им и было предложено, но Виктор Демидов не спешил затевать долгих разговоров и сначала усадил их за стол и заставил отведать ухи, сваренной из наловленной по утру им и его правнуком рыбы. Лишь после того как с ухой было покончено, он начал разговор.

Рассказ Виктора Демидова

– Признаюсь честно, Джейн, для меня самого этот разговор представляет большой интерес. Это хороший повод оглянуться назад и еще раз оценить пройденный путь. Так вот, для меня было большой неожиданностью, что Василий Седых, который стал первым россиянином вошедшим в контакт с интари, указал на меня, как на будущего лидера этой великой страны. В какой-то мере Василий, с которым я был знаком к тому времени уже лет семь, был прав, говоря о том, что я внутренне готов возглавить военную хунту. В то время в среде отставных, да и строевых офицеров, частенько говорили о необходимости наведения порядка. О военном перевороте говорить не рисковали. Что ни говори, а каждому хотелось жить и подвергать риску свою семью люди тоже боялись.

Вспоминая времена, наступившие после две тысячи четвертого года, я прежде всего помню о постоянном ощущение страха, неуверенности и полной безнадежности. И еще помню ту беспредельную наглость всяческих мерзавцев, в руках которых оказалось оружие и власть. Мне было пятьдесят четыре года, я был здоровенным мужиком, кадровым офицером и знал, что для того, чтобы выжить, мне нужно было стоять навытяжку перед всяким отребьем, ведь в те годы армия из защитницы отечества превратилась в какой-то немыслимый вертеп, в каторгу для тысяч молодых людей.

Это была какая-то дикость, невероятная фантасмагория, но все было именно так. Военкоматы загоняли призывников в армию буквально силой, отлавливая мальчишек призывного возраста на улицах. В основном это были дети простых рабочих и служащих, ведь сынки всяких богачей откупались от службы в армии, делая работников военкоматов настоящими миллионерами. В таких условиях не приходилось даже и мечтать о хорошей подготовке призывников и в армию приходило множество всякой шпаны, хулиганья и наркоманов. Пожалуй, единственное место, из которого в армию попадали нормальные ребята, это была деревня, но вот их то было как раз и больше всего жаль, так как они сразу же попадали под двойной пресс, – городского хулиганья и офицеров.

Офицеры, те самые люди, которыми всегда гордилась Россия, превратились, по большей части, в хапуг и рвачей. Денежное и вещевое довольствие они получали мизерное, но в их подчинении были солдаты и многие офицеры, забыв о чести и воинском долге, всячески старались превратить армейскую службу в источник доходов. Мне удалось избежать соблазнов и сохранить свою офицерскую честь незапятнанной, я предпочитал обходиться черствым куском хлеба в обед, но не эксплуатировал своих солдат.

Впрочем, как у начхима дивизии, у меня в подчинении было не так уж много солдат, но зато под моим началом был склад с боевыми отравляющими веществами, которые очень интересовали некоторых бандитов. Эти дегенераты совершенно не понимали того, что снарядом с бинарным газом невозможно тихо убрать конкурента, это примерно то же самое, что пытаться прикурить от атомной бомбы.

Для того, чтобы не допустить разграбления этого секретного склада, мне пришлось пойти на нарушение присяги и сообщить о нем западным спецслужбам. В конечном итоге дело кончилось тем, что все боеприпасы были проданы, но уже не бандитам, а американскому правительству. Кое для кого это была выгодная сделка, но мне она стоила службы. Хотя никто не связывал утечку информации со мной, в те времена военными секретами торговали направо и налево, меня уволили из вооруженных сил.

На гражданке было еще хуже чем в армии. Отслужив в армии тридцать шесть лет, закончив военное училище, пройдя Афган и две академии, я оказался в итоге, что называется, у разбитого корыта. Двухкомнатная квартирка в области, нищенская пенсия и абсолютно никаких перспектив впереди. Мою жизнь скрашивали только двое детей, выросших честными людьми, две внучки и внук, которым я желал лучшей доли, чем жить в таком босяцком государстве.

Поэтому, когда ко мне пришло два странных человека, которые были сердиты как медведи, разбуженные среди зимы, и на чьих лицах было прямо-таки написано что они готовы чуть ли не голыми руками разорвать любого крутого типа, попавшегося им на глаза и сообщили мне, что мною интересуется Василий Седых, я откликнулся немедленно и без особых раздумий, тем более, что у этих парней, Тимофея Ладина и Геннадия Уралова явно были серьезные намерения.

Когда же я встретился с Эдом Бартоном и Василием Седых и узнал зачем я им понадобился, то чуть не плакал от счастья. Василий выдвинул меня на должность военного диктатора исходя из того соображения, что я был начхимом дивизии, а не каким-то бравым воякой и слыл среди своих друзей офицеров интеллектуалом, так как знал немецкий и английский языки и в свободное время занимался изобретательством.

Но, увы, мои интеллектуальные качества как раз и не требовались. Просто Василию требовался на это место строгий и порядочный человек, который не станет искать для себя славы и привилегий. В какой-то мере он был прав, так как я никогда не был жуликом и предпочитал быть нищим, лишь бы не испоганить офицерской чести грязными делишками. Мне быстро объяснили что произошло в мире за последние пару месяцев и что нас всех ожидает в ближайшем будущем. То, что мы, люди, оказались существами созданными гениальными учеными Интайра меня вовсе не оскорбило, так как я и сам верил именно в эту гипотезу, а не в теорию Дарвина и отнюдь не в красивую легенду о Божественном происхождении человека, который был слеплен из глины.