Обыкновенные монстры - Дж. М. Миро

какой-то человек, который, увидев его, раздраженно поднял локти; лич, не задумываясь, уперся одной рукой в его лоб, а ногтем другой плавно провел по его горлу. Рубашка парня расцвела красным; он вздрогнул, откинул голову и замер.

На другой стороне переулка, едва различимая в тумане, открылась дверь. На ступени перед ней вышли две женщины; они разговаривали с третьей, оставшейся внутри. Леди пониже ростом была одета в черное, а ее лицо закрывала вуаль; более высокая, в плаще из непромокаемой ткани, с грозным видом устремила взгляд в туман.

Лич снова скрылся в тени.

Пятнадцать минут спустя сквозь приглушающий звуки туман Элис Куик услышала, как по булыжникам стучат ее собственные сапоги: печальный, мрачный звук, словно на крышке гроба только что умершего человека ставят отметку мелом. Она напряглась, силясь разобрать хоть что-нибудь еще. Что-то тревожило ее, вызывало беспокойство. Миссис Харрогейт шагала рядом, склонив голову и погрузившись в раздумья. В ее саквояже лежали два тяжелых ключа, но беспокоили ее вовсе не они. Через каждые несколько шагов Элис оглядывалась через плечо, волосы на затылке у нее встали дыбом.

Что-то преследовало их.

Она в этом не сомневалась. Может, головорез, а может, и кто похуже. Она вспомнила слова Сьюзен Кроули о Генри Бергасте, плавно передернула затвор револьвера и крепко сжала его, не доставая из кармана. Однако из тумана никто не появился, и она ничего не сказала миссис Харрогейт; они шли дальше, пока та взмахом руки не подозвала кеб. Экипаж со скрипом остановился посреди темной и холодной улицы, и обе женщины забрались внутрь. Затем извозчик взмахнул кнутом, тощая лошадь вздрогнула и двинулась с места.

По возвращении в пансион, плотно закрыв окно и заперев его на щеколду, Элис сняла свое длинное пальто, бросила шляпу на незаправленную кровать и нахмурилась.

– Мы были не одни, – сказала она. – Кто-то преследовал нас от самого дома Сьюзен Кроули.

Отстегнув вуаль и сбросив с плеч шаль, миссис Харрогейт замерла. Она смотрела на Элис, будто оценивала товар на рынке, прикидывая его стоимость. Сыщице это не понравилось.

– Вы ощутили что-нибудь в боку? – поинтересовалась ее спутница.

Элис прижала руку к ребрам.

– Нет. Ничего с тех пор, как мы приехали сюда. Что, если план не сработает? Что, если я не смогу найти Марбера?

– Вам и не потребуется искать его. Кейрасс сделает все сам.

Элис села на край кровати и принялась стягивать с ног покрытые грязью сапоги. Она не до конца поняла слова женщины, но решила пока не уточнять. Ее волновали более насущные вопросы.

– Почему Марбера так интересует Марлоу? Зачем ему вообще было убивать его родителей?

– Потому что этот ребенок обладает огромной силой. И потому что он нужен другру.

Миссис Харрогейт подошла к шкафу, собираясь положить в него шаль, но вдруг замерла, глаза ее скрыла тень. Застыло и ее отражение в зеркале.

– Простите меня. Рассказ мисс Кроули оказался весьма… тревожным. Многое было мне неизвестно. А я не люблю удивляться.

– То есть вы ей верите?

– А вы нет?

Элис задумалась:

– Кроули рассказала не все, но это не значит, что ее слова – ложь. Видимо, больше всего ее пугает Бергаст. Не Марбер и не другр.

– Поверить в это может лишь тот, кто не знает природу другра.

Элис постаралась принять это к сведению.

– И помните, – продолжила миссис Харрогейт, – это не Генри Бергаст охотится за детьми, не он совращает таланты, не он предает и убивает таких, как Фрэнк Коултон. У нас лишь одна задача. И мы доведем дело до конца.

– Кроули сказала, что истинная цель Бергаста находится в другом мире. Почему?

Миссис Харрогейт чинно уселась в бархатное кресло, поправив юбки. Лицо ее приняло озабоченное выражение.

– Сукин сын. Вы тоже ему не доверяете, – тихо пробормотала себе под нос Элис, начиная кое-что понимать.

Затем сыщица подумала о чем-то другом – и лицо ее стало еще мрачнее.

– Зачем мы привезли мальчиков в Карндейл, миссис Харрогейт? Для чего они ему?

– Потише, мисс Куик. Иначе наша почтенная хозяйка захочет подслушать у двери.

– Я оставила Марлоу и Чарли на попечение Бергаста.

– И в стенах Карндейла они в полной безопасности, – сказала миссис Харрогейт. – Генри может заблуждаться, но он не сумасшедший. Чего нельзя сказать о Джейкобе Марбере. Вот если бы дети оказались рядом с ним, то это привело бы к совсем другому исходу.

– Вы все время повторяете, что в Карндейле безопасно.

– Потому что Джейкоб не может войти туда. Ему не проникнуть за периметр защиты.

– Но ведь он уже пробирался туда однажды. Разве не об этом рассказала нам Кроули?

– Защиту изменили, – спокойно произнесла миссис Харрогейт. – Никто, совершенно никто не желает повторения того, что случилось, когда Марлоу был младенцем. Но единственный способ по-настоящему обезопасить детей – это убить Джейкоба Марбера.

Пока миссис Харрогейт говорила, она достала из сумочки сложенный носовой платок. Элис вновь охватило внезапное головокружение, но она заставила себя посмотреть на два ключа на развернутом ее спутницей платке, который та положила на столик между окнами.

Элис прочистила горло:

– Они выглядят какими-то… неправильными.

– Отлично. Это значит, что вы обладаете нужной нам чувствительностью, мисс Куик. На вас влияет рана, нанесенная Марбером. На это я и надеялась. Они называются клависами.

Элис, немного разбиравшаяся в ключах, внимательно осмотрела клависы:

– Похожи на старинные. Незнакомой мне формы. Не от сейфа и не от хранилища. Что они открывают, дверь в какое-то помещение? В котором находится та штуковина?

– Какая штуковина?

– Оружие. Чтобы убить Джейкоба Марбера.

Глаза миссис Харрогейт сверкнули.

– Ах, – слегка снисходительно улыбнулась она. – Вы ошибаетесь. Они и есть оружие.

Пожилая женщина осторожно приподняла клависы за кожаный шнур, так что они покачивались в воздухе.

– Когда-то их было три, – продолжила она. – Теперь их два. Однажды останется только один. Но когда будет потерян последний, способа бороться с другром не останется.

– Но что они собой представляют?

– Нечто злое, мисс Куик. Нечто неестественное. Это не ключи, мисс Куик, а сосуды. Они, как янтарь с застрявшей в нем мухой, запечатывают внутри себя то, чему не место в нашем мире. Как вы уже поняли, орсин в Карндейле – это дверь, проход в другой мир. И в этих сосудах заключено то, что проникло к нам из этого мира.

Сжав шнур в кулаке, миссис Харрогейт поморщилась. Голос ее понизился:

– И они обладают сознанием, мисс Куик. У них свои желания и страхи, как и у нас. Вы должны будете противостоять им.

Комнату освещал слабый свет газовой лампы. Женщина в черных одеждах поднялась и бесшумно, словно призрак, направилась к запертой двери. Все происходящее казалось Элис жутким, таинственным и нереальным. Но она уже давно перестала верить в реальность. В ней снова поднимался прежний ужас.

– Покажите, – произнесла она ровным тоном. – Покажите, что они делают.

Но миссис Харрогейт вытянула клависы перед собой. Странные штуковины тихо покачивались на шнурке, как амулеты на гипнотическом сеансе.

– Нет, мисс Куик. Это вы должны показать мне.

Значит, вот зачем она была нужна ей.

Элис повертела клависы в пальцах, чувствуя, как сквозь все ее тело, словно нож, проходит холод. Комната поплыла у нее перед глазами. Шатаясь, Элис потянулась к краю кровати, но ее вдруг охватила тошнота: она отхлынула, но через мгновение вновь вернулась; рана в том месте, куда ее поразил Марбер, вспыхнула болью. Клависы были настолько холодными, что обжигали ладони.

– Вы должны поддаться им, – шептала миссис Харрогейт где-то поблизости. – Не нужно бороться с болью. Примиритесь с ней. Пусть она станет вами.

И Элис постепенно, хотя ужасное чувство не покидало ее, приняла боль и перестала бороться с ней. Она раскрыла дрожащий кулак.

Тяжелые клависы оказались разными. Первый, шершавый на ощупь, был сделан из черного железа или чего-то похожего и обладал пористой поверхностью с маленькими ямками. Другой был вырезан из похожего на металл черного дерева, которое на деле оказалось намного тверже. Длиной они были примерно с ладонь. На железном клависе головка была выполнена в виде бесконечного кельтского узла, замысловатого, как снежинка; на головке деревянного был вырезан крест, в центре которого находился вращающийся диск; деревянная поверхность его была настолько отполирована, что на ней блестели прожилки. Стержни каждого клависа заканчивались очень тонкими,