Мой прекрасный лорд - Джулия Берд

Когда они прибыли в Фаллингейт, Кэролайн оставила их на попечение дворецкого, а сама побежала вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Пробежав по коридору прямиком в библиотеку, она распахнула дверь и остановилась, увидев Лукаса в дальнем углу комнаты. Он стоял около горящего камина, сцепив руки за спиной, и пристально смотрел на портрет Баррета Гамильтона.

Сердце Кэролайн подкатило к горлу, и она заморгала, пытаясь удержать счастливые слезы.

– Мой лорд! – только и сказала она.

Он не отреагировал на ее обращение, и она позвала:

– Лукас!

Он медленно повернулся, светясь полной восхищения улыбкой.

– Когда ты назвала меня лордом, я сначала не понял. Я подумал, что ты обращаешься к кому-то другому, может быть, к нему?

Он указал на портрет, и Кэролайн вдруг увидела необыкновенное сходство Лукаса с его далеким предком. Замечала ли она это прежде? Да, но раньше оно казалось ей простым совпадением. Не больше… Сейчас, оглядываясь назад, она сочла это предопределением.

– Если бы Баррет был сейчас жив, я бы его поцеловала, – мечтательно улыбаясь, сказала Кэролайн.

Глаза Лукаса озорно заблестели.

– Это был бы поцелуй прапрапраправнучки, так, кажется?

– Это был бы поцелуй благодарности. – Она подошла ближе. – Лорд Гамильтон привел тебя ко мне, я уверена в этом.

Лукас вопросительно приподнял брови. Он смотрел на нее, думая, что она неотразимо привлекательна. Когда Кэролайн остановилась в нескольких дюймах от него, он подошел и намотал на палец локон, выбившийся из-под ее чепца.

– Ты опять становишься суеверной?

– Да. – Она взяла его руку и, поцеловав ладонь, прижала ее к щеке. – Как иначе все это могло произойти? Как случилось, что ты оказался в единственной тюрьме Крэгмира, и не где-нибудь, а рядом со своим родовым имением? Почему именно тебя доктор выбрал для нашей авантюры?

Когда он с некоторым сомнением снова поднял на нее глаза, она обняла его за талию.

– Если бы ты не приехал именно в этот момент, ты никогда не имел бы возможности даже вспомнить свое прошлое! Если бы все пошло по-другому, ты вернулся бы в Лондон и никогда не узнал, кто ты на самом деле. Разве все это умещается в разумные рамки? Нет, я убеждена, это дело рук призрака.

Лукас жадно поцеловал ее. Она отвечала ему так, словно от этого зависела ее жизнь. Он возбуждал ее, упивался ею, и, наконец, насладившись, взглянул на нее с видом победителя.

– Кэро, мы сделали это. Мы смогли дойти до конца!

– Ты уверен, что мы получили одобрение? – Она повернулась, и глаза обоих остановились на портрете. – Я чувствую, Лукас, что его больше здесь нет. Баррет обрел покой, его душа покинула этот дом. Я читала в его дневнике, что проклятие будет действовать, пока в его честь не сделают что-то хорошее. Теперь, когда ты законный наследник Джермейн-Хауса, призрак Баррета может спокойно оставить это место. А его потомок будет счастлив!

– Но я еще не обрел это право, – напомнил ей Лукас, поворачиваясь и беря ее руки в свои. – Бабушка еще не признала меня.

– Она сделает это, я уверена! Лидия вовсе не такая жестокая, какой хочет казаться. С виду она чопорная, но в душе мягкая, как инжирный пудинг.

Он улыбнулся не без сарказма.

– У тебя тоже острый язычок, дорогая. – Он рассмеялся. – Не меняйся, Кэрол. Обещай мне.

– Обещаю. – Новый поцелуй был сладок и краток. Она с обожанием взглянула на Лукаса. – Ты когда-нибудь простишь меня за то, что я заставляла тебя пройти через этот обряд?

Он разразился смехом.

– Как я могу не простить тебя? Никто еще не любил меня так, чтобы пытаться изгнать из меня дьявола.

– Я бы чувствовала свою полную глупость, – сказала она, между прочим поправляя его галстук, – если бы я не думала, что призрак причастен ко всем этим невероятным событиям. Вчера я узнала, что его не было. И задумалась…

– Кэро, никакого призрака не существовало. Я докажу тебе это.

Она надула губы.

– Я не хочу, чтобы ты доказал…

– Я должен. Только тогда мы действительно получим возможность жить спокойно. И именно об этом я собираюсь поговорить с Джорджем.

– Он и Пруденс ждут тебя в кабинете.

– Я хотел бы пригласить доктора Кавендиша и миссис Пламшоу. Должны же мы раз и навсегда закончить наши дела с Джорджем? – сказал он, предлагая ей руку.

Кэролайн кивнула и приняла ее, готовая услышать последний секрет Лукаса.

Лукас ждал, пока Кэролайн наливала чай каждому из присутствующих. Он наблюдал, как Теодор уселся на кушетку рядом с Амандой, и улыбнулся про себя. Воистину, несмотря на скверную погоду, в старых стенах Фаллингейта цвела любовь! Устрашающе ревел ветер, предрекая очередную грозу. Легкий дождь ударял в окна, но, вне всякого сомнения, эти редкие капли означали приближение ливня.

– Выкладывайте, что у вас там? – раздраженно произнес Джордж. – Я не расположен сегодня к пустой болтовне. Погода меняется, и я хотел бы вернутся в Джермейн-Хаус, пока не хлынул дождь. Дороги и так сплошное месиво. О чем вы хотите поговорить, Лукас?

Закончив разливать чай, Кэролайн присела рядом с мужем. Джордж стоял у камина, держа блюдце в одной руке и чашку в другой. Пруденс устроилась на маленьком диванчике и выглядела необычно притихшей. И Лукас понял почему: она буквально исходила слюной при виде аппетитных булочек, лежащих на сервировочном столике.

– Может быть, хотите перекусить, миссис Уэйнрайт? – вежливо поинтересовался он.

Пруденс с обиженным видом взмахнула ресницами.

– Я полагаю, что могу заставить себя и сделать приятное хозяйке. Я всегда учу своих девочек с благодарностью принимать гостеприимство, даже если обстоятельства не совсем располагают к этому.

Джордж жестко одернул ее:

– Миссис Уэйнрайт, как вы можете есть в такой момент?

Кэролайн тем не менее предложила ей блюдо с булочками и вернулась на свое место. Лукас приступил к заключительному акту их драмы.

– Я просил всех прийти сюда, чтобы сообщить вам то, что я недавно рассказал своей жене. Я узнал наконец свое настоящее имя.

– Настоящее имя? Не думал, что оно под вопросом, – усмехнулся Джордж, затем добавил с глумливой усмешкой: – Но полагаю, что человек вашего круга никогда не может быть уверен в своем происхождении.

– Что вы узнали, Лукас? – нетерпеливо перебил Теодор. Он и Аманда ловили каждое его слово.

– Оказывается, желание помочь сиротам глубокими корнями уходит в мое прошлое. Я сам был сиротой. Меня воспитал слуга, грум из Джермейн-Хауса. После смерти моей матери он подобрал меня и спас мне жизнь.

Сжав руки в кулаки, Аманда положила их на колени.

– Ваша мать служила у графини Джермейн?