Её вина - Анна Джолос

эротичную позу, позволяющую продемонстрировать сексапильный наряд во всей красе.

– Развратнее никуда, – недовольно бросает Захар, проходя мимо.

Интересно, он слышал весь наш разговор?

– Как бы за куртизанку не приняли.

Так и есть. Рената выглядит так, будто собралась этой ночью подзаработать на Ленинградке. Высоченные шпильки, короткая кожаная юбка едва прикрывает задницу, а топ сидит на её впечатляющих силиконовых буферах как влитой. Только слепой не заценит такую колоритную деваху, одетую в стиле 18+.

– Слово-то какое красивое! Куртизанка! Не злись, зай, это же для дела… – игриво тянет она.

Захар качает головой и направляется к внедорожнику, припаркованному у аллеи. Полагаю, парня изрядно напрягают её уменьшительно-ласкательные типа «солнц», «зай» и «кись», но сейчас точно не время для препирательств. Мы итак все на нерве. И к счастью, он это понимает...

– Ариш, ну что скажешь? – Корецкая откидывает назад длинные чёрные локоны, отчего те красиво взмывают в воздух.

– Так-то Троицкий прав. Боюсь, слетятся пчёлы на мёд, как бы не помешали…

– Отошью, проблема, что ли? – закатывает глаза она. – Представлюсь директором похоронного бюро.

Ржёт как конь. Так вышло, что я поделилась с ней тем, что происходило на прошедшей неделе.

– Эта легенда уже занята…

– Придумаю новую. Пошли уже! – модельной походкой чешет к автомобилю.

В ней так и бурлит нездоровый азарт. И мне это не особо нравится…

Сказать по правде, то, что мы задумали – чистой воды авантюра. Идея очень рисковая. А пришли мы к этому так…

Не далее, чем вчера, нам наконец удалось развязать язык бармену. Тому самому, который работал в баре, где Ксюша имела неосторожность попасть в неприятности. И если в прошлый раз он уверял Захара и людей Самойлова в том, что ничего не знает и ничего особенного в ту ночь не видел, то теперь, получив от меня неприличную сумму наличных, стал куда сговорчивее. Поздно ночью, как и договаривались, он пришёл в местный парк к нам на встречу.

Сначала выдавал информацию очень неохотно, как будто прощупывая, можно нам доверять или нет. Но потом вдруг занервничал, запаниковал и его прорвало… Парень признался в том, что и сам не прочь выпутаться из ловушки, в которую попал.

Если верить его словам, компания мужчин, проворачивающих свои грязные дела в баре, появляется там нечасто. Только в определённые дни каждого месяца. И, что интересно, зачатую это уже новые лица. Осторожность и конспирацию ведь никто не отменял…

Схема довольно простая. Как правило, в качестве мишени выбирают одинокую девушку. Ту, которая их чем-то привлекает. Как я поняла, определённого стандарта нет. Реже жертвами становятся сразу двое. Например, под прицел могут попасть подружки, перебравшие с алкоголем.

А дальше начинается отработанная шоу-программа. «Случайное» знакомство, подкат и пыль в глаза, совместное времяпровождение за одним столом, либо же (как вышло в случае с Самойловой) наивную глупую овечку окучивает кто-то один. Непринуждённый флирт, мастерство пик-апа… И здесь есть одна маленькая, но невероятно важная деталь. Бармен, после поданного ему знака, незаметно подсыпает девушке в напиток-угощение то, от чего она со временем впадает в аморфное состояние и перестаёт нормально соображать.

Это признание даётся Олегу нелегко… ведь по сути он расписывается в собственном соучастии. Парень уверяет, что не привык делать подобные вещи, а ещё говорит, что отказаться невозможно. Потому что будут последствия. В один из вечеров ему весьма доходчиво объяснили, чем для него это может обернуться.

Бармен, к нашему удивлению, даже пустил скупую мужскую слезу. Сказал, что боится уволиться или рассказать всё ментам. Причина проста: он до дрожи в коленях трясётся за свою шкуру и семью: маму-инвалида, жену и ребёнка.

Руководство бара, как мы и предполагали, прекрасно осведомлено о том, что происходит в стенах заведения. Парень также предупредил, что люди, встречи с которыми мы ищем, крайне опасны и однозначно связаны с криминалом. И якобы поделился он с нами секретными сведениями лишь в надежде на то, что с нашей помощью наконец удастся поставить точку в этих мутных историях.

Уцепившись за озвученную барменом информацию, мы поспешили обратиться к друзьям Захара, на данный момент работающим в органах. Несколько лет назад Троицкий служил в армии с этим ребятами, после чего между ними завязались тёплые приятельские отношения.

Александр показался мне излишне серьёзным и деловым, а вот Павел расположил к себе сразу же. Приятный, улыбчивый. Полная противоположность своему товарищу.

Он, внимательно меня выслушав, пришёл к выводу, что утешить нас нечем. По факту Ксюша провела вечер в компании парня, с которым сама же познакомилась, по своей воле ушла с ним из бара и села в автомобиль. Доказать, что её чем-то накачали, изнасиловали, обокрали и выкинули в лесу – уже не получится. Грамотный «сюжет», отсутствие свидетелей и вещдоков. Да и времени прошло уже прилично...

Как объяснил Паша, в этой ситуации возможен лишь один вариант – подставная жертва, кооперация с барменом, пошаговая фиксация всего происходящего и задержание по горячим следам.

Моя кандидатура на роль несчастной жертвы отпала сразу. Шантажисты, следившие за Ксюшей, сто процентов видели меня с ней. А вот неожиданно пожелавшую стать приманкой Ренату они знают вряд ли… Учитывая, что Корецкая нигде не числится у Самойловой в друзьях и за последний месяц виделась с девчонкой лишь единожды.

Долго спорили и сомневались… но спустя некоторое время сообщили операм, что сами нашли девушку, подходящую на роль наживки. Те в свою очередь пообещали предоставить необходимое оборудование, организовать наблюдение и защиту.

И вот. Так удачно подвернувшийся по графику день икс настал…

– Боевой раскрас просто жуть, – не может удержаться от очередного язвительного комментария Троицкий, когда мы садимся в машину.

– Это часть образа, дурачок, – Корецкая, расположившаяся на заднем сиденье, лезет чмокнуть его в щёку.

– Ренат…

– Да ладно тебе, не растаешь, вдруг видимся в последний раз. Жалко тебе, что ли?

Она повторяет свой поцелуй. Ей только волю дай – затискает Троицкого до смерти.

– Что ты такое говоришь? – хмурится он.