Золотой след (ЛП) - Эшли Кристен

От этого у него перехватило дыхание:

— Лейн.

Она никуда не уйдет. Он не только заполучил ее, но и очень скоро собирался заполучить и физически. Спасибо, Господи.

Он прижался губами к ее губам и прошептал:

— Я должен выключить свет и включить сигнализацию. Иди наверх и разденься для меня, детка.

— Не знаю, смогу ли я...

— Сладкая попка. Иди наверх и разденься для меня.

— Лейн.

— Сделай это.

Она откинула голову на спинку дивана и прошептала:

— Но… Я не думаю, что смогу вести себя тихо.

Лейн снова усмехнулся.

Наверное, не сможет. Она стонала и кричала восемнадцать лет назад, и прошлой ночью то же. Она отлично умела отдаваться сексу, потому что ей нравилось заниматься сексом, и это было классно, когда она стонала, так сильно сжимая его член.

— Мы проявим творческий подход, — пообещал он, и ее глаза округлились. — Иди наверх, сладкая попка, и разденься для меня.

— Хорошо, — прошептала она, он откатился в сторону, она вскочила с дивана, но с важным видом направилась к лестнице.

Лейн не торопился, пока включал по дому сигнализацию, потом выключил свет и последовал за ней.

И обнаружил ее обнаженной в своей постели.

Он разделся и присоединился к ней.

Затем он сделал все, что обещал, и кое-что еще.

И ему только что удалось заглушить ее стоны рукой, когда она кончила в первый раз, своим ртом — в третий раз, и она заглушила свои стоны подушкой во второй.

* * *

Когда Рокки отключилась для всего мира и прижала его к кровати, Лейн уставился в темный потолок и вспомнил свой сон.

«Ты понял?» — прошептала Рокки ему на ухо.

«Понял что, детка?» — прошептал он в ответ.

«Почему я ушла от тебя?»

Он не понял. Она наконец-то объяснила ему, а он все еще не понимал.

Это была не та сцена, которую она разыграла на его диване.

Черт, даже, мать твою, сама Рокки не понимала.

И Лейн задумался, почему она бросила его? Почему она забрала все свои вещи из их дома, запихнула в свою комнату и была потеряна для всего мира два дня? Почему она проводила каждый день в течение восемнадцати лет, борясь с желанием позвонить ему? Почему она последние месяцы, как в него стреляли, проиграла свою борьбу, все равно цепляясь за нее?

Почему она так боялась этой чертовой темноты?

И что это было, исходящее от нее, просачивающееся в комнату с такой силой, что даже он ощутил этот страх, который был намного больше, чем страх перед чертовой темнотой?

Он знал одно. Этот страх не был страхом темноты и неуправляемости. Этот страх был темным, не перед ним. Это был страх перед чем-то зловещим.

У Лейна не было ответов на эти вопросы.

Но он знал, у кого они могут быть.

17

Битва за победу

Лейн почувствовал, как она прижимается к нему, нависает над ним, ее волосы скользят по его плечу, губы по его шеи, она села на него верхом, он почувствовал, как ее колени прижались к его бокам, ее киска прижалась к его промежности, груди прижались к его груди.

Его руки легли на бедра Рокки.

Он открыл глаза.

* * *

Лейн увидел темный потолок.

Рокки сидела на нем верхом, ее губы двигались по его горлу к изгибу подбородка, а ее бедра он сжимал руками.

Это был не сон.

Именно так он хотел проснуться вчера.

— Детка, — пробормотал он, ее губы оторвались от его подбородка, и он увидел, как она подняла голову, ее волосы упали, обрамляя их лица.

— Доброе утро, — прошептала она, мягкое, сладкое слово, сказанное ее теплым телом сверху, проникло ему в рот, пробежало вниз по горлу, прожигая золотую дорожку по груди, животу, прямо к члену.

Она наклонила голову, и ее губы коснулись его губ.

В момент поцелуя его руки переместились, обхватили ее за талию, одна рука поднялась вверх, схватив ее за волосы, она открыла рот, его язык скользнул внутрь, он зарычал и перевернул ее на спину.

* * *

Лейн подтягивался на тренажере, одетый только в шорты, носки до щиколоток и кроссовки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он завис на согнутых руках, когда одна из двойных дверей в его спальню распахнулась, Рокки вышла и остановилась как вкопанная.

Опустился на вытянутых руках и завис так, уставившись на нее.

Ее волосы были завернуты в полотенце, в руках она держала огромную кучу грязного белья, а тело было завернуто в его клетчатый фланелевый халат.

Господи, где она нашла этот гребаный халат?

Он был у него с семнадцати лет, и он понятия не имел, почему сохранил его. Этот халат ему купила мать, чтобы он взял его с собой в Болл-Стейт. Он перескочил один класс, перейдя сразу с шестого в восьмой, поэтому рано окончил среднюю школу. Он вспомнил, как она ему отдавала этот халат со слезами на глазах, расстроенная, сказав, что ее ребенок, еще даже не мужчина, уезжает. Он вспомнил, как его очень раздражали ее слова, потому что он как раз считал себя мужчиной. Он иногда надевал этот халат на первом курсе в общежитии, когда ему приходилось идти по коридору к туалетам, потом больше никогда его не надевал.

Скорее всего, он надевал его, когда жил с Рокки, но она раньше никогда не надевала его халат. У нее был свой собственный халат, и в основном она расхаживала в его футболках. Так что он сохранил этот гребаный халат не из-за нее.

Он понятия не имел, почему сохранил. Просто сохранил и все.

И сейчас глядя на нее, Лейн был рад, что сохранил этот гребаный халат, и в такой же степени был рад, что Рокки порылась в его барахле и нашла его. Она выглядела очаровательно в его старом халате.

— Привет, сладкая попка, — поздоровался он, и она уставилась на него, когда он подтянулся, положив подбородок на перекладину стойки, а затем медленно опустился вниз.

— Это называется легкие упражнения? — спросила она тоном, в котором ясно читалось, что она не готова принять любой ответ, кроме «нет», а также его подтягивания, кроме как оставить в покое тренажер и отправится в душ.

— Да, — ответил он и снова подтянулся.

Она пристально посмотрела на него, пока он медленно опускался на вытянутых руках, и продолжала пристально смотреть, сверля взглядом, когда он снова поднялся. Затем молча направилась к лестнице.

Она вернулась, когда он зацепил лодыжки под перекладиной на скамье для жима, собираясь откатиться назад, чтобы сделать наклон вперед. Он повернулся, она пристально смотрела на него, направляясь в спальню, держа в одной руке кофейную кружку, в другой опасно балансирующую стопку сложенной его одежды, еще придерживая пальцами вешалки, на которых висели его выглаженные рубашки.

— Твоя мама заново перегладила все, что я выгладила вчера, — заявила она ему, теперь уже недовольным тоном. — Она говорит, что я делаю это неправильно.

Она не стала дожидаться его ответа, не то чтобы у него был ответ, просто вошла в его спальню и пинком ноги захлопнула дверь.

Лейн отъехал назад и скатился вниз, ухмыляясь.

— Блинчики! — крикнула снизу Вера, и через три секунды Трипп ворвался в дверь своей спальни, мчась по коридору в ванную.

Трипп был большим поклонником блинчиков бабушки, и была причина, по которой ее блинчики были самыми офительными.

Не прошло и двадцати секунд, как Джаспер вышел из своей комнаты, прислонившись спиной к скамейке, Лейн снизу-вверх смотрел на своего сына, смотрящего в коридор на закрытую дверь ванной.

Джас перевел взгляд на отца.

— Трипп в ванной?

Лейн проворчал:

— Ага, — и свернулся калачиком.

— Я воспользуюсь той, что внизу, — пробормотал Джас, и Лейн услышал его шаги по лестнице.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Это было прямым доказательством того, что блинчики Веры были бомбой. Было воскресное утро, оба его сына были подростками, сейчас было всего восемь часов утра, но они оба встали с постели.

Лейн откатился назад на скамье для жима, снова ухмыляясь.