Школа Добра и Зла - Зоман Чейнани

Софи нахмурилась. Она шла на войну, а пришла на свадьбу. Добро сейчас было жалким, как никогда, — подумала она.

А потом она увидела Сказочника.

Он свободно парил, никем не охраняемый, над сказочной книгой Агаты, на затененном каменном столе.

Софи прошагала сквозь падающие лепестки и мерцающие свечи прямо к смертельно острому перу. Когда она приблизилась надпись на стальном пере медленно разгорелась. Её глаза засверкали, дыхание стало прерывистым, тогда она протянула руку, чтобы схватить его, но перо увернулось и укололо её в палец. Софи в шоке отдернула руку.

Единственная капля её крови упала на Сказочника, заполняя канавки в надписи, прежде чем стечь чернилами со смертоносного наконечника. Ожив, благодаря своим новым чернилам, перо раскалилось до красна и погрузилось в книгу, неистово перелистывая страницы. У неё перед глазами развернулась вся её сказка ослепительными картинами и вспышками слов: Тедрос на Приветствии, когда она отпрянула от своего принца на Испытании, свидетельство его предложения Агате, заманивая армии Добра объявить войну, даже взбирание по стрелам в эту самую башню — пока Сказочник не перелистнул очередную страницу и единственным взмахом начертал кровью наброски. Они волшебным образом насыщались цветом и Софи созерцала великолепную иллюстрацию её самой, здесь в этой башне, какой она была сейчас. Само очарование в розовом бальном наряде, её изображение смотрело в глаза прекрасного незнакомца, высокого, худощавого, в расцвете молодости и красоты.

Софи прикоснулась к его лицу на странице… мерцающие голубые глаза, кожа, словно мрамор, призрачно-белые волосы…

Он не был незнакомецем.

Она грезила о нем в свою последнюю ночь в Гавальдоне. Принц, которого она выбрала из сотен не балу в замке. Тот самый, единственный с которым, как она почувствовала могло сложиться её Долго и Счастливо.

— Все эти годы, я ждал, — раздался воодушевленный голос.

Она повернулась и увидела Школьного директора в маске, который плавно скользнул к ней через всю комнату. На голове у него криво восседала поверх белых волос ржавая корона. Медленно его тело выпрямилось, горб исчез, и теперь он перед ней стоял высокий с ровной спиной. А потом он снял маску, обнажая алебастровую кожу, четкие скулы и плящущие голубые глаза.

У Софи подогнулись колени.

Он был принцем с картины.

— Ты… ты… мооолод…

— Все это было проверкой, Софи, — сказал Школьный директор. — Испытание, чтобы найти свою истинную любовь.

— Твоя истинная любовь — я?! — пробормотала Софи. — Но ты — Добро, а я — Зло.

Школьный директор улыбнулся: — Возможно мы должны начать с этого места.

Вися посередине над рвом и озером, Агата взбиралась по стрелам воткнутым в серебристый кирпич, уворачиваясь от новых ударов Гримма, который летал вокруг шпиля башни Школьного директора. Когда купидон вставил очередную стрелу в свой лук, она рванула к следующему древку, но оно сломалось и остатки стрелы упали с башни. Её голова повернулась. Гримм сверкнул желтыми акульими зубами, прицелившись ей в лицо…

Он застыл в воздухе, словно оглушенная птица, а потом рухнул с небес в темные воды под ним.

Агата повернулась и увидела красное свечение пальца Эстер направленное в её сторону, которое уже гасло. Тело её было связанно цепями, которые увязли в иле. В лунном свете она могла разглядеть лицо Эстер, переполненное сожалениями из-за отказа закончить войну, когда был шанс. Счастливцы вокруг неё, уже брали битву под свой контроль. Злодеи боролись против их связывания, возвращаясь к своей уродливой внешности, в то время как четыре Счастливца пригвоздили воющего человека-волка Хорта пинками и тычками.

Агата почувствовала, как у неё под рукой оказалась оставшаяся часть стрелы.

— Помогите… — пропыхтела она, болтая ногами. Стрела сломалась…

И крепко-накрепко застыла в её хватке.

Агата повернулась и увидела вдалеке зеленое свечение пальца Анадиль, который тыкал в направлении замороженной стрелы.

А затем у неё над головой следующий серебристый кирпич превратился в темно-коричневый. Агата услышала насыщенную, сахарную сладость и её рука вытянулась вверх и погрузила её в шоколад. Вытягивая себя вверх по помадке, она глянула вниз через залив.

Где гордо светился синиц палец Дот.

Когда следующий кирпич над ней превратился в шоколад, Агата, потянувшись вверх, улыбнулась.

Похоже ведьмочки сменили сторону.

— Я был там все время, — сказал Школьный директор. Его холодное прекрасное лицо горело в первых солнечных лучах. — Приведя Агату к тебе той ночью, я тебя похитил. Я сделал так, чтобы ты не была отчислена в первые же дни в школе. Открыл тебе двери на Арену. Дал тебе загадку, ответ которой привел тебя ко мне… Я вмешался в твою сказку, потому что знал, какой у неё должен быть конец.

— Но это означает, что ты… — промямлила Софи. — Ты Зло?

— Я очень заботился о своем брате, — напряженно сказал Школьный директор, вглядываясь в бушующую войну школ. — Нам навечно был доверен Сказочник, потому что наша связь преодолела наши враждующие души. До тех пор, пока мы защищали друг друга — мы могли оставаться бессмертными и прекрасными, Добро и Зло в идеальном равновесии. Ни один не уступает другому в достоинстве и силе.

Он отвернулся.

— Но Злу предначертано всегда быть одиноким.

— Значит, ты убил своего собственного брата? — спросила Софи.

— Точно так же, как ты пыталась убить свою лучшую подругу и любимого принца, — улыбнулся Школьный директор. — Но как бы я ни старался управлять Сказочником… Добро отныне побеждало в каждой новой сказке.

Он нежно гладил символы на пере.

— Потому что есть что-то большее, чем чистейшее Зло, Софи. Нечто такое, чего ни я, ни ты не можем иметь.

Наконец Софи все поняла. Её запал остыл и превратился в печаль.

— Любовь, — тихонько сказал она.

— Вот, почему Добро побеждает в каждой сказке, — сказал Школьный директор. — Они сражаются друг за друга. Мы же можем сражаться только за себя.

— Моей единственной надеждой был поиск чего-то сильнее, чего-то такого, что бы дало нам шанс. Я преследовал каждого провидца в Бескрайнем лесу до тех пор, пока один не дал ответ на мой вопрос. Тот, который сказал мне, что мне необходимо выйти за рамки нашего мира. Поэтому все эти годы я занимался поиском, осторожно, чтобы сохранить равновесие, но мои тело и надежда слабли… пока наконец не появилась ты. Та, которая навсегда сможет сместить равновесие. Та — кто могущественнее Любви Добра.

Он дотронулся до её щеки.

— Любовь Зла.

Софи не могла вздохнуть, почувствовав его холодные пальцы на коже.

Губы Школьного директора искривились в улыбке.

— Сэдер знал, что ты придешь. Сердце — такое же мрачное, как и мое. Зло, чья красота могла возродить мою. — Его руки опустились ей на талию. — Если мы объединимся, то это укрепит связь Зла. Если бы мы поженились с целью причинить боль, уничтожения, наказания… тогда у нас с тобой наконец-то появилось бы за что бороться.

От дыхания Школьного директора её ухо покрылось инеем.

— Никакого Долго и Счастливо.

Глядя на него, Софи наконец все поняла. У него в глазах были те же пагубная холодность, та же боль. Еще задолго до Тедроса, её душа знала свою истинную пару. Это не рыцарь в сияющих доспехах, сражающийся за Добро. Он вообще не принадлежит к Добру.

Все эти годы она пыталась быть кем-то другим. Она совершила столько ошибок на этом пути. Но вот, наконец, она обрела дом.

— Поцелуй, — прошептал Школьный директор. — Поцелуй ради Никакого Долго и Счастливо.

По щекам Софи потекли слезы. И после всего, что выпало на её долю, у неё будет её счастливый конец.

Она отдалась объятьям Школьного директора, и он притянул её ближе. Когда он обнял её за шею, наклоняясь, чтобы подарить ей сказочный поцелуй, Софи нежно посмотрела на принца своей мечты.

Но теперь его кожа растрескалась по контуру овала лица.

Сквозь его светящуюся кожу червоточинами проступала обугленная плоть. Падающие лепестки роз позади него превратились в червей, а красные свечи зажглись адовыми тенями. Снаружи рассветное небо заволокло адским зеленым и камень башни Добра почернел. Когда разлагающиеся губы Школьного директора коснулись её губ, Софи почувствовала, как у неё перед глазами все поплыло в красном цвете, её вены жег яд, его тело стало разлагаться, в точности как его. Кожа пузырилась волдырями, она смотрела в глаза своему принцу, умоляя о желании почувствовать любовь, любовь, которую обещали ей книги сказок, любовь, которая будет длиться вечность…

Но все, что она нашла в себе — это ненависть.

Снедаемая поцелуем, она увидела, что ей никогда не найти любовь ни в этой, ни в следующей жизни. Она была Злом, всегда Злом, а это никогда бы не принесло ни счастья, ни покоя. Когда её сердце разбилось от грусти, она поддалась тьме, без боя, едва услышав умирающие эхо, доносящееся откуда-то из глубин, глубже, чем душа.