Волчья хватка - Сергей Алексеев

— Хватит, замолчите, — сказал Ражный. — Не откликнется.

— Почему?.. Почему не откликнется?!

— Ваша девственница сбежала, — он сел в машину.

— Зачем?.. Для неё же все обошлось, заплатили деньги!

— Вопрос не ко мне…

Егеря уже вернулись на базу, протрезвевшие и хмурые, не было только двух — старшего Карпенко и Агошкова, отправленных на смолзавод за Кудеяром. Президент поставил в строй и Витюлю как виновника побега, хотя по лесу он ходил плохо и бывало, что плутал в трех соснах, указал на карте кварталы, где следует искать, и отправил эту гвардию за мост по старой дороге. Бандерша продержалась ещё пару часов, привыкшая к бессонным рабочим ночам, однако в десятом стала ломаться — добил потерянный голос. Ничуть не стесняясь Ражного, достала из пудреницы крохотный пакетик кокаина, привычно и с сожалением вытряхнула на лакированный ноготь малые остатки и вдохнула через тонкий, изящный нос. Потом спалила пакетик на огне зажигалки.

— Это последний, — предупредила с внутренним раздражением. — У вас, конечно, здесь ничего не найти?

— Героина почему-то не завозили, — пробурчал он. — Упущение… Исправим. Завтра вернётся Каймак — подбросит пару килограммов.

Через несколько минут она снова была в форме, даже голос поправился. Ражный владел, по крайней мере, двумя десятками способов, как без специальных средств, наркотиков и алкоголя восстанавливать силы и держаться на ногах в течение нескольких суток, но сейчас не хотел воспользоваться, а пошёл к себе и лёг спать.

Бандерша осталась на улице ловить кайф…

Проснулся он около трех часов оттого, что почуял присутствие в доме ещё одного человека. Лежал лицом к стене, не видел, да и не слышал, что происходит за спиной, однако чувствовал движение, дыхание, короткие, пристальные взгляды.

Он точно помнил, как запирал дверь, и если бы из лесу пришли егеря, не стали бы проникать в дом, к примеру, открыв ставни на окнах или подобрав ключ. Да и несмотря на их, временами, запойный характер, все-таки они оставались людьми чистыми, в какой-то мере непорочными. Сейчас что-то сильно настораживало. «Полет нетопыря» в родительском доме достигался очень просто, он парил после сна, и чувства были открытыми, чуткими и восприимчивыми ко всякой тонкости.

Прикидываясь спящим, Ражный лежал в прежней позе, старался услышать передвижение незваного гостя и понять его цель, пока не сообразил, что это может быть только Поджаров.

Ражный обернулся — за спиной никого не было, хотя сумеречный дом из-за закрытых ставен не просматривался до своих дальних углов. Свет падал лишь через круглые отверстия верхних продыхов, открываемых на лето, чёткие, яркие овалы лежали на полу, притягивая зрение. Он сел и ещё раз осмотрелся, прислушиваясь к себе — нет, все-таки не почудилось, в доме была живая душа. Сняв крюк, толкнул створку ставни: полуденное жаркое солнце ворвалось в дом и высветило автопортрет отца, так и оставленный в самодельном мольберте.

Возле него стоял Поджаров и рассматривал другое полотно под названием «Братание».

— Впечатляет, — заключил он. — Если ваши поединки на самом деле происходят с такой экспрессией, мы будем собирать стотысячные стадионы, как на футболе… Как ты считаешь, сколько потребуется времени, чтобы провести подготовку первой группы спортсменов? Год? Три?..

— Минимум сорок лет…

— Надеюсь, это шутка?

— Где уж там… Даже этого мало.

— Если по ускоренной программе? Так сказать, рекламный ролик? Мы должны сделать серьёзную заявку, заинтриговать…

— Задаёшь вопросы так, будто я уже дал согласие, — проворчал Ражный, плеская на лицо воду из умывальника.

— Тебе же некуда деваться, Вячеслав, — финансист будто бы с сожалением пожал плечами. — Ты давно под полным контролем. И впредь будешь для нас абсолютно прозрачным.

— Девицу нашли?

— Прочесали все леса на два десятка километров в округе — все впустую, — доложил он. — Скорее всего, утонула… А дамочка эта, сутенерша, пыталась поднять скандал, вызвать милицию… Она на игле сидит, дали пока усиленную дозу…

— Кудеяр — ваш человек?

— Человек, которого ты так называешь, один из самых надёжных и доверенных моих людей, — без всякого самодовольства подтвердил Поджаров. — Как приставить к тебе, придумывал не я — он.

— Талантливый парень, — похвалил Ражный. — Подозрений не вызывал… Если доверенный, значит, в курсе дел?

— Ни в коем случае. При делах только один Каймак.

— Ты же понимаешь, если я соглашусь — потребую особых условий.

— Куда же ты из подводной лодки денешься! — засмеялся довольный Поджаров. — Если соглашусь!.. Ты уже согласился! Ещё вчера, на берегу, когда я сказал о видеоплёнке. А что касаемо особых условий, я их предполагал. И готов выслушать, потому что это уже деловой разговор.

— В первую очередь отдашь мне Кудеяра.

— Условие более чем странное… Зачем он тебе?

— Мне нужен раб. Раб — моя собственность, которую не жаль.

— Не понял…

— Для тренировок, как тренажёр, если говорить понятным тебе языком.

Финансист насторожённо усмехнулся.

— А он?.. Останется жив?

— Нет.

— Я бы мог предложить другого. Этот ещё будет полезен, полезен нам обоим…

— Слушай, Поджаров! Если ты будешь и впредь таким неуступчивым, у нас вообще разговор не состоится.

— Состоится, — тихо и назидательно произнёс он. — Непременно состоится. Иначе быть не может.

— Может, — в тон ему повторил Ражный. — Непременно может. Снял ты поединок с Колеватым, и что? Теперь засунь эту плёнку себе в задницу и топай отсюда.

— Ты смелый парень, Ражный. Я давно это заметил. А если этот ролик в эфире прокачу?

— Не забудь выслать гонорар.

— Посмотрят твои товарищи по ордену…

— Как я с Колеватым боролся? Ну? Давай с тобой поборемся, хоть сейчас.

Независимый тон Ражного не то чтобы смутил, но поколебал вчерашнюю уверенность Поджарова, и этого хватило, чтобы сделать определённый вывод: у «Горгоны» иного козыря не было. Иначе бы финансист выдал его в эту минуту, чтобы окончательно додавить противника и полностью овладеть ситуацией.

Вообще-то, существование такой плёнки, тем более её обнародование, несло определённую опасность, но только лично для Ражного. Ему светило Сирое Урочище и лишение права на вотчину, поскольку он не смог обеспечить конфиденциальность и безопасность поединка. Суд Ослаба в этом отношении был суров… Но борьба с «Горгоной» не кончилась; наоборот, только начиналась, и сегодняшние пикировки можно было отнести к кулачному зачину. Что конкретно вычитал японец в древнем манускрипте, было не совсем понятно, однако Ражный предполагал, не очень-то много, скорее всего, общие положения, кое-что из обычаев воинства, возможно, некие житейские детали. Так что если и была утечка, то в древности, не по его вине и весьма ограниченная.