Разведи огонь - Джулия Вольф

Когда я пришла домой, мама не спросила, почему у меня такой вид, будто меня перепахал трактор, но подозревала, что она все списывает на похмелье. Пока что я позволила ей так считать. Это был новый день, но я все еще не была готова все объяснить.

Воскресенье я провела в своей комнате. Вместо того чтобы делать наброски или тратить время на TikTok, я отправила мистеру Класки электронное письмо с просьбой заранее прислать мне несколько моих следующих заданий. Он удивил меня, ответив в течение часа и прикрепив мне несколько инструкций по выполнению работы. Думаю, что он был новым учителем, и ему не показалось немного сумасшедшим, что одна из его учениц просит выслать ей задания на неделю вперед, чтобы проводить время в библиотеке вместо занятий. Или, может, он был более осведомлен о напряжении между мной и Себастьяном, чем мне казалось.

Около шести мама заглянула в мою комнату и попросила съесть с ней пиццу. Затем потребовала рассказать, что, черт возьми, произошло на выпускном вечере, от чего я теперь как ходячий зомби. Я изложила ей свою версию событий, но только потому, что мама была как та собака, которой если не бросить кость, не отвяжется.

— Нет. Себастьян и Елена? — навалилась на стол она. У нее отвисла челюсть.

— Это было до меня… но я просто не могу это принять. Баш не сказал мне, он намеренно скрыл это от меня, и он знал, что она мне сделала.

— Я знаю, знаю. Я понимаю, к чему ты клонишь. Просто мне нужно время, чтобы это осмыслить. Когда я увидела вас вчера нарядными, вы были так счастливы…

В этот момент я сломалась. Я наконец-то дала волю слезам и зарыдала, когда мама обняла меня. Мы были счастливы. Я влюблялась в него, лечила свое разбитое сердце и просто чувствовала себя нормальным подростком. Я позволила себе увлечься, забыв о том, каким человеком на самом деле был Себастьян, поверив, что он — парень, который ради меня будет сражаться с драконами. Глупая я, добровольно отправилась в самое настоящее драконье гнездо.

— Мы были очень счастливы, — я прижалась к ее миниатюрной фигурке. — Но я не могу, мама. Я не могу даже смотреть на него. Не знаю, как выдержу завтра занятие со злорадствующей Еленой. Это все так глупо. Лучше бы я никогда его не встречала.

— Шшшш, — мама погладила меня по волосам, как делала это всю мою жизнь. — Одна вещь, которую я усвоил за свои годы: человеческое сердце живучее. Оно болит и ломается, но пока оно бьется, у тебя есть шанс исцелиться. Твое сердце молодо и чертовски сильно. Даже если тебе кажется, что ты разрушена, это не так. Средняя школа — это промежуточная станция перед началом настоящей жизни. Те неловкие моменты, когда ты учишься в одном классе с Еленой, — это всего лишь капля в твоей жизни. Не придавай им больше значения, чем они заслуживают.

— Мама, прости меня, — слезы лились из моих глаз, а грудь болела так сильно, что казалось, будто меня режут ножом. — Не могу поверить, что я жалуюсь тебе на это после того, как папа…

Я не могла этого сказать, но она знала.

— Детка, моя душевная боль не означает, что у тебя не может быть своей. Я твоя мама. Это часть моей работы — заботиться о тебе, несмотря ни на что. Мне жаль, что ты и так страдала от потери папы, а тут добавился еще один слой. Бедная, милая девочка. Я так, так сильно тебя люблю. Я бы забрала это у тебя, если бы могла.

Она обнимала меня все время, пока я рыдала. К девяти часам, когда я заползла в постель, я была как выжатый лимон. Было еще слишком рано, но я не хотела бодрствовать ни секунды.

* * *

Я постепенно осознала его присутствие. Сначала из сна меня выдернул прогиб матраса, но я так устала, что отказывалась открывать глаза. Мое сознание всколыхнуло прижавшееся ко мне тело, но именно почувствовав чью-то руку у себя на голой спине, я, наконец, открыла веки.

Я не закричала. И не слишком удивилась, оказавшись в темноте лицом к лицу с Себастьяном Вега. Прохладный ветерок из окна напомнил мне, что, пока я делала задания, оно было приоткрыто, и я была слишком увлечена, чтобы закрыть его перед сном. Я дала монстру ключ.

— Ты солгала, — его голос прозвучал низко и хрипло в тишине моей комнаты.

— Правда?

— Ты обещала мне воскресенья. Я выдержал сегодняшний день без тебя.

— У тебя по соседству Елена. Она, кажется, готова терпеть с тобой воскресенья.

Его рука гладила мою спину вверх и вниз в гипнотизирующем ритме.

— Она мне не нужна. Мне всегда была нужна только ты. Ты знаешь это.

— Тебе нужно идти.

— Нет, — Баш притянул меня ближе. — Нет, я не уйду. Это чушь собачья. Я бы никогда не прикоснулся к другой девушке. Для меня больше никого не существует. То дерьмо с Еленой осталось в прошлом.

— А мне больно сейчас. В настоящем. Мне становится плохо, когда я думаю о том, что ты прикасался к ней. Она была твоей воскресной девушкой до меня? Ты был в нее влюблен? Я не могу перестать думать об этом. Это в моей голове, в моем мозгу, и я хочу, чтобы это ушло.

— Грейс, детка, ты не можешь выдвигать против меня то, что я делал до того, как мы стали встречаться. Я этого не принимаю.

— Мне все равно, с кем ты спал до меня. Это не имеет никакого отношения к проблеме. Ты солгал, потому что знал, что это будет решающим фактором. Ты утаил от меня эту важную информацию, чтобы снова надавить на меня и отнять у меня мой выбор.

Баш поморщился, но не отступил.

— Ты сказала мне, что не хочешь говорить о нашем прошлом. Это были твои слова.

— Тогда мы уже были вместе, Баш. Ты должен был сказать мне об этом задолго до того. Как мы стали парой. Мы не должны были до этого дойти.

— Именно поэтому я тебе и не сказал. Это не стоит того, чтобы мы расстались. Ты никогда не заставишь меня согласиться на это, — Баш толкнул меня на кровать, нависнув надо мной. — Я не уйду. Я совершал плохие поступки в своей жизни, плохие поступки по отношению к тебе. Если за это ты смогла