Если бы я был вампиром - Алекс Кош

Я собрался задать Вельхеору соответствующий вопрос, но тот опередил меня и дал чёткие указания. Ослушаться его я почему-то не смог.

— Значит, так, попробуй определить то место, в котором на настоящие воспоминания накладываются воспоминания о поездке в Киев, — сказал он странным голосом.

— Попробую, — согласился я.

В голове начали прокручиваться воспоминания того дня. Если вспомнить слова Сергея Ивановича о том, что меня с поезда высадили, значит, скорее всего, пока я спал, меня и взяли. Точно. Я припоминаю. Ко мне в поезде подсел странный мужик, здоровый такой и нервный. А потом я заснул, а проснулся уже, когда поезд подъезжал к Киеву… кажется. Вот сейчас я начинаю понимать, что остальные воспоминания будто не мои. Какие-то неправильные, липовые. А тот мужик… чёрт! Это же Нестеров был! Он мне вколол что-то, когда я уже засыпал.

— Мне нравится ход твоих мыслей, — подбодрил меня Вельхеор.

«Опять мысли читает», — вяло подумал я.

— А то как же? Время-то не ждёт, — попытался оправдаться вампир. — А теперь вспомни, о чём ты думал, когда тебе вкатили этот наркотик?

Я разве говорил что-то о наркотиках?

— Это и так понятно, — отмахнулся Вельхеор. — И как я сам не догадался?

Больше он почему-то объяснять не стал.

Я послушно продолжил вспоминать. Я читал книжку Барбары Хембли о вампирах. Помню, меня тогда это очень захватило…

Вельхеор хмыкнул, но промолчал.

А потом я начал засыпать и решил помечтать, а что было бы, если бы я был вампиром…

— Вот оно! — хлопнул в ладоши Вельхеор. — То, что я искал. Ты обратился ко мне, думая о вампирах. Причём именно в тот момент, когда тебе вкололи наркотик. А ваши наркотики, насколько я понимаю, что-то с восприятием мудрят. Вот и получилось, что ты открыл канал связи со мной.

— Замечательно, — как-то совсем вяло проговорил я.

— Конечно, замечательно, — согласился Вельхеор. — Вот только получается, что и сейчас тебе что-то вкололи.

Наивный. Зачем вкалывать, когда можно просто подсыпать в пищу или в сок. Точно, в сок!

— В сок? — Вельхеор всё так же беззастенчиво копался в моих мыслях. — Ловко. Теперь всё ясно. И перед сном ты думал о вампирах?

Ага, причём о конкретных. О тебе и о Кельнмиире.

Я даже не стал утруждать себя речью. Зачем, если твои мысли всё равно читают?

— С этим тоже разобрались. — Вельхеор потёр руки. — Хорошо. Что касается опасности… Нет, можешь не рассказывать.

И не собирался. Почему-то мысли не идут никуда. Просто стоят на месте.

— Так вот, просто прими какой-нибудь сильнодействующий наркотик и как можно громче подумай обо мне.

Вельхеор просто-таки лучился самодовольством.

— Вроде бы все проблемы решили.

Я вяло кивнул, а в голове промелькнула лишь одна мысль по поводу того, как это так — громко думать?

— Ах да, — о чём-то вспомнил Вельхеор. — Отомри.

Ото мри… о чём это он?

— Слушай, Вельхеор, а почему это я вдруг вспомнил о поездке в Киев то, чего раньше не помнил совершенно?

— Гипноз, — пожал плечами Вельхеор.

— Гипноз? — переспросил я. — Но ведь я же не подвержен гипнозу.

— Не смеши меня. — Вельхеор усмехнулся, в очередной раз показав свои белые клыки. — Моему гипнозу подвержены все.

Мне осталось лишь поверить ему на слово.

— А откуда ты про наркотики знаешь? — опомнился я.

— Интересно, а что, по-твоему, я делал в вашем мире?

А ведь действительно, что он делал в моём мире? Он ведь так и не рассказал.

— Наркотики глотал? — наивно спросил я.

— Дурак, — ответил Вельхеор, но как-то беззлобно. — Телевизор я смотрел.

— Ага, — ухмыльнулся я. — Ты влез в моё тело только для того, чтобы посмотреть телевизор. Так я тебе и поверил.

Вельхеор ничуть не смутился:

— Не только, конечно. Я ещё в библиотеке посидел, газеты почитал, музыку послушал, с людьми пообщался.

— Да? А Кельнмиир говорил, что ты хочешь у нас тут разрушения жуткие учинить, — изобличил я его.

Вельхеор расхохотался.

— Разрушения жуткие? Не смеши, вы с этим и сами справляетесь так, как не справится и сотня таких, как я. А Кельнмиир… он всё по себе мерит. Глобальность — это ведь черта, присущая его клану. Мой же клан предпочитает локальные пакости, да и то только когда это необходимо для достижения сугубо личных целей.

— То есть ты такой весь лапочка, — сделал вывод я.

— Отнюдь. Питался я весьма сытно — по человеку в день. Прямо-таки шикарно.

— Хоть это не скрываешь.

— А чего мне скрывать-то? — удивился Вельхеор. — Это здоровые потребности организма.

Я на секунду задумался, собираясь с мыслями.

— Слушай, так что же там у вас произошло-то? Кельнмиир больше не держит на тебя зла? А за Кельнмииром всё так же охотятся? Император его не амнистировал?

— Что ж, начну всё по порядку, — Вельхеор встал с кресла и начал ходить напротив меня взад-вперёд. — Кельнмиир, конечно, не извинился передо мной, но свою ошибку понял…

Тут голос Вельхеора исчез, а комнату заволокло туманом.

— Стоп! — вскричал я. — Только не сейчас.

Но было поздно. Я принудительно выныривал из сна, а точнее, меня из него кто-то нагло выдернул. Комната исчезла, и ко мне медленно пришло осознание того, что я лежу в постели. Не один…

Не один?!

Я вскочил как ошпаренный и скатился с кровати.

— Ну что ты? — мурлыкнула незваная гостья.

Я уже собрался было объяснить настырной девушке, что не нуждаюсь в её услугах, но быстро понял, что это не она. На кровати возлежала главная ведьма — Ведьма.

— Не то.

— Ты меня боишься? — игриво спросила она.

— Не то слово, — покривил я душой.

— Зря. Я могу быть очень нежная…

— Противоядие давай, а там поговорим, — не растерялся я.

— Противный, — сделала вывод Вельма.

— Тогда нам не о чем говорить.

— Тогда собирайся, пора ехать, — в тон мне резюмировала она.

Я уже собрался объяснить, что пусть она идёт вперёд, а я тут быстренько поглажу шнурки и сразу за ней, но как-то не сложилось.

В комнату вошли три девушки характерной незапоминающейся красоты. Как-то сразу стало не до пререканий. Тут аж четыре девушки, а я голый почти.

Я отчаянно ухватился за одеяло, но, как назло, на нём возлежала Вельма, и одеяло не поддалось. Отчаянно обежав взглядом окружающее меня пространство и поняв, что стыдливо прятаться за ближайшей дверью (в десяти метрах от меня) уже поздно, я гордо встал во все свои метр восемьдесят и тактично откашлялся:

— Хм. Девушки, вас стучать не учили?

Девушки не обратили на меня никакого внимания. Только мельком окинули брезгливыми взглядами и обратились к Вельме:

— Всё готово. Можно ехать на встречу.

— Замечательно, выдайте этому… гм, — Вельма обидно усмехнулась, — орлу его новую одежду.

— А чем вам моя старая одежда не угодила? — обиделся я.

— Сам увидишь. Тем более это не твоя одежда, мы тебя переодели, когда в кровать укладывали, не помнишь?

С чего бы мне помнить-то? Мне почему-то кажется, что, когда они меня укладывали в кровать, Вельхеор был уже изгнан. А я и вовсе в это время по Лите гулял и красотами наслаждался.

Я решил промолчать, тем более в этот момент увидел мою новую одежду. Дара речи я лишился сразу же и довольно надолго. Вот слов совсем не было, одни чувства, вернее, плохие предчувствия.

Что это была за одежда? Нет, она была довольно таки носимая. Когда её разложили на кровати, моему взору предстал ослепительный, вызывающий наряд. Он состоял из рубашечки зелёного цвета с красным отворотом и… юбки. Вот-вот. Именно юбки.

— Это… мне? — всё ещё не веря, спросил я слегка дрожащим голосом.

— Тебе, тебе, — подтвердила Вельма.

Девушки, решив, что я полностью отвлечён разглядыванием одёжки и их не вижу, тоже хихикнули в кулачки.

Ага! Значит, они всё-таки не зомби. Просто порядки у них строгие.

— А ничего более… как бы это сказать, мужского не было? — стараясь не сорваться на нервный смех, уточнил я.

— Самое оно, — откровенно издевалась Ведьма. — Будешь у нас орлом… голубым.

Тут все девушки не выдержали и расхохотались. Обидно так.

У меня тут же возник резонный вопрос, над которым я раньше почему-то не задумывался. И кто придумал, что девушек бить нельзя? Вот я бы щас…

— Одевайся давай, — резко перестав смеяться, сказала Вельма. — Время идёт.

— Спешу и падаю, — пробурчал я, отвернувшись от девушек, чтобы не видеть их издевательских усмешек.

Как оказалось, это я сделал зря. Меня тут же подхватили за руки за ноги и швырнули на кровать. И откуда в них сил-то столько?

В течение следующих пяти минут я подвергся унизительнейшей процедуре одевания. Большего унижения в моей жизни ещё не было. Пусть девушки за всё время не проронили ни слова, всё равно я чувствовал, что они надо мной смеются и издеваются. Когда же меня наконец отпустили, я нарочито медленно встал с постели.