История имперских отношений. Беларусы и русские. 1772-1991 гг. - Анатолий Тарас

Ухоженные хуторские земли заросли бурьяном. На новом месте только половина хуторян получила жилье, остальные долго жили в сараях или землянках. Так значительная часть беларуских крестьян потеряла свою «малую Родину». Истребление хуторов подрывало корни беларуской народной культуры. Но и переселение не заставило большинство хуторян-единоличников вступить в колхозы.

Становление колхозного крепостничества. Хуторяне не покорялись, но репрессии всё же принудили пойти в колхозы основную массу единоличников. К концу второй пятилетки (1937 г.) в их руках осталось только около 5 % посевных площадей республики. А коллективные хозяйства начали задыхаться от излишка рабочей силы. Тогда «лишних» крестьян в вагонах-«телятниках» по разнарядкам, спускавшимся «сверху», стали вывозить на сталинские стройки и малозаселенные земли, в том числе в опустошённую голодом 1933 года Одесскую область. В 1938–40 гг. ежегодно из БССР вывозили более 130 тысяч человек. Некоторая часть вывезенных самовольно возвращалась на родину, но совсем нищими.

Колхозы держались исключительно за счет дармового физического труда крестьян. Даже в 1938 году колхозники пахали преимущественно вручную (79 % обрабатываемой земли), сеяли (85 %), собирали зерно (98 %), молотили (55 %).

Чтобы ещё больше усилить экономическую зависимость крестьян от государства, в 1939 году было проведено измерение приусадебных участков колхозников и единоличников с целью обрезки «излишков». А налоговый пресс усиливался. Так, в мае 1941 года вышел приказ об обязательной сдаче государству каждым крестьянским двором молока, мяса, картофеля, овощей, овечьей шерсти и сена. Сами колхозы с заготовкой продуктов не справлялись.

Не миновал деревню и политический террор. Крестьян польской, латышской, литовской и немецкой национальностей обвиняли в шпионаже. За выступления против коллективизации колхозников и деревенскую интеллигенцию судили и высылали следом за «кулаками». Кроме того, «контрреволюционные организации» чекисты фабриковали специально, чтобы поддерживать среди колхозников «трудовую дисциплину», а все провалы колхозного хозяйствования списывать на «врагов народа», «троцкистов», «вредителей», «шпионов» и «диверсантов».

Коллективизация — трагедия беларуского народа. В результате коллективизации произошла беспрецедентная по своим результатам деформация социальной и экономической структуры беларуской деревни. Исчез весь слой наиболее трудолюбивых и умелых земледельцев. Одних убили, других сослали, третьи сбежали в города или в иные регионы. За 30-е годы беларуская деревня потеряла около миллиона жителей! А остальных начала развращать система коллективной безответственности и всё, что было связано с ней: безынициативность, бесхозяйственность, злоупотребление алкоголем. Именно коллективизацией большевики нанесли смертельный удар крестьянской беларуской нации.

Большевистская система образования. В 30-е годы вся система образования насквозь идеологизировалась. С 1929/30 учебного года в БССР ввели всеобщее обязательное начальное образование для детей от 8 до 11 лет. А в 1934 году в СССР была создана единая структура общеобразовательных школ: начальные (4 класса), неполные средние (7 классов), средние (10 классов). Организовывалась система профессиональных школ. Главной причиной тому послужило развертывание многомиллионной армии. Современную технику могли освоить только грамотные люди.

Но эти новшества не обеспечивались материально. Не хватало школьных зданий, тетрадей, учебников (к тому же многие учебники были запрещены, так как их авторов объявили «вредителями», «врагами народа»). Учителям по три месяца не платили зарплату, некоторые не могли ходить на работу в школу потому, что были разуты и раздеты в прямом смысле слова. Всеобщее обязательное начальное обучение имело формальный характер. Так, среди призывников Добрушского района в 1938 году было выявлено более 22 % фактически неграмотных.

В 30-е годы были созданы учительские институты в Минске, Гомеле, Могилёве, Витебске, Рогачёве и сеть педагогических техникумов. Несколько специализированных учебных институтов открылись в Минске: медицинский (1931), народного хозяйства и политехнический (1932). Все они находились под пристальным наблюдением органов ГПУ-НКВД.

В 1932 году из 6984 школ 6269 (89,8 %) вели обучение на беларуском языке. Но их учителя с 1936 года проходили аттестацию на преданность коммунистическому режиму. Ненадежных увольняли либо арестовывали, на остальных заводили дела, чтобы держать в страхе. Так, в 1938 году компромат имелся на 49 из 83 преподавателей Минского пединститута (59 %), на 266 из 1057 учителей минских школ (25,2 %).

Между тем, выпуски пединститутов и педтехникумов далеко не удовлетворяли потребности народного образования. Поэтому высшее образование имели не более 7 % учителей БССР. Евдокия Уралова, приехавшая из России и назначенная в 1938 году народным комиссаром просвещения БССР, имела только начальное образование! Аресты нацдемов привели к тому, что во многих городских школах не осталось ни одного учителя беларуского языка и литературы.

Русификация. Политика «слияния языков и культур» народов СССР началась после XVI съезда партии (1930 г.). Уже в плане изданий Белгосиздата на 1935 год тираж учебников на русском языке составил 230 тысяч экземпляров, тогда как на беларуском языке — 119,5 тысяч. Беларусизация если и поддерживалась, то исключительно ради борьбы с польским влиянием. Польские и еврейские школы превращались в беларуские, так как последние легче было русифицировать. Незаинтересованность в изучении беларуского языка усиливало то обстоятельство, что к концу 30-х годов все 22 высших учебных заведения и почти все 95 техникумов БССР перешли на русский язык обучения.

В 1933 году коммунистическое руководство Беларуси издало декрет о реформе беларуского языка. Но все изменения и упрощения производились не ради совершенствования правописания, повышения авторитета беларуского языка, а с целью приближения его к русскому. Искусственно созданная близость позже (после войны) стала действенным средством русификации беларусов.

С сентября 1938 года изучение русского языка было введено с первого класса. В 1940/41 учебном году в большинстве городских школ беларуский язык употреблялся только в I–IV классах. В учебных заведениях и государственных учреждениях уничтожались картины, гравюры, статуи, бюсты, барельефы, изображавшие Франциска Скорину и Константина Калиновского.

Были ликвидированы все формы территориально-культурной автономии национальных меньшинств. В Минске был закрыт известный на весь СССР центр еврейской культуры.

Насилие над писателями. Тяжёлые испытания выпали на долю беларуских литераторов. Их аресты начались с 1930 года. В 1932 году журнал «Маладняк» не имел своего помещения, а в редакции газеты «Літаратура i мастацтва» («Литература и искусство») не было даже стола. По 3–4 месяца не выплачивались авторские гонорары. Литературные журналы тоже ждали очереди в типографиях по 3–4 месяца. Молодые литераторы жаловались в ЦК КП(б)Б, что за 1932 год власти выделили на всю писательскую организацию талон на приобретение всего одних брюк! В 1932 году большевики фактически проигнорировали 50-летний юбилей Янки Купалы.

В 1934 году взамен прежних литературных объединений был создан Союз советских писателей Беларуси. Для того, чтобы его руководители охотнее подчинялись партийным директивам, им открыли доступ в правительственный распределитель (с той же целью позже организовали союзы композиторов, художников, архитекторов). Тяжёлая атмосфера воцарилась в среде беларуских писателей и поэтов. Не прекращалась травля Янки Купалы и его единомышленников. Были отстранены от участия в общественно-литературной жизни Якуб Колас и Змитрок Бядуля. Молодёжь публично присягала на верность компартии, что не спасло её от репрессий в 1937–38 гг. Имели место взаимные публичные обвинения и многочисленные тайные доносы.

Набрали силу голоса воинствующих большевистских критиков, выступавших в печати с политическими разоблачениями «врагов народа» среди писателей и поэтов. Позже эти разгромные статьи послужили поводами для арестов. Историческую тематику большевики объявили националистической.

За 10 лет, с 1931 по 1941 год, в сталинские застенки и концлагеря попали более 60 % беларуских литераторов, состоявших в то время в Союзе писателей. Из них после войны вернулись домой только 20!

Театры под наблюдением. Наступление на беларуское театральное искусство началось с театральной дискуссии 1928 года. Под обстрел попала статья Т. Глыбоцкого (псевдоним молодого поэта А. Дайлидовича, более известного под псевдонимом Алесь Дударь) о самобытности беларуского театрального искусства. Автора обвинили в попытке отрыва беларуской театральной культуры от русской. Заодно досталось руководителю Главного управления искусств Д. Жилуновичу за то, что он «не защитил линию партии».