Легионы праведных (СИ) - Андрей Бармин

— Привет, сучка, — сказала Джейн и несколько раз выстрелила ей в лицо. На руку попала теплая кровь и что-то острое вонзилось ей в щеку. Скорее всего, осколок кости. Но Джейн это мало заботило в тот момент. Иллка вытянулась перед ней. Джейн медленно поднялась на ноги и отбросила в сторону винтовку, которую косоварка так и не выпустила. Не отводя пистолета от остатков головы косоварки, Джейн зачем-то пнула ее в ребра.

— Джейн, — позвал ее Рама, а она только покачала головой. И как этому тупому маленькому индусу приходят такие гениальные идеи в голову? Может, он просто видел, что Иллка упала?

— Да, дружище. Я в порядке. Угрозы больше нет.

Завыла сирена. Рама, видимо, связался с командованием. Джейн смотрела на труп Иллки и ощутила, как ее охватывает слабость. Но она подавила ее. Вот теперь точно все. Ну, она искренне на это надеялась. И пусть только попробуют обвинить ее в убийстве. Она защищалась, спасала себя от спятившей твари.

Комм просто разрывался от потока вызовов. Она ответила на первый. Это был майор Китс:

— Хэрриет слушает.

— Джейн, как там…

— Нормально, — спокойно ответила она. — Все нормально, майор. Можете отменять тревогу.

— А эта албанка?

— Она решила покинуть нас ради встречи с детьми. Я помогла ей это сделать, — Джейн засмеялась: почему-то такой ответ показался ей остроумным.

Глава 36. Гектор

Глава 36.

Гектор.

«Спаситель». Он уже раз двадцать проговорил это слово, пробуя его на вкус. Но ни вкус, ни даже звучание ему не нравилось. А еще оно отдавало какой-то фальшью. Когда Гектор произносил его, то мозг рисовал распятого Христа, а вслед за ним подтягивалась картинка жирного священника в накидке, отделанной золотом и драгоценными камнями. Он не помнил, как правильно называется одежда священников, но это и не имело значения. Ассоциативный ряд складывался безупречным.

Он не мог понять, зачем люди вообще придумали религию? Откуда появилась эта страсть надеяться на чудесное вмешательство могущественного существа? Нет, из истории понятно, что в древности человек не знал многих вещей, а незнание порождает страх, но сейчас, в современном мире, когда наука может объяснить практически все, что угодно, зачем нужна вера?

Не быть ему спасителем, как предлагал святоша. Не роль спасителя он предложил, а роль мальчика, который, играя на трубочке, выведет детей из города на погибель. Лицемер. Этот фанатик хочет, чтобы они сами пришли к плахе и добровольно расстались со свободой и надеждой.

Жаль, очень жаль, что план с диверсионными группами рухнул. Внешние оказались не настолько беспечны, как они надеялись. Но у Республики еще десятки тысяч бойцов, много оружия и понимание того, что сложить его — перечеркнуть будущее своих детей. Да и сдаваться на милость врага противно.

Конечно, погибнут многие. В этом Гектор не сомневался, как не сомневался и в том, что найдутся те, на кого уговоры внешних подействуют. Холод, уменьшаемый рацион, постоянные обстрелы будут подтачивать волю к сопротивлению, но он верил, ему хотелось верить, что в основе своей граждане Республики способны понять одну простую вещь: капитуляция — отсроченная смерть.

Еще его позабавило то, как при разговоре святоша пытался избегать слова «люди», применительно к гражданам Республики. В некотором роде он даже был прав. Граждане Республики — не совсем обычные люди, это следующий этап развития человечества. Не обладай они подобным даром, то Республику давно бы растоптали. А им удалось создать настоящее государство с промышленным производством. Да, конечно, они сильно отстали от остального мира, но у них и не имелось столько ресурсов, к тому же им приходилось постоянно бороться с внутренними врагами в виде крестьян-косоваров с Территорий.

Республика — не рай, не утопия, но все же полноценное государство с верховенством закона и относительным равноправием. Вскрытый расследованием Солано гнойник коррупции и кумовства зачистили быстро. Система оказалась готова к обновлению. Гектор наблюдал за этим не в первом ряду, но точно с близкого расстояния. В Совет попадали преимущественно вменяемые и грамотные люди, а не обладатели денег или популисты.

Ладно, в жопу, эти рассуждения. Он откажется. Просто ему противна предложенная роль. Пусть святоша ищет другого предателя.

Гектор почувствовал слабое бурление в животе. Кормили его не деликатесами, но не отвратительно, так что желудок работал, как положено. Из-за отсутствия часов он не знал, сколько сейчас времени, но ужин еще не приносили. Но скоро принесут.

Он подумал о том, что ему делать дальше: завтра он откажется, и тогда его, скорее всего, расстреляют. Эта перспектива не пугала его. Он прожил жизнь, в которой совершил добра больше, чем зла. Воспитал дочь, оставался верным жене, остался верен своей стране и своему народу. Разменять самоуважение на блага, дарованные врагом, ему показалось отвратительным. Он не стремился стать мучеником, будь иная возможность, он бы еще пожил, но этот вариант закрыт. Ранен, руки связаны так, что даже есть у него получалось с трудом. Пластик не натирал запястья, но сковывал движения великолепно.

Гектор при мысли о расстреле вдруг понял, что она ему совсем не нравится. И дело не только в том, что итогом станет его смерть, просто глупо стоять и ждать, когда пули оборвут твое существование.

Он еще раз осмотрелся вокруг. Окон в небольшой комнате с бетонными стенами нет, на пол бросили удивительно теплый матрас, хоть с виду и очень тонкий, дверь из металла, тяжелая — он видел, что охранники прикладывали значительные усилия, когда ее открывали. Потолок высокий, так что до крохотного светильника ему не добраться, чтобы выдернуть провод питания. Возле матраса стояла пластиковая бутылка воды. В туалет его выводили по расписанию — отхожего места здесь не предусмотрели. Для чего предназначалась эта комната раньше, до вторжения, он не мог понять, да особо и не старался.

Еду приносили два охранника, один из которых держал руку на рукоятке пистолет-пулемета. Гектора такое немного веселило: знать, что идешь в камеру к опасному пленнику и брать с собой оружие. Но эти охранники — простые солдаты, которые явно не служили в тюремной системе.

Однако у него связаны руки, а пищу охранник приносил в пластиковых стаканчиках, причем держал он ее руками в толстых перчатках. Гектор улыбнулся, вспомнив старые фильмы про вампиров, когда Князь Тьмы выпускал клыки и ими рвал плоть своих жертв. Увы, его зубы на такой подвиг не способны — две трети уже давно вставные и ощутимо расшатаны.

Гектор восстановил в памяти путь в отхожее место: короткий узкий коридор, охранники впереди и позади, легкая пластиковая дверь на улицу, во внутренний дворик, огражденный колючей проволокой, укрепленной на металлической сетке. Напротив входа стояла будка туалета: самого примитивного, из пластиковых щитов с дыркой в полу. Гектор еще попытался пошутить, что технологии у внешних космические, а сортиры убогие. Но его проигнорировали молчанием.

В этом крошечном дворике и будке тоже не находилось ничего, что можно использовать для побега или в качестве хотя бы примитивного оружия. Ситуация усугубляло и то, что правая рука плохо слушалась — внешние залепили рану какой-то пеной, которая прекрасно сняла болевые ощущения, но подвижность в полной мере не вернула. Сломанные ребра ныли, но ломали ему их не первый раз, поэтому особого дискомфорта не создавали.

Он сглотнул слюну и закашлялся. Это его повеселило: на аппетит никак не влияло даже заключение, а ему еще в детстве внушили, что хороший аппетит — показатель здоровья.

Детство, вот у него оно прошло, у его дочери прошло, а внуки, которых она могла бы родить, вряд ли его увидят. Так какой смысл сдаваться? Гектор покачал головой: он все еще пытается подсознательно найти причины, чтобы дать согласие на сделку с кардиналом. Святоша представлялся ему иначе. Внушительнее, харизматичнее, а при личной встрече оказался обычным мужчиной на закате средних лет. Ничего выдающегося, а среди Совета имелись парни с большим талантом убеждения. Только одно обстоятельство немного настораживало: в глазах этого Стоффа мелькала злоба, когда он только упоминал про Гектора и его собратьев. Не ярость, а именно злоба: медленная, тягучая, но способная непрерывно толкать того, кого переполняла. Интересно, чем она вызвана? Гектор не помнил, чтобы кто-то упоминал о том, что на кардинала покушались граждане Республики. На Папу, его начальника, покушение реализовали, но неудачное, но кардинал Николо Стоффа никогда не числился среди целей. Хотя такими вопросами занималась армейская разведка, но вряд ли он представлял для них интерес до вторжения.