Последняя теорема - Артур Кларк

Майра сидела в своей комнате. На столе перед ней остывал чай в чашке. Телевизор был включен — на всякий случай: вдруг что-то неожиданное произойдет во время гонок с участием Наташи. Майра пыталась углубиться в научную статью, когда вдруг услышала, что ее маленький сын плачет навзрыд.

Она обернулась и увидела горничную. Та вошла в комнату, держа Роберта на руках.

— Ума не приложу, что случилось, миссус, — взволнованно проговорила горничная. — Мы выбрасывали мусор из корзинки, и вдруг Роберт сел на пол и расплакался. Роберт никогда не плачет, миссус!

Майра об этом знала не хуже горничной. Но малыш заливался слезами. И Майра поступила так, как поступили бы на ее месте миллиарды матерей начиная с эры австралопитеков. Она взяла Роберта на руки, стала его качать и успокаивать. Роберт плакать не перестал, но его рыдания сменились всхлипываниями. Майра понимала, что эта неожиданная истерика не может грозить жизни ребенка, но все же подумала, не позвонить ли Ранджиту, и вдруг горничная сдавленно вскрикнула. Майра оглянулась.

На экране телевизора появилось изображение яхты ее дочери. Солнечный парус немного накренился, в остальном же корабль выглядел в точности как час назад. Но теперь под изображением лежала красная полоска с титрами: «Авария во время космической гонки?»

Майра прибавила громкости. Во встревоженных комментариях ведущего не было никаких вопросительных знаков. Что-то случилось с «Дианой». И самым ужасным было то, что пилот «Дианы» — то есть любимая дочь Майры — не отвечал на экстренные вызовы руководителя гонки. Все говорило о том, что в результате неисправности корабля пострадал и пилот.

Наверное, в этот момент никто на Земле так сильно не испугался, как Майра Субраманьян, но испуганных и встревоженных хватало. Чем старательнее поисково-спасательные корабли пытались решить загадку «Дианы», тем больше они убеждались в том, что это невозможно.

Спасатели с яхты руководителя гонки уже давно осмотрели гондолу «Дианы» и не обнаружили никаких следов пилота. Но не это было самым худшим. Более детальное обследование показало, что единственный люк, снабженный шлюзовой камерой, не открывался с тех пор, как в гондолу перед стартом вошла Наташа. То есть Наташа не просто отсутствовала. Она не покидала гондолу, но при этом ее не было на борту.

Естественно, такое было невозможно, однако факт оставался фактом.

Кроме того, руководитель гонки и его подчиненные пытались одновременно решить сразу несколько проблем. Оставалось еще шесть яхт под солнечными парусами. Порядок их полета сильно нарушился, возникла опасность столкновения друг с другом. Все пилоты напрочь забыли о соревнованиях, поскольку их встревожила судьба Наташи. Был отдан приказ убрать паруса и ждать спасателей. Шесть маленьких гондол следовало найти и отбуксировать на «парковочную» орбиту, чтобы они не мешали космическому «дорожному движению». Впрочем, с этим можно было повременить. Все нужно делать по порядку, в свое время.

То, что случилось с Наташей Субраманьян, не укладывалось ни в какие рамки. Ее исчезновение, учитывая обстоятельства, выглядело совершенно невероятным. Это само по себе было плохо для всех, а потом стало еще хуже.

Тридцать шесть часов подряд все Субраманьяны сидели в кухне, а с ними горничная и кухарка. Проснулся после дневного сна Роберт. Он был спокоен, но не мог объяснить родителям, почему так рыдал раньше. Когда же мальчика спросили, не из-за сестры ли он расплакался, он сказал:

— 'Аташа 'ладко спит.

Подали ужин, и Роберт с аппетитом поел. Всем остальным есть не хотелось. Взрослые почти не спали — либо дремали в креслах, либо устраивались на полчаса-час на кушетке возле кухонного окна. Но никто не решался отойди от телевизора дольше чем на пару минут — а вдруг все же расскажут, что на самом деле случилось?

Никаких объяснений в новостях не было.

Тревожное сообщение поступило от поисковиков с низкой околоземной орбиты. Они доложили о том, что их сопровождает несколько десятков маленьких объектов, блестящих как медь, — тех самых, которые стали первым весомым доказательством реальности летающих тарелок. Откуда они взялись? Что им нужно? Версий было сколько угодно, но подтверждения ни одной из них не находилось, поэтому внимание мировых средств массовой информации переключилось на другие события. В частности, на вспышку в облаке Оорта, которую астрономы вначале приняли за взрыв сверхновой звезды, но затем решили, что это все-таки не взрыв. Снимки с большой выдержкой, сделанные при посредстве мощных телескопов, показали, что в этом секторе космического пространства действительно есть незначительное излучение, которого раньше не отмечалось. Кроме того, в новостях показывали космические тягачи, которые постепенно отбуксировали все семь яхт на безопасные орбиты — как шесть непострадавших, так и бесформенный ком пластика, в который превратилась Наташина «Диана». Эксперты во всех столицах и крупных городах мира бесконечно обсуждали, что могло произойти, но никто так и не дал исчерпывающего объяснения.

Майре Субраманьян хотелось, чтобы единственный оставшийся ребенок был все время у нее перед глазами, но Ранджит убедил ее, что не стоит расстраивать Роберта еще сильнее.

Это воскресенье ничем не отличалось от других, но Майра сидела в пустой комнате воскресной школы, пока Роберт вместе с умственно отсталыми детьми из специальной группы вежливо слушал помощницу пастора. Та читала вслух библейские истории, а дети раскрашивали картинку; девчушка, сидевшая рядом с Робертом, назвала ее «Иисус Христос на крестике».

А в понедельник Роберта Субраманьяна ожидал урок, который должен был очень ему понравиться, по мнению преподавателей. Ребенку, который прекрасно справлялся с гексамино, предстояло правильно укладывать в сувенирную коробку карандаши: по одному каждого цвета. Потом коробки будут продаваться в магазинчике при школе.

По крайней мере, Роберт перестал плакать. Но страх, растерянность, жуткая боль потери не покинули ни Майру, ни Ранджита. Телефон не умолкал, звонили все друзья и знакомые, а также множество совершенно не знакомых. С некоторыми разговаривать было особенно тяжело — например, с Рональдиньо Олсосом, умолявшим простить его, если они думают, что он в чем-то виноват, или с Т. Орионом Бледсоу из Пасадены, который вкратце выразил сочувствие, а потом спросил, нет ли у Ранджита какой-нибудь — хоть какой-нибудь! — мысли (которой он до сих пор не поделился с представителями власти) о том, что могло произойти с его дочерью.

А еще были репортеры.

Ранджит считал, что абсолютный максимум вторжения в его личную жизнь был достигнут в тот день, когда журнал «Нэйчур» опубликовал его доказательство последней теоремы Ферма. Но он ошибался.