Сборник Поход «Челюскина» - Коллектив авторов

Окно не открывается — замерзло. Разбить его? Нет. Почему-то сразу представляется строгое лицо старшего помощника капитана Гудина. Попадет еще!

Пытаюсь открыть другое окно. К счастью, попытка увенчалась успехом. Окно открыто — и я выбрасываю на палубу все вещи.

Опять на палубе. О съемке здесь нельзя и мечтать: где поставить тяжелый аппарат на неуклюжей треноге, чтобы не помешать работающим?

Перетаскиваю аппарат на лед. Работать очень трудно. Ветер сильно бьет, засыпает объектив снегом. Линзы лупы с приближением глаза моментально потеют и покрываются тонкой коркой льда. Навести на фокус почти невозможно. Сильно болит примороженная лупой щека. [329]

Все-таки начинаю работать. Снимаю разгрузку продовольствия, спуск ледянок.

Снимать все труднее, аппарат стынет, ручка еле вращается. Приходится крутить, прилагая всю свою силу. Камера дергается на штативе.

«Челюскин» погружается все больше и больше.

Кончилась пленка.

Делаю попытку перезарядить.

Сам удивляюсь, что на таком морозе и ветре удается это сделать. Пришлось бросить рукавицы и голыми руками держать металл.

Продолжаю снимать, а в перерывах между планами подтаскиваю ящики. Руки и лицо окоченели. Нет больше сил дальше снимать. Ставлю камеру на общий план, а сам залезаю в палатку Факидова. Пытаюсь хоть немного отогреться.

В палатке пробыл недолго. Слышу крики:

— Аркадий! Скорей! Судно погружается.

Опять к аппарату.

Снимаю последний момент. Корма приподнимается, показывает руль и винт, из трюмов вырывается столб черной угольной пыли.

Через несколько секунд судна уже нет.

В этот день киноаппарат больше не работал.

Затонул, раздавленный льдами

Полярное море, 14 февраля (передано по радио).

13 февраля в 15 часов 30 минут в 155 милях от мыса Северного и в 144 милях от мыса Уэллса «Челюскин» затонул, раздавленный сжатием льдов.

Уже последняя ночь была тревожной из-за частых сжатий и сильного торошения льда. 13 февраля в 13 часов 30 минут внезапным сильным напором разорвало левый борт на большом протяжении от носового трюма до машинного отделения. Одновременно лопнули трубы паропровода, что лишило возможности пустить водоотливные средства, бесполезные впрочем ввиду величины течи.

Через два часа все было кончено. За эти два часа организованно, без единого проявления паники, выгружены на лед давно подготовленный аварийный запас продовольствия, палатки, спальные мешки, самолет и радио. Выгрузка продолжалась до того момента, когда нос судна уже погрузился под воду. Руководители экипажа и экспедиции сошли с парохода последними, за несколько секунд до полного погружения.

Пытаясь сойти, с судна, погиб завхоз Могилевич. Он был придавлен бревном и увлечен в воду.

Начальник экспедиции ШМИДТ [330]

Геодезист Я. Гаккель. При каких обстоятельствах погиб корабль

Все изменения, происходившие в течение зимы в окружающих «Челюскина» льдах, получили потом известное значение; каждая новая трещина, старая или тем более новая, отразилась на сжатии 13 февраля. Поэтому интересно проследить за подвижками и перегруппировками льдов за период, предшествовавший гибели «Челюскина».

Исходный момент — 1 декабря, когда при семибалльном юго-восточном ветре треснул лед на месте стоянки судна. Трещина быстро превратилась в большое разводье. Производившаяся в это время на судне перегрузка угля была немедленно прекращена, и все силы были брошены на погрузку продовольствия, палаток и снаряжения, выгруженных на лед еще в ночь на 26 ноября, во время первого сильного сжатия.

Как только весь груз был поднят на палубу, машина заработала, и «Челюскин» пошел вдоль широкого разводья, надеясь выйти из злополучного ледяного поля. После двухдневного маневрирования, [331] когда оказалось, что из плена не выйти и разводье начинает постепенно закрываться, капитан, выбрав наиболее безопасное место в смыкающихся льдах, поставил «Челюскина» на новую стоянку, в двух милях к юго-западу от прежней.

«Челюскин» находился в очень опасном положении: если бы произошло сжатие, судно уже тогда неминуемо было бы раздавлено.

Разводье, образовавшееся 1 декабря, скоро закрылось, оставив на неровностях снова сошедшихся полей замкнутые полыньи, быстро затянувшиеся молодым льдом. Понятно, эта зона закрывшегося громадного разводья, замерзшая так поздно, была слабым местом, и 4 января вблизи судна появилась трещина, по которой уже на следующий день началось сжатие, продолжавшееся порывами три дня (смотри рисунок на стр. 333, обозначение 1). 7 января оно [332] достигло наибольшей за эти дни силы. Гряда торосов не дошла до кормы парохода всего лишь семь-восемь метров. Лед под кормой сильно растрескался. Наиболее опасная трещина прошла вдоль всего судна (смотри рисунок, обозначение 2).

С четырех часов утра 8 января было слышно потрескивание. Начался отжим льдов. Трещина, проходившая параллельно судну, скоро начала раскрываться. Лед стал постепенно отходить от правого борта. К двум часам дня трещина была шириной в два с половиной метра, потом снова стала закрываться. В семь часов вечера ширина трещины была всего полметра, а через два часа она сомкнулась, и началось сжатие. Так как это сжатие тоже не было сильным, «Челюскин» остался невредим.

Вообще самое невыгодное положение судна, когда трещина проходит вдоль него; на стыке двух полей при сильном давлении их друг на друга лед обламывается по трещине и нагромождается целыми грядами торосов.

В течение остальных дней января заметных подвижек льдов не было. Этот период был совершенно спокойным для судна. Однако наличие трещины, хотя и сразу же замерзшей, не гарантировало от всяких неприятных неожиданностей, которые могли наступить в любой момент изменения направления или скорости ветра.

2 и 3 февраля при отжимных ветрах вокруг парохода, в некотором от него отдалении, появилось много разводий и трещин. Одна из них прошла в сторону от правого борта (смотри рисунок, обозначение 3). Самое близкое разводье было в полумиле к северу от стоянки «Челюскина». 9 февраля, когда переменился ветер, эти разводья снова закрылись, и образовавшийся в них молодой лед заторосился.

Таким образом ледовая обстановка ко дню катастрофы была достаточно тревожной. Вокруг судна были свежие трещины, едва [334] скрепленные молодым льдом, и заторошенные разводья. Под кормой — раздробленный и сравнительно легко смерзшийся лед.

Накануне катастрофы с утра, как и в предыдущие дни, дул северо-северо-западный ветер силой в три балла. Дрейф, прекратившийся еще четыре дня назад, не возобновлялся до восьми часов. Началом для него послужил ветер, перешедший в северный. Его сила к вечеру возросла до шести баллов. В девять часов вечера скорость дрейфа при уже переменившемся северо-северо-восточном ветре достигла одной трети мили в час. Часа через два справа от борта (смотри рисунок, обозначение 3) и под носом судна лед лопнул по старым трещинам.