Аль-Каида - Лоуренс Райт

Это точка зрения обиженных следователей ФБР, потрясенных тем, что ЦРУ им ничего не сказало о проникновении боевиков «Аль-Каиды» на территорию Америки. Мидхар и Хазми прибыли в страну за восемнадцать месяцев до 11 сентября. ФБР имело все правовые санкции, чтобы расследовать деятельность этих людей и понять, чего они добиваются, но, поскольку ЦРУ скрыло необходимую информацию, угонщики получили уникальную возможность привести свой замысел в исполнение, и остановить их оказалось невозможно.

Льюис Шилиро, глава нью-йоркского управления ФБР, вышел в отставку вскоре в начале нового тысячелетия, и О’Нейл сильно хотел занять его место. Шеф нью-йоркского управления одновременно являлся помощником директора ФБР. Штаб-квартира рассматривала двух кандидатов на этот пост: О’Нейла и Барри Мауна, главу бостонского управления. У Мауна было больше опыта, а у О’Нейла — больше врагов. Кроме того, О’Нейл только что получил взыскание за то, что позволил Вэлери Джеймс воспользоваться служебной туалетной комнатой. Томас Пикард, заместитель директора ФБР, сообщил Джону, что, по общему мнению, его карьера катится под откос. На ответственную должность был назначен Маун.

Маун все еще помнил неприятную кампанию, которую развязал против него О’Нейл, когда они встретились на семинаре в академии ФБР в Куэнтико. Однако решение о назначении было уже объявлено. Маун услышал стук в дверь кабинета. Когда он открыл ее, то на пороге стоял О’Нейл с двумя бокалами пива в руках. «Я понял, что ты ирландец», — пояснил О’Нейл.

Осторожно намекнув о перспективах совместной деятельности, Маун сообщил О’Нейлу, что для работы в управлении ему нужны лояльные люди. «Не уверен, что я смогу зависеть от тебя», — сказал решительно Маун и предложил О’Нейлу перейти на другое место, скорее всего в управление в Нью-Джерси.

О’Нейл выразил желание остаться в Нью-Йорке «по семейным обстоятельствам». И сказал, что если Маун оставит его на прежнем месте, то он будет «более верен, чем близкие друзья».

«Ты все еще пытаешься мне что-то доказать», — предупредил Маун.

О’Нейл согласился: «Единственное, что я прошу взамен, — поддерживай меня».

Маун принял соглашение, но вскоре понял, что поддерживать О’Нейла — занятие, которое поглощает все рабочее время.

Существует анекдот о том, как сотрудники по борьбе с терроризмом задержали Рамзи Юсефа. После того как его поймали в Пакистане, то переправили самолетом в аэропорт Стюарт в Ньюборо (штат Нью-Йорк) и затем на вертолете ФБР доставили в исправительный центр «Метрополитен», находящийся на Федерал-плаза в Нижнем Манхэттене. «Два здоровых парня вывели его из самолета связанным, с повязкой на голове, — вспоминал Шилиро. — Когда мы летели над Гудзоном, один из спецагентов спросил меня: «Не лучше ли снять повязку с глаз?» После того как через минуту его глаза привыкли к свету, он взглянул в окно. Это было как раз в тот момент, когда мы пролетали возле башен ВТЦ. Один из агентов толкнул его и сказал: «Видел? Все еще стоит!» И Юсеф ответил: «Если бы у меня было больше денег, больше бы не стоял».

Благодаря тому, что Всемирный торговый центр устоял, он стал также символом успеха Межведомственных сил по борьбе с терроризмом (МСБТ), в который входили ФБР, ЦРУ, Департамент полиции Нью-Йорка, Портовое управление и множество других федеральных и региональных служб. В сентябре 2000 года МСБТ решили отметить двадцатую годовщину своего существования в банкетном зале «Окна на мир», расположенном в башне ВТЦ. Многие из приглашенных выглядели весьма непривычно в черных галстуках-бабочках, но это был вечер, когда их все поздравляли. Присутствовал мэр Руди Джулиани, бывший федеральный прокурор Южного округа Нью-Йорка и сменившая его на этом посту Мэри Джо Уайт. Она поблагодарила всех за «совершенную и успешную работу по расследованию терактов и наказание виновных», подразумевая Юсефа и еще шестерых участников подрыва ВТЦ, а также шейха Омара Абдул-Рахмана и девять его последователей, планировавших покушения на политических деятелей и взрывы главных нью-йоркских достопримечательностей. Люди, собравшиеся в зале, хорошо знали, насколько изменился терроризм за последние десятилетия, со времен хорватских националистов и кубинцев, противников режима Кастро, которые были больше заинтересованы в привлечении внимания общественности, чем в жертвах. Новый террор перенес акцент на массовые убийства.

Была туманная ночь, и облака заволокли небо и затруднили обзор со 106 этажа. О’Нейл казался очень спокойным и ходил по залу, хотя некоторые были удивлены, почему Мэри Джо Уайт не включила его имя в списки тех сотрудников ФБР, с которыми она хотела бы познакомиться. Марк Россини, новый представитель команды 1–49 при резидентуре «Алек», был в списках, хотя только начал входить в курс дела. Он представил свою невесту боссу, человеку, которого боготворил. Россини был из тех, кого называли «сынами Джона». Он знал все об О’Нейле, включая то, какие сигары и рестораны он предпочитает; он даже одевался как О’Нейл. Но Россини не знал, что карьера его шефа уже стремительно катилась вниз из-за пустякового инцидента, случившегося за два месяца до этого.

О’Нейл прошел собеседование в Орландо, которое обычно проводится перед выходом в отставку. У него не было желания покидать службу, и он был очень недоволен тем, что его заставили туда поехать. Однако из-за того, что это происходило во Флориде, он попросил Вэлери Джеймс отправиться вместе с ним, чтобы провести уик-энд в Майями.

Во время собеседования О’Нейл взял анкету и вышел из кабинета, чтобы позвонить. Когда он вернулся, остальные агенты уже ушли на обед. Кабинет был пуст. Он обнаружил, что пропал его портфель. О’Нейл вначале позвонил в местную полицию, а затем своему шефу Мауну. Он сообщил, что в портфеле находилось несколько служебных электронных писем и один очень конфиденциальных документ «Ежегодный общий служебный отчет», который содержал систематизированное распределение всех национальных операций в Нью-Йорке. О пропаже были уведомлены директор ФБР и генеральный прокурор.

«Это ужасно», — сказал О’Нейл Вэлери Джеймс, когда вернулся в номер.

Он был мертвенно-бледен.

Полиция нашла портфель пару часов спустя в соседнем отеле. Ручка «Монблан» была украдена вместе с серебряным сигарным ножом и дорогой зажигалкой. Бумаги оказались на месте, анализ отпечатков пальцев показал, что до них никто не дотрагивался, но эта была еще одна оплошность в очень неприятный момент его карьеры.

Даже несмотря на то, что О’Нейл немедленно сообщил об инциденте и ничего ценного не пропало, Министерство юстиции возбудило уголовное дело. Маун считал, что это чересчур. Он рекомендовал ограничиться устным выговором, в крайнем случае письменным предупреждением. Его сотрудники часто держали дома секретные документы, но ни у кого ничего не пропадало. Он чувствовал себя виноватым, потому что именно он потребовал от О’Нейла как можно быстрее завершить работу над «Ежегодным отчетом», а тот лишь выполнял приказ.

Несмотря на прежнее соперничество, Маун стал непоколебимым защитником О’Нейла. Маун понимал, что профессионализм является врагом любой бюрократии и что эта выдающаяся личность была важна для преодоления межведомственных барьеров и узких интересов, которые истощают волю лучших людей. Сотрудники нуждались в защите и воодушевлении; только имея сильного и дальновидного лидера, бюрократическая машина ФБР могла добиться каких-либо успехов. О’Нейл был таким лидером. Он сделал нью-йоркское управление самым эффективным подразделением ФБР, но это дорого стоило, и Маун это понимал. Враги страстно желали уничтожить О’Нейла, и теперь он сам предоставил им такую возможность.

«Аль-Каида» руководствовалась философией управления, сводившейся к следующему: «централизация приказов и децентрализация исполнения». Бен Ладен намечал цели, назначал ответственных и предоставлял финансирование. Планировали операцию и выбирали методы нападения те, кому было поручено проведение акции.

Подход, который хорошо сработал при взрыве посольств, дал осечку при подготовке операции, приуроченной к началу нового тысячелетия. Это было стечение обстоятельств. Попытка подрыва американского эсминца не удалась, потому что лодку, приготовленную для атаки на корабль, разгромили случайные люди в Аденском порту.

Сначала возникла идея атаковать танкер у берегов Йемена. Бен Ладен, однако, указал, что необходимо наметить более значимую цель. Ему хотелось потопить американский корабль. Когда операция провалилась, он приказал заменить двух смертников. Местный куратор Абдул Рахим аль-Нашири не согласился. Он сказал, что один из боевиков был ранен во время обстрела лагерей «Аль-Каиды» крылатыми ракетами и было бы несправедливо лишать его возможности принять участие в нападении на американский корабль, с которого, вероятно, и запускали эти крылатые ракеты. Более того, члены команды тренировались вместе полтора года, и специально для этой цели Нашири разработал новую усовершенствованную бомбу, способную концентрировать взрывную энергию в нужном направлении. Все было готово, и ожидали лишь очередного корабля ВМС США.