Алый флаг Аквилонии Спасите наши души - Александр Борисович Михайловский

- Так простудятся же... - засмущавшись, Гаврилов отвел взгляд от изящных длинных ног одной такой первобытной красотки. - А им еще детей рожать - быть может, даже тебе или мне. Ты это, товарищ Акимов... ничего такого не думай. Силой их брали проклятые британские собаки, а потому чисты они перед нами, как белый снег.

- А я ничего такого, Василий Андреевич, и не думаю, - ответил тот нарочито спокойно, - точнее, думаю, но так же, как и ты. А вот пленных британцев стоило бы повесить, как говорится, не отходя от кассы - желательно на том же дереве, которое они уже украсили двумя своими приятелями.

- С британцами, товарищ Акимов, мы поступим, как Стенька Разин с пленными боярами, - сказал лейтенант советской морской пехоты. - Был у него такой момент, когда боярина выводили перед местным населением, над которым тот властвовал, и спрашивали, кто чего про этого человека скажет доброго, а кто дурного. Редко, но бывало, что после такой процедуры классового врага отпускали на все четыре стороны, но чаще торжественно, со всей помпой, сажали на кол или кидали в воду, напихав камней за пазуху. Разбираться с этой публикой мы будем, когда сюда придут товарищ Наталья и твой товарищ Кариметов, а пока пусть еще немного поживут.

16 мая 3-го года Миссии. Четверг. Около полудня. Галлиполийский полуостров, Долина Анафарта, бывшая британская колония «Нью-Норфолк».

В половине четвертого утра, когда стало уже достаточно светло, чтобы не спотыкаться, лейтенант Гаврилов отослал отделение старшины Караваева в сторону юго-западного британского блокпоста для атаки того с тыла. Одновременно погибшему рядовому Потапову его товарищи по отделению начали копать могилу на вершине холма, а убитых британцев принялись стаскивать в сторону от лагеря - туда, где они в ближайшее время никому не будут мозолить глаза.

За этим занятием, в четыре утра, когда солнце всходило над горизонтом, морских пехотинцев и застал лейб-гусарский разъезд под командованием младшего вахмистра Калашникова. Старший разъезда с высоты седла внимательно оглядел мизансцену разгромленного британского лагеря, усмехнувшись в пышные усы при виде связанных англичан. Затем отрапортовал лейтенанту Гаврилову: мол, дюжину вражеских солдат в верхней части долины, пока те глазели на устроенную тут иллюминацию, люди господина поручика Авдеева взяли в ножи, никого не брав в плен, ну а своих потерь в результате операции не имеется. Закончив доклад, гусары развернули коней и поскакали обратно - нести своим благую весть, что главный лагерь британцев разгромлен, и дорога свободна.

А уже в шесть утра наблюдатель с вершины высоты «60» сообщил, что видит в бинокль спускающийся с восточной части долины отряд поручика Авдеева - в полном составе, с кавалерией и невооруженным женским подразделением. И почти тут же последовал доклад, что с юго-западной направления в бывший британский лагерь возвращается отделение старшины Караваева, и вместе с ним бойцы старшего унтер-офицера Середы, а в море видна идущая к берегу подводная лодка. Процесс воссоединения дружного коллектива был стремительным -буквально час назад каждая группа или отряд действовали на своем направлении, и вот вскоре они снова станут одним целым.

Оставив в лагере старшим подпоручика Акимова, лейтенант Гаврилов в сопровождении одного бойца-автоматчика поспешил на берег встречать командира всей их группы, ибо иначе невместно. Растерзанные ночными пожирателями мертвого мяса останки британских офицеров его не впечатлили. Эти люди повели себя в новом мире как дикие звери, то есть как фашисты - а потому конец их оказался закономерен. Туда им и дорога.

Тем временем подводная лодка бросила якорь метрах в трехстах от уреза воды, шлюпка с «Аскольда» взяла на борт одного человека и под ритмичные взмахи весел стрелой помчалась к берегу.

- Здравия желаю, товарищ капитан-лейтенант! - приветствовал командир морпехов старшего по званию и должности. - Операция по ликвидации британской колонии прошла успешно, имеется двадцать один пленный, остальные враги уничтожены. Наши потери - один убитый и пятеро раненых. С востока на соединение с нами движется отряд поручика Авдеева. Потерь в его отряде нет. Должен сказать, что вы нам очень помогли, уничтожив артиллерийским огнем вражеский командный состав, после чего в лагере у противника произошла буржуазная революция, что сильно облегчило нашу задачу.

Капитан-лейтенант Голованов пожал своему собеседнику руку и ответил:

- Здравия желаю, товарищ лейтенант. Поздравляю вас с успешным завершением операции. Потери - это, конечно, скверно, а вот пленные, наоборот, отлично.

- В правильном бою при штурме укрепленных позиций готового к бою противника потери были бы гораздо больше, поверьте моему боевому опыту, - с хмурым видом сказал лейтенант Гаврилов. - Что касается пленных, то, как мне кажется, это такие мерзавцы, насильники и убийцы, которым жить дальше вообще незачем. Только раз уж мы не пристрелили их в ходе боя, поступать дальше требуется по закону - судить быстрым и суровым, но справедливым судом, после чего присоединить к их уже мертвым приятелям. Спасенные нами местные должны видеть, что их жизнь и честь имеют для нас значение, и что за них теперь мы будем мстить - так же, как и за прочих советских людей. У нас там, дома, когда пришла помощь из будущего, с этим стало очень строго: если при обыске особисты найдут у пленного фрица фотокарточки с казненными советским людьми, то мерзавца тут же отдают под трибунал. А потом пятнадцать минут на формальности - и к стенке или на сук.

После этого лейтенант Гаврилов во всех подробностях разъяснил свою идею с ускоренным судопроизводством а-ля Степан Разин. Пока командиры разговаривали, шлюпка, оставив на берегу половину аскольдовцев, на трех парах весел вернулась к «Малютке» за следующими пассажирами, которыми должны были стать бойцы младшего унтера Неделина.

- Ну что же, товарищ Гаврилов, - сказал капитан-лейтенант Голованов, - хорошая у вас мысль, одобряю. Сейчас соберемся все вместе и пойдем разбираться с вашими британцами. А пока познакомьтесь со старшим боцманом Деревянко с русского крейсера «Аскольд» из тысяча девятьсот пятнадцатого года. Это именно он командовал расчетом орудия, который снайперским огнем в четыре выстрела положил все командование британской колонии.

- Благодарю за хорошую работу, товарищ Деревянко, - сказал лейтенант Гаврилов, - пожимая мозолистую руку старшему боцману. - Сделано хорошо.

- Рады стараться, товарищ лейтенант, - ответил, подтянувшись, старший боцман и добавил: - Ничего сложного там не было - енти британские офицеры сами вылезли под расстрел, будто