Допрос с пристрастием - Данил Корецкий

— Объект идентифицирован! Угол Индустриальной и Газетного, возле пивной…

Оператор дал увеличение на карту, приближая точку, в которой пересеклись линии пеленга.

— Дом двадцать шесть по Газетному, — уточнил он. Сдерживая радость, Сочнев сказал в рацию:

— Объект у пивной, Газетный, 26!

И хотя для постороннего глаза в окружающем мире ничего не изменилось, «наружка» начала стягивать кольцо вокруг указанного адреса. Неприметные люди с разных сторон приближались к перекрестку, вроде бы безразличные, ни на ком не останавливающиеся взгляды профессионально сканировали лица прохожих.

— Направляется к Магистральному проспекту, — внес поправку пеленгатор.

— Объект вижу! — доложил один из наблюдателей. — Мужчина, среднего роста, одет в коричневую куртку с капюшоном, черные штаны, в руке скрипичный футляр!

— Есть! Попался, сука! — Сочнев ударил кулаком в полусогнутую ладонь. А в микрофон сказал: — Обеспечить скрытное сопровождение! И осторожно, в футляре у него автомат! Докладывать обо всех перемещениях!

Майор озабоченно прошелся по комнате. Надо проверить — точно ли это Косарь? Слишком многое поставлено на карту, ошибки быть не должно — голову снимут! Но как это сделать?!

— Объект подходит к подземному переходу. Спускается вниз…

— Сигнал пропал, — доложили пеленгаторы.

Вот оно! Если он выйдет и одновременно появится сигнал отслеживаемого аппарата, то все сомнения отпадут!

— Доложите о появлении сигнала, — сказал Сочнев. — А наблюдателю приказал: — Доложите о выходе на поверхность!

Томительно тянулись секунды.

— Есть сигнал! — доложил пеленгатор.

— Объект вышел из перехода, — одновременно сообщил «наружник».

— Точно он! — Майор Сочнев радостно потер ладони. Косарь идентифицирован вместе со своей «мясорубкой». Можно было докладывать руководству об успехе…

На связь вышел взволнованный руководитель мобильных пеленгаторов.

— Эфир опять перегружен, объект потерян!

— Ничего, мы его ведем, — спокойно отозвался Сочнев и взглянул на часы. Пятнадцать минут истекли.

— Маша, Маша, ты меня слышишь?! — кричал в трубку Петя Будков. И другие абоненты восстанавливали нарушенные связи.

Ресторанчик «Полумесяц» располагался в юго-восточном углу парка Революции. Специально под него предпринимателю Вагифу Насырову разрешили вырубить пятидесятилетние деревья. Делалось это под эгидой поддержки малого бизнеса. И действительно, малый бизнес получил хороший подарок.

Аккуратное кирпичное здание в полтора этажа, под коричневой металлочерепицей, ласкало взгляд, призывно мигали красно-желтые буквы, образующие слово «Полумесяц», ниже светилось пояснение: «Кавказская кухня». Из окон лился теплый свет и доносилась спокойная приятная музыка. Но промозглая осенняя слякоть не располагала к созерцанию, в такую погоду обыватели предпочитают сидеть дома, и уж во всяком случае никто не пойдет в раскисший парк — сейчас на Магистральном проспекте кафе и рестораны через каждые сто метров. Но если бы кто-нибудь все-таки захотел в этот вечер отведать кавказской кухни в «Полумесяце» — у него бы ничего не вышло: на двери висела вывеска «Спец-о бслуживание».

И действительно: посторонних в зале не было, только сам хозяин и шестеро кавказцев, тех самых, которые являлись фигурантами дела оперативной разработки «Гости». Дверь была заперта, на входе дежурил вооруженный пистолетом стокилограммовый телохранитель Насырова.

Семеро мужчин с аппетитом ели горячие бараньи шашлыки и пили водку, но умеренно, потому что впереди их ждали серьезные дела.

— Где же стволы? — спросил Насыров, поглядывая на часы. Из всех присутствующих он был наименее выдержанным.

— Сейчас, дорогой, не волнуйся. Все будет, — буднично успокоил тот, кого называли Али. — Время есть.

— Заранее надо спрятаться, — не успокаивался Вагиф. Гости усмехнулись. «Спрятаться»! Так говорят только дилетанты в военном деле.

— Не волнуйся, дорогой, — повторил Али. — Все сделаем, как положено. Он на свадьбе гуляет, вернется не раньше полуночи. А мы с десяти засаду поставим. Нам ведь не первый раз…

«Лошадка» скакала по лужам. На вид ей было за тридцать. Но если бы прохожий, равнодушно мазнувший по обсыпанному дешевенькой пудрой лицу, мог заглянуть ей в паспорт, то выяснилось бы, что гражданке Сергеевой едва стукнуло двадцать. В эти годы модели еще выходят на подиум и участвуют в конкурсах красоты. Но тяжелые наркотики и два года колонии общего режима успели огрубить и смять молодую кожу, прорезать глубокие носогубные складки, чиркнуть морщинами вдоль лба, пустить «гусиные лапки» у глаз, высосать красочную упругость щек и губ, — словом, на подиум путь ей быт заказан.

Смеркалось, Верка Мелкая угрюмо перескакивала через бурные мутные потоки. Кургузое пальтецо не грело, так же как и короткая юбка, потертые колготки до колен забрызганы грязью, выношенные туфли промокли насквозь. В узких переулках Нахичевани асфальт порой напоминал раздолбанные дороги военных лет. Покрытые водой выбоины, ямы и открытые люки превратились в опасные ловушки. Верка не чувствовала холода, обещанную дозу нужно было отрабатывать, потому что иначе — вилы. Ее душил сушняк, бросало в жар, скоро начнется ломка. Но Мелкая упрямо топала к цели. Сегодня предстояло плевое дело: зайти в обжорку и сказать каким-то черным, что машина стоит на выходе из парка, а инструменты — в багажнике. И ключи передать. Вот они, намертво зажаты в мокрой горячей руке. Конечно, может, так просто не обойдется, черные запросто могут на круг поставить, ну и хрен с ними, лишь бы дозу сразу дали…

Вот она, обжорка… Над входом светится неестественно синий месяц, мигают какие-то дурацкие буквы. Вход заперт. «Лошадка» постучала в дверь мокрым копытом тридцать девятого размера. В зарешеченном окошке показалась недовольная квадратная рожа.

— Че надо, коза драная?

— Сам козел! — огрызнулась Мелкая. — К Зверю я! Давай быстро!

— Привяжи метлу! — буркнул телохранитель Вагифа и, отодвинув засов, открыт дверь.

«Лошадка» переступила порог. Телохранитель потянул было ручку на себя, но в этот момент в него попала бесшумно вылетевшая из сгустившихся сумерек пуля. Издав утробный стон, стокилограммовая туша сползла на пол. И тут же покой «Полумесяца» оказался быстро, бесцеремонно и страшно нарушен.

Отброшенная дверь сильно ударилась о стену, раздался топот, в уютный зал ворвались несколько темных фигур в черных масках и с автоматами наперевес. Вагиф Насыров и его гости замерли, как будто мгновенно окаменели. И тут же раздались очереди. Автоматчики стреляли в упор, короткими, злыми очередями. Пробивающие рельс пули легко рвали жилистые тела «гостей» и упитанное тело успешного тиходонского бизнесмена. Один ствол вильнул в сторону, и зудящие стальные пчелы походя пробили угловатое изможденное тело «лошадки». Через минуту все было кончено. Хлопнули контрольные выстрелы, и нападающие растворились в темном, загадочно шелестящем мокрыми ветками парке. Два повара и официанты выглянули из кухни только через десять минут. Они ничего не видели.

Дело шло к вечеру, над Тиходонском сгущались сумерки. Рабочий народ возвращался по домам, нерабочий — наоборот — выходил в город развлекаться. Специальная операция ФСБ продолжалась. Теперь Сочнев сидел в микроавтобусе с одной из групп захвата и внимательно слушал доклады сотрудников службы наружного наблюдения.

— Скрипач зашел в магазин, купил бутылку водки. Сел в трамвай седьмого маршрута. Стоит на задней площадке…

Рация быта переведена в режим громкой связи, поэтому доклад слышали не только Сочнев, но и водитель, и шесть «волкодавов» в черных комбезах с желтой надписью «ФСБ» на спине.

— Странный киллер! — пробурчал командир группы захвата. — Два часа сидел в сквере на скамейке, потом тянул пиво, теперь трамвай…

— Это он проверяется, — пояснил Сочнев, хотя мог этого и не делать. Часовая стрелка неуклонно приближалась к цифре семь. Операция шла к завершению. Если все пройдет удачно, кроме наград и званий можно рассчитывать на продвижение в квартирной очереди. Детишки подрастают, вчетвером в тридцатидвухметровой «двушке» явно тесновато, да и Софочке с Павликом в одной комнате уже неудобно… Сейчас как раз сдается новый дом, может, ему выделят трехкомнатку из резерва?

— Скрипач вышел на конечной остановке, на Нахаловке. Направляется в сторону кирпичного завода…

— Подтягиваемся ближе, чтобы не скрылся в темноте! — сказал Сочнев водителю. — Наверное, там у них разборка…

— Прошел переезд, свернул налево, к свалке… Микроавтобус с зашторенными окнами, подпрыгивая, перекатился через трамвайные пути, медленно проехал по пыльной, немощеной и плохо освещенной улице, по обе стороны которой доживали свой век убогие, вросшие в землю домишки. Дальше проходили железнодорожные пути, и начинался огромный пустырь. Сочнев поднял ночной бинокль. За узкоколейкой мотоциклист, развернувшись на сто восемьдесят градусов, страстно целовался с девушкой, сидящей на заднем сиденье. Это и были «наружники».