Том 5. Романы 1928-1930 - Александр Грин

Усадив Давенанта против себя, Футроз сказал:

– Посмотрим, нельзя ли сделать для вас что-либо полезное. Девочки мне все рассказали, и я готов поддержать их желание устроить вашу судьбу. Вы не стесняйтесь меня. Ваш хозяин, как я слышал, – занятный оригинал. Расскажите мне о своей жизни!

Его простая манера выказывала несомненное расположение, и Давенант избавился от беспокойства, навеянного советами Кишлота. Но только он начал говорить, как в гостиную вошло существо о двух головах: Роэна обнимала сестру сзади, установясь подбородком в волосы Элли. Заметив Давенанта, девушки остановились и, задумчиво кивая ему, вышли, пятясь, в том же нераздельном положении тесного объятия. Дверь прикрылась. За ней раздались возня и откровенный взрыв хохота.

Встретив и проводив дочерей укоризненным взглядом, Футроз сказал просиявшему Давенанту:

– Вы начали говорить. Выкладывайте свою биографию, после чего займемся обсуждением наших возможностей.

– Видите ли, – сказал Давенант, невольно посматривая на дверь, – самое интересное для меня то, что мой отец исчез без вести одиннадцать лет назад. Так и осталось неизвестным, куда он девался, – жив он или умер. Мне было тогда пять лет, и я помню, как моя мать плакала. Он вышел вечером, сказав, что направляется к одному клиенту – получить долг. Больше его никто не видел, и никто никогда не мог узнать о его участи, несмотря на всякие справки.

– Следовательно, – заметил Футроз, после приличествующего молчания, – ваш отец не заходил к клиенту, иначе был бы некоторый материал для решения таинственного вопроса.

– Да! И еще более, тот человек отсутствовал, – он уезжал в Сан-Риоль. Никак не мог он быть у него.

– Действительно!

– Когда я вырос, – продолжал Давенант, вздохнув, – многое мне приходило на ум. Я старался понять и читал книги о различных исчезновениях. Но только один раз что-то похожее на мои мысли представилось мне, очень странное.

– Мне интересно знать, рассказывайте.

– Это было так: я чистил башмаки, кто-то прошел за окном, и я вспомнил отца. Мне представился ночной дождь, ветер, а отец, будто бы размышляя, как достать денег, задумался и очутился в гавани – далеко, около нефтяных цистерн. Он стоял, смотрел на огни, на воду, и вдруг все огни погасли. Почему погасли? Неизвестно: так я подумал. Стало тихо. Дунет ветер, плеснет вода. – И он услышал, знаете… стук барабана: солдаты вышли из переулка и прошли мимо него: «Раз-два… Раз-два…», – а впереди шел барабанщик с темным лицом. Барабан гремел в ночной тьме, но нигде не было огней. Все спали или притаились… Конечно, дико! Я знаю! – вскричал Давенант, торопясь досказать. – Но барабан бил. Вдруг мой отец очнулся. Он пошел прочь и видит – это не та улица. Идет дальше – это не тот город, а какой-то другой. Он испугался, а потом заболел и умер … В больнице, должно быть, – прибавил Давенант, с облегчением видя, что Футроз слушает его без насмешки. – Но он жив… Я иногда чувствую это. Большей частью я знаю, что он умер.

Сведя так удачно воображение с здравым смыслом, Давенант умолк.

Футроз спросил:

– Как это у вас получилось?

– Не знаю. Но стало представляться одно за другим. Я сам удивился.

– Вы фантазер, – заметил Футроз, задумчиво рассматривая Давенанта. – Одиннадцать лет – большой срок. Оставим это пока.

Давенант рассказал свою жизнь, но умолчал о том, что его отец адвокат Франк Давенант был горький пьяница и несчастливый игрок; сын стыдился говорить худо об отце, которого едва помнил. Болезненная мать Давенанта шесть лет билась с нуждой, брошенная родственниками на произвол судьбы, в отместку за то, что пренебрегла выгодной партией ради бедного юриста. Ей так и не удалось узнать, как кончает она свои дни: покинутой женщиной или вдовой. Не умевшая раньше ничего делать, Корнелия Давенант выучилась вязать чулки, мастерить шляпы, клеить рамки и коробки из раковин, иногда торговала цветами. Жизнь она провела в бедности, умерла в нищете, а Тиррея на одиннадцатом году его жизни взял к себе парусный мастер Кид, бездетный сосед Корнелии. К тому времени, как Тиррей окончил городскую школу, Кид и его жена уехали в Лисе, где мастер получил место начальника мастерской у крупного судовладельца. Давенанта Кид оставил в Покете, так как немолодая жена его неожиданно сделалась матерью, и чужой, да еще взрослый ребенок начал ей мешать. Уезжая, Киды отдали Тиррея работать харчевнику, имевшему несколько развозных тележек с горячей пищей, а затем Давенант был уступлен своим хозяином Кишлоту.

Футроз, выслушав, проникся сочувствием к юноше, ожидающему решения влиятельного человека с достоинством и застенчивостью младшего, но не ищущего.

– Вчера в вашем «Отвращении» был некто Галеран, – начал Футроз. – В сущности, это он натравил девочек на вас. Кто такой Галеран?

– Видите ли, – ответил, все еще посматривая на дверь, Давенант, – это человек очень хороший, и он часто по-дружески разговаривает со мной, однако ничего мне о нем неизвестно. Не знает этого даже Кишлот. Галеран приносит мне книги. Вообще он мне нравится.

– Разумеется, это вполне объясняет Галерана. Оставим его. Так чем привлекает вас жизнь? Что хотели бы вы ей дать и, само собой, также взять от нее?

– Я взял бы от нее все, да, как говорится, – руки коротки. Но… ведь вы знаете больше, чем я.

– А потому должен знать, чего вы хотите!!! Ну, нет, дудки, молодой человек! Подумайте и скажите.

– В таком случае я сознаюсь вам, что меня привлекают путешествия. Я хочу больших путешествий, связанных с каким-нибудь увлекательным делом. Но что я говорю! – воскликнул Давенант. – Верно: это мое заветное желание, и оно неисполнимо, но вы хотели, чтобы я говорил откровенно.

– Послушайте, милый мой, – сказал Футроз, прозревая в собеседнике пылкое сердце и горячую голову, – только то и хорошо, что вы откровенный. Вот на чем окончим мы нашу беседу: вы возвратитесь к Кишлоту, а к нам будете приходить по воскресеньям. Кроме того, вы явитесь для делового разговора послезавтра, в те же часа.

– Что вы надумали для меня? – спросил Давенант с высоты облаков, куда загнал его твердый, теплый тон Футроза.

– Законный вопрос. Так вот: у меня есть знакомый в Географическом институте. Несколько экспедиций намечено в этом году, – экспедиций небезопасных и долгих. Вам найдется там вспомогательная работа.

– Это верно! – воскликнул Давенант. – Я буду переносить инструменты или разбивать палатки. Однако, – добавил он великодушно, – я очень прошу вас: если вы встретите затруднения, – не хлопочите тогда.

– Ах так?! Хорошо.

– Но это не в таком смысле, что… – запутался опешивший Давенант, – а в другом … Мне совестно.

– Хорошо, – Футроз задумался, быстро проворчав сам себе: – «Отдам его Старкеру. Пусть пишет под диктовку дневник».

– Как вы сказали? – не расслышал Давенант, думая, что Футроз спрашивает его.

– Я сказал, – шутливо оборвал Футроз деловой разговор, – что я возьму вас пинцетом за крылышки и пущу бегать по глобусу.

Чувствуя серьезность обещания, Давенант глубоко вздохнул, а Футроз позвонил и велел горничной передать девушкам, что он хочет их видеть.

– Вы будете нас посещать, – сказал он Давенанту, хлопая его по плечу, – и вам надо их старательно разглядеть, чтобы потом знать, с какой стороны получите удар. Это – хорошие, но очень коварные дети.

Девушки вошли и чинно кивнули смутившемуся Тиррею.

– Серьезный разговор кончен, – сказал им отец, – а теперь Давенант – наш гость. Боюсь, что он деликатнее вас, а потому не сумеет вас осадить. Помните, что он беззащитен, и не пугайте его. Мы его понемногу перевернем. Роэна, я могу быть спокоен?

– О да, папа! – грустно сказала Рой, опуская глаза. – Ты можешь быть совершенно спокоен. Так спокоен, как тихая вода горных озер.

– Как энциклопедия на древнеегипетском языке, – успокоила отца Элли, печально гладя рукав.

Футроз с сомнением взглянул на них и вышел.

Язвительницы немедленно подошли к Давенанту и сели против него.

Элли томно сказала:

– Какая чудесная погода!

– О да! – ласково улыбнулась Рой краснеющему Давенанту. – Но, кажется, барометр падает. Скажите, пожалуйста, какого типа автомобили вам нравятся?

– Вы любите музыку? – спросила Элли, кусая губы. – Какой ваш любимый композитор?

Продолжая дурачиться, они заметили, что Давенант удручен, и рассмеялись.

– Вы на нас не сердитесь, – сказала Рой. – Сегодня мы почему-то никак не можем остановиться. Нравится вам у нас?

– Да, – сказал Давенант, – вы угадали.

– А мы? – нагло спросила Элли, подскакивая на стуле.

– Мы постараемся вам понравиться, – скромно пообещала Роэна. – Вы будете приходить часто. Хорошо?