Семь мужей для избранной демоном-драконом (СИ) - Айт Элис

Но было поздно — я уже читала заклинание, которому меня на крыше научила богиня. Оставались последние слова. «Мене, мене, текел, упарсин…»

И я уверенной рукой вонзила нож себе в грудь.

44. Вот и всё

Смерть оказалась лучше, чем я думала. Я боялась, что буду медленно истекать кровью, мучиться от боли, всхлипывать и жалеть о содеянном — в общем, испытывать весь сопутствующий такому глупому самоубийству ужас. Но фортуна меня и правда щадила — я помнила только вспышку боли от удара, а дальше сразу наступила темнота.

В этой темноте горели звезды. Я долго смотрела на них, плавая на бескрайних волнах. Если это и было море, то необычное — теплая вода выталкивала меня, и я бы не утонула, даже если бы сильно хотела. Наверное, так чувствуют себя те, кто решил поплавать в Мертвом море. Только для меня это не было метафорой. Я же действительно умерла.

Секрет оживления Дамиана оказался простым и одновременно сложным — магическим «до мозга костей». Чтобы вернуть одну жизнь, надо было отдать другую. Добровольно, разумеется. У магии своя справедливость, собственные законы, которым вынуждены подчиняться даже боги. Поэтому их погибший собрат по имени Фиодорос так и остался мертвым — никто не осмелился заменить его собой на том свете.

Будь на месте демона-дракона кто-нибудь другой, он использовал бы этот способ, как только о нем услышал. Но Дамиан — это же Дамиан.

Я не знала, когда ему стало известно о возможности оживления. Подозревала, что сравнительно недавно, незадолго до или после того, как появилось пророчество. Дамиан был слишком благороден для того, чтобы предложить кому-то обменять свою жизнь на его, поэтому так ухватился за идею об избранной девушке и ребенке. В конце концов, почти все предыдущие избранные оставались вполне довольны тем, что им перепало, а главное — живы. Надо же было ему так промахнуться со мной!

В сердце кольнуло при воспоминании о том, сколько возможностей быть друг с другом мы упустили. Я тут же подумала, что это странно — не сожаление, конечно, а боль в груди. Сердца у меня больше не должно было быть. Заклинание предназначалось для того, чтобы они с дамиановским поменялись местами — мертвое на живое. Справедливый обмен, пусть некоторые решили бы иначе.

Да и вообще тут было не так уж плохо. Никаких тебе чертей, подбрасывающих дровишки под кипящий котел. Скучно даже, если представить, что вот так придется провести вечность.

Хотя не исключено, что как-то так и выглядит ад.

— Не надоело еще?

Я вздрогнула. Над поверхностью воды зажегся огонек. Сначала я перепутала его со вдруг заплясавшей звездой, но скоро стало ясно, что он больше и ближе, чем могут быть «небесные гвозди».

Пламя все разгоралось и скоро стало величиной с яйцо. Его света хватало, чтобы выхватить из тьмы обнаженную по пояс мужскую фигуру, изогнутые рога на лбу и сложенные за спиной кожистые крылья. Дамиан задумчиво катал огонек по ладони.

— Тебя здесь не должно быть, — хмуро ответила я, на всякий случай скосив глаз и проверив, в каком виде я тут вообще плаваю.

Одета. И на том спасибо.

— Почему бы это? — поинтересовался он.

— Я обменяла свою жизнь на твою. Тебя не должно быть в царстве мертвых.

— Девочка, — насмешливо проговорил Дамиан, — а с чего ты взяла, что ты в царстве мертвых?

Я замолчала. Ну, как бы ему объяснить…

— Мы на Границе, — терпеливо сказал он. — В твоем сердце.

— Но я же его…

— Проколола? С этим вышла маленькая незадача. Зажги, пожалуйста, солнце, — попросил Дамиан. — Как мрачный мертвец, я разделяю твое ночное настроение, но иногда не помешает и немного света.

— Что за чушь ты несешь? — проворчала я.

— Просто зажги солнце. Я бы сделал это сам, но мы, видишь ли, внутри твоего сердца, а не моего.

Если это были игры моего подсознания, то весьма причудливые. Впрочем, чему удивляться? Я так мало спала последние двое суток, а за это время столько всего произошло, что события смазались и превратились в хаос, как на картинах Поллока. Там, где были и боги, и драконы, и путешествия между мирами, почему бы не быть и зажженным по моей воле солнцам?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я на несколько секунд закрыла глаза и представила, как оно встает где-нибудь, где в пустоте мог бы быть восток. Сначала не происходило ничего. А потом — я могла поклясться — небо над головой начало светлеть.

— Другое дело, — похвалил Дамиан.

Солнце всплыло над волнами и застыло невысоко над горизонтом. Иногда по утрам, именно в такое время, я тащила Эла, Сокола и остальных посидеть на берегу, полюбоваться морем и наполненной кораблями гаванью.

Повернув голову, я неожиданно обнаружила с правой стороны город, окруженный зелеными холмами. У причалов покачивались белые парусники. Не хватало лишь альбатросов и соленого ветра, но стоило о них подумать, как с той стороны раздались резкие крики птиц, а волосы тронуло легким бризом.

— Не думал, что ты настолько прикипела душой к Фарну, — тихо сказал Дамиан, наблюдая за идиллическим пейзажем.

Демон-дракон висел в воздухе, сидя в позе лотоса, как настоящий джинн. С его предплечий исчезли черные татуировки, а с груди — длинный шрам. Я поморгала, но они все равно не появились. Проследив за моим взглядом, Дамиан кивнул.

— Да, у тебя все получилось. Заклинание подействовало, поэтому я и смог попасть сюда. Мы с тобой оба на Границе между миром живых и миром мертвых.

— Значит, я все-таки умерла?

— Нет, но могла умереть, — уголки губ Дамиана опустились вниз. — Вообще-то я пришел, чтобы отругать тебя за это.

Я надулась. Ну конечно, как выполнишь свое настоящее предназначение, тебя сразу являются отчитывать.

— Но посмотрел, как мирно ты лежишь и любуешься звездами, и не смог, — закончил он.

— Почему? — удивилась я. — Ты здоров? Это так на тебя не похоже!

Дамиан с укоризной глянул на меня.

— Ну спасибо на добром слове. Может, поднимешься ко мне?

В другой раз я бы решила, что он сошел с ума, раз предлагает такое. Однако если у меня получилось зажечь солнце и заставить дуть ветер, то вдруг получится и ходить по воде?

Развернувшись, я тут же получила опровержение своим мыслям. Нет, я не утонула, но, захлебываясь, барахтаться в теплой воде тоже так себе удовольствие. А больше всего я боялась, что Дамиан сейчас рассмеется из-за моей неуклюжести.

Он даже не улыбнулся. Только взмахнул рукой. Тотчас я поднялась над волнами и зависла рядом с ним. По щелчку его пальцев в воздухе появился маленький коврик — в самый раз, чтобы усесться на него с ногами.

— Забирайся. С него не упадешь.

— Ты меня недооцениваешь.

— Я поймаю тебя, если что-то пойдет не так.

Это успокаивало, хотя следом пришла мысль, что я все равно вряд ли могла нечаянно убиться. Только что искупавшись, я осталась совершенно сухой. Все вокруг было иллюзорным.

Стоило это осознать, стало легче. Следующие мои шаги по воздуху были гораздо более твердыми. Я устроилась на коврике, сев напротив Дамиана.

— Так ты хотел о чем-то поговорить?

Он подался вперед, взяв меня за руку и неожиданно сильно ее сжав. Тонкие губы демона-дракона при этом искривились так, словно ему было больно.

Ладонь у него была теплая и крепкая, немного шершавая на ощупь. Выпуклые вены поднимались от жилистых предплечий выше, к тугим бицепсам, а дальше как-то само получилось, что я разглядываю мускулистую грудь и четко очерченный пресс.

Я потупилась. Не надо было Дамиану брать меня за руку. Я так скоро начну жалеть о том, что сделала.

— Хватит, — тихо сказала я. — Руку мне раздавишь.

— Нет, не хватит! — вырвалось у него.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он тут же замолчал, но грудь его быстро поднималась и опускалась, а губы при этом были плотно сжаты. Глаза демона-дракона поменяли цвет — из блеклых они стали ярко-синими и теперь полыхали огнем.

Дамиан привык сдерживать свои чувства. Он даже гнев обычно больше разыгрывал на публику, чем действительно злился, и я впервые видела, чтобы в нем настолько ясно проявлялась буря испытываемых им эмоций.