Дурная кровь - Карина Сергеевна Пьянкова

чертовски расстроен тем, что Джеймс Мэйсон превратился в прах... - простонал Кристиан, лежа на полу.

      Один из вампиров, что охраняли нас, подошел поближе и принялся разглядывать музыканта.

      - Смазливый. Такого жрать приятней, - вынес через пару минут свой вердикт кровосос с до отвращения гадкой улыбкой.

      Меня затошнило... Господи... Для них Юджин всего лишь... еда. Пища. То, что можно сожрать... Мерзко. Отвратительно.

      - А зачем нам девчонка? - хмыкнул другой кровосос. - Она не ведьма... А я голоден.

      Внутри похолодело. Они хотят... и меня тоже? Следует звать Ди... Хочу я того или нет, но больше о помощи просить некого...

      Кройц из последних сил приподнялся и рыкнул:

      - Она внучка Мадам! Только троньте ее, твари!

      Вампиры расхохотались.

      - Щенок еще и тявкает!

      Но своего пес добился: жрать меня они пока не стали.

      И тут в комнату вошел очередной живой мертвец. Держался он так, словно был большой шишкой. Наверное, прихлебатель, особо приближенный к телу Картье.

      - Принц желает видеть этих троих. Всех.

      Спорить с пожеланием принца никто не подумал, хотя вряд ли за эти пару минут вампиры стали сытыми.

      Что ж, значит, пока еще не время... я могла не обращаться к Барону Самди...

      Я не могла оторвать взгляда от Кройца... от Кристиана... Он слабел с каждой секундой. Насколько бы крепкими не были псы, однако, сейчас ему было плохо. Плохо и больно. Его бы не ранили так сильно, если бы Крису не приходилось защищать меня...

      Но не только страх за Кройца мучил меня... У вампиров есть причина оставить его в живых.

      Что теперь будет с Юджином? Он же человек... Он неважен этим чудовищам... Вампиры могут просто... сожрать его. Они наверняка сожрут его! Теперь, после гибели Джеймса Мэйсона, прежнего принца, они не станут следовать старым правилам. Меня, возможно, спасет тетя Жаннет. Кройц... не думаю, что кровососы рискнут тронуть сына главы Стаи. Но кто защитит Юджина?

      Если только принять чертовски щедрое предложение Ди... Ради него, парня, в которого я влюблена... И который безразличен ко мне. Но я все равно была готова пойти на сделку с лоа ради того, чтобы Юджин выжил.

      Нас троих притащили в зал и бросили у дальней стены. С этого места прекрасно был виден позолоченный трон, на котором развалился Лионель Картье. Уж не знаю, как это оценивали другие вампиры... но по мне, так на аристократа он не тянул.

      - Дюпон, - тихо прошептал мне пес. - Что бы ты там не планировала, не делай этого, хорошо?

      - О чем ты?

      Он сжал мою руку.

      - У тебя взгляд как у смертника...

      Какой внимательный...

      - Вообще-то нас собираются убить... И скорее всего, убьют...

      Кристиан чуть сильней сжал мою ладонь.

      - Но ты… твой взгляд... Словно бы умереть — это твое собственное решение. Не нужно, Дюпон. Тебя спасут. Да и меня тоже. Твоя тетка почти всемогуща.

      Все верно...

      –  Кто спасет Юджина?

      Гитарист сидел рядом, неподвижный, словно статуя, и просто смотрел на Лионеля Картье. И в глазах Вампа я видела... неприкрытое отвращение. Как будто для него Картье, новый принц города, ныне самый могущественный вампир Нового Орлеана, был не страшен, а просто противен. Будто таракан. Большой мерзкий таракан.

      – Да и черт с ним, – хрипло выдохнул Кройц. – Мне этот твой сладкий креол никогда не нравился...

      Даже сейчас... Я только вздохнула... Ну почему бы псу не быть милым? Вот просто милым хорошим парнем? Почему нужно каждый раз скалиться, будто обозленная собака?

      – Он... – тихо начало было я, но Кройц прервал:

      – Плевать на него. Только не жертвуй собой, Дюпон. Не вздумай. Я тебя прошу. Очень прошу.

      Потом Крис вдруг затих... Я испуганно посмотрела на него... Но нет, он дышал. Его глаза были закрыты...  Но главное, что Кристиан оставался жив.

      – У нас щенок вожака, – тем временем отчитывался какой-то вампир перед Картье.– И он сказал, будто девчонка — внучка Натали Дюпон. За них можно много получить и от Стаи, и от Ковена.

      Я почувствовала на себя холодный липкий взгляд Лионеля Картье. Нет. Джеймс Мэйсон не казался таким омерзительным...

      – Правила Гранд-мастера запрещают прикасаться к членам Ковена, - осторожно заикнулся было кто-то из рядовых вампиров. Не все еще забыли о том, кто на самом деле правит этим городом по ночам. И после этих слов Картье пришел в ярость. Он наверняка понимал: с ним, с Гранд-мастером  Дюпоном, ему не сравниться. Никогда.

      – Ну и где этот Гранд-мастер?! Его нет! Нет и не будет!!! А я — есть!!! И отныне действуют только мои правила!!!

      Я только поморщилась после этих воплей. На месте нового принца я бы не стала лишний раз поминать Гранд-мастера. Пусть сейчас он был и не здесь... Но кто знает, когда в голову обезумевшего вампира придет идея заявиться в резиденцию принца, и что он сделает с обитателями этих катакомб.

      Крис издал тихий смешок. Кажется, он разделял мою точку зрения.

      – Посмотрим, что запоет этот хлыщ, когда придет время посмотреть в глаза самому Гранд-мастеру, – едва слышно прошептал он. – Надеюсь, чертова тварь как следует отделает непослушного потомка.

      Картье немного успокоился, пусть и желваки все еще проступали на его лице. Думаю, для него было ужасно унизительно знать, что, даже сев на трон, он никогда не станет Гранд-мастером. Он всегда будет стоять в тени могущественного прародителя.

      И это никак не исправить. Никак.

      Стоило только новому принцу немного взять себя в руки, как он тут же решил определить нашу дальнейшую судьбу.

      Я чувствовала на себе его холодные липкий взгляд... Как будто щупальца какого-то чудовища прикасались к коже.

      - Щенка и девчонку пока не трогать. Они еще понадобятся. А этот кусок мяса, - небрежный кивок в сторону Юджина, - можете пустить в расход хоть сейчас.

      Несколько вампиров тут же алчно взглянули на парня... Они были голодны и не собирались откладывать расправу... А еще твари улыбались... Гадко. Мерзко. Они хотели не просто убить, они хотели убить мучительно, доставив жертве как можно больше страданий.

      Но Юджин был все также невозмутим и отрешен,